Семья Ченчи

Христа и пресвятую деву[23]. Бедный Бернардо Ченчи, который тоже находился на эшафоте, снова упал в обморок, и его confortatori понадобилось добрых полчаса, чтобы привести его в чувство. Затем на эшафоте появился Джакомо Ченчи. Но здесь следует снова опустить слишком тягостные подробности. Джакомо был убит ударами дубины (mazzolato).

Бернардо сразу же отвели обратно в тюрьму; его трясла лихорадка, и ему пустили кровь.

Что касается несчастных женщин, их тела положили в гробы, которые поставили в нескольких шагах от эшафота, около статуи св. Павла, первой справа на мосту Святого Ангела. Там они оставались до четырех с четвертью пополудни. Вокруг каждого гроба горели четыре белых восковых свечи.

Затем вместе с останками Джакомо Ченчи они были перенесены во дворец флорентийского консула. В девять с четвертью вечера[24] тело молодой девушки, облаченное в ее одежды и покрытое грудой цветов, было отнесено в церковь Сан-Пьетро-ин-Монторио. Она была поразительно хороша; можно было подумать, что она спит. Ее похоронили перед главным алтарем и «Преображением» Рафаэля да Урбино. Все римские францисканцы с пятьюдесятью зажженными свечами сопровождали ее гроб.

Лукрецию Петрони в десять часов вечера отнесли в церковь св. Георгия. При всей этой трагедии присутствовала огромная толпа; насколько видно было глазу, все улицы были запружены каретами и людьми; крыши домов, окна и помосты были усеяны любопытными. Солнце жгло в этот день так немилосердно, что многим становилось дурно. Множество людей заболело лихорадкой. Когда же в девятнадцать часов (без четверти два) все кончилось и толпа стала расходиться, на площади осталось много задавленных и затоптанных лошадьми. Вообще в этот день погибло немало людей.

Синьора Лукреция была невысокого роста, и, хотя ей уже исполнилось пятьдесят лет, она еще сохранила следы красоты. У нее были прелестные черты лица, маленький нос, черные глаза и очень белое лицо с чудесным румянцем; ее редкие волосы были каштанового цвета.

Беатриче Ченчи, которая будет вечно вызывать сожаление, было ровно шестнадцать лет; она была маленького роста, приятной полноты, с ямочками на щеках, так что, даже мертвая, усыпанная цветами, она, казалось, спала и как будто смеялась, как бывало при жизни. У нее был маленький рот и белокурые вьющиеся от природы волосы. Когда она всходила на эшафот, ее светлые локоны падали ей на глаза, и это придавало ей особенную прелесть и вызывало к ней сострадание.

Джакомо Ченчи был человек небольшого роста, полный, с белым лицом и черной бородой; ему было около двадцати шести лет, когда он умер.

Бернардо Ченчи очень походил на сестру, он носил длинные волосы, и, когда он взошел на эшафот, многие приняли его за Беатриче.

Солнце жгло в тот день так сильно, что некоторые из присутствовавших на казни ночью умерли, в их числе Убальдино Убальдини, молодой человек редкой красоты, отличавшийся до тех пор прекрасным здоровьем. Это был брат синьора Ренци, известного всему Риму. Таким образом, тени Ченчи перешли в иной мир в сопровождении многочисленных спутников.

Вчера, во вторник 14 сентября 1599 года, кающиеся монахи Сан-Марчелло по случаю праздника святого креста воспользовались своей привилегией, чтобы освободить из тюрьмы синьора Бернардо Ченчи, который обязался внести в течение года четыреста тысяч франков в пользу церкви св. Троицы у моста Сикста.

(Дальше прибавлено другой рукой)

От него происходят Франческо и Бернардо Ченчи, ныне живущие.

Знаменитый Фариначчи, благодаря своей настойчивости спасший жизнь молодому Ченчи, опубликовал свои речи. Он приводит лишь отрывок из речи № 66, произнесенной им перед Климентом VIII в защиту членов семьи Ченчи. Эта речь, составленная на латинском языке, занимает шесть больших страниц, и потому я, к сожалению, не могу привести ее здесь. Она может служить образцом того, как рассуждали в 1599 году, и кажется мне весьма логичной. Много лет спустя Фариначчи, посылая свои речи в типографию, сделал к той, которую он произнес в защиту несчастных Ченчи, следующую приписку: «Omnes fuerunt ultimo supplicio effecti, excepto Bernardo qui ad triremes cum bonorum confiscatione condemnatus fuit, ас etiam ad interessendum aliorum morti prout interfuit»[25]. Конец этой латинской заметки трогателен, но я полагаю, что столь длинная история уже утомила читателя.

,

Примечания

Напечатано в «Revue des Deux Mondes» от 1 июля 1837 года и в отдельном издании вместе с «Аббатисой из Кастро», «Витторией Аккорамбони» и «Герцогиней ди Паллиано».

1

Д'Обинье, Агриппа (1550—1630) — французский писатель-протестант, поэт, историк и романист, автор сатирического романа «Приключения барона де Фенеста». Имя героя по-гречески значит «казаться». Желание во что бы то ни стало «играть роль» и чем-то казаться, по мнению Стендаля, было основной чертой современной ему эпохи.

2

Наш ханжеский век (англ.).

3

Капрея (теперь Капри) — остров, на котором римский император Тиберий, отличавшийся развращенностью и жестокостью, прожил последние десять лет своей жизни.

4

См. Монтескье «Политика римлян в вопросах религии». (Прим. автора.)

Сочинение Монтескье «Политика римлян в вопросах религии» было прочитано в Академии Бордо 18 июня 1716 года. Монтескье рассматривает религию Древнего Рима исключительно как средство политического господства над народом, придуманное жрецами ради своих целей.

5

Абсолютизм, ограниченный властью песен. — Так, по словам писателя Шанфора, определил французскую монархию XVIII века д'Аржансон, министр Людовика XV.

6

Сен-Симон «Записки аббата Блаша». (Прим. автора.)

Сен-Симон (1675—1755) — герцог, государственный деятель, автор мемуаров, являющихся богатым источником для изучения политической и придворной жизни конца XVII и начала XVIII века.

Аббат Блаш (1635—1714) — литературный деятель, боровшийся с иезуитами и заключенный за это в Бастилию, где он и умер. Его «Мемуары» были опубликованы после его смерти.