Глава 11. Сексиня.
Я вдруг вспомнил, как мы с друзьями делали постановку в школьном мыслетеатре. Пьеса называлась «Вторая четверть». Ну…
Фантазии и мечты молодых ребят об их видении своего будущего. О грядущей второй четверти генера. О том периоде жизни, когда уже проходит сексоопределение и как бы начинается «взрослая» жизнь.
Становятся доступными отношения с сексинями или с маминями, построение своей творческой карьеры…
В общем – о том что нас ждёт впереди.
И под воздействием рассказа моего деда о его понимании НЕЖНОСТИ, я начал вспоминать эти свои мечты, своё представление о будущем – немного иначе. Странно, как эта историческая сказочка о старинной фотографии смогла изменить моё отношение и к себе, и к моему ощущению – себя в этом мире.
Была в нашей группе одна сексиня, её показатель был даже выше моего – 80. Родилась уже сексиней. Таких было мало. Большинство – не дотягивало до 50.
Я не знаю. Комбинация проксанов и ксанов? Из чего там наши гены состоят? Я плохо в этом разбираюсь. Но от мужского пола – у неё не было практически ничего.
Маминя?
Возможно, что из неё и вышла бы неплохая маминя, но с таким показателем – обычно не рискуют идти на метаморфозу. Тем более, что она была уже в третьем поколении – сексиня.
Я то думал, что сексини были всегда. А вот из рассказов деда – понял, и начал интересоваться историей происхождения своих друзей.
У неё…
А звали её – Лютиция.
У Лютиции – её биологическими родителями были мужчина и сексиня. А в предыдущем поколении – две сексини. Правда – обе были почти на 80% результатом метаморфозы…
Но в те времена – говорят это было модно. Некоторые - могли по нескольку раз проходить метаморфозу.
Так вот. Лютиция – играла в нашей пьесе…
Почти что – себя. Сексиню, которая выходит во «взрослую» жизнь и начинает двигаться по дороге своих инстинктов, чувств и талантов.
Конечно, я ощущал присутствие такой сексини рядом – с трепетом и возбуждением. Во всех её движениях, словах и взглядах – чувствовался огромный запас сексуальной энергии. Словно шаровая молния – она источала разряды электричества и наполняла окружающее её пространство – ионизированным кислородом. И готова была в любой момент взорваться.
Мы с Гоэтано (это мой друг) – конечно, тайком изучали всякие там приёмы сексуальных игр, внимали находящиеся в свободном доступе биопамяти знаменитых сексинь современности и прошлого. Наблюдали разные постановки театра сексинь, их фестивали и конкурсы.
Интересовались…
Видимо – биологические часы, всё же тикали. И наше время – начать общение с другими полами, наступало неминуемо.
Вот и в этой постановке.
Лютиция – играла саму себя, но – старше на 5 сидеров. Две мамини (из неопределившихся) – раздумывали о предстоящей метаморфозе. Одна маминя (тоже – с показателем 60) – представляла себя, растившую ребёнка.
Мы же, с Гоэтано – стали великими режиссёрами и вместе занимались подготовкой постановки, где все главные действующие лица и принимали участие.
Как бы – проекция нашей текущей пьесы, но уже во «взрослом» состоянии.
Мы долго репетировали. Несколько раз даже нам пришлось собираться всем вместе, потому что начинались разночтения в эмоциональном фоне и оформлении интерьера.
Но в целом – мы уже были готовы к премьере.
Когда случилось…
…
Лютиция позвала меня к себе в дом, чтобы отрепетировать один из сюжетов нашей пьесы. Но так глупо – я себя ещё никогда не чувствовал. Сексиня – в третьем поколении. Я это знал и понимал, но никак не хотел верить в то, что это всё будет происходить со мной.
Ну во-первых – её наряд.
Полоски ткани и…
Полоски ткани. Украшения из какого-то металла и несколько невесомых и прозрачных накидок. Вместо юбки и вместо…
Вместо всего остального.
Изяществом и совершенством форм, меня нельзя было удивить. Формирование тела искусственным путём – было уже историей, но эталоны красоты тела оставались признанными и общеупотребительными. У сексини – не может не быть совершенного тела. Это – природа. Что-то там с генами, с проксанами и ксанами, но главное - что тело для сексинь было чем-то большим, чем просто средством достижения своих целей.
Инструмент? Возможно.
Инструмент филигранный и идеальный.
Лютиция –рисовала своим телом, как художник…
Создавала образы и комбинации образов.
Убранство её комнаты, свет и многочисленные экраны с картинами – не просто впитывали её тело в себя. Нет. Она была неотделимой частью. Где бы она не находилась, приглашая меня войти или упорхнув «на мгновение» - она, её тело, просто гармонировало, сливалось с окружением. Становилось – лишь фрагментом общей картины.
Или – это картина её обрамляла?
Повернулась…
Вроде как должно распасться обаяние, а нет – снова линии её бедра плавно продолжают очертания на стенных панелях.
Ух!
А как она двигалась…
Этот воздушный шлейф от её невесомых накидок. Он сопровождал её повсюду. Иногда казалось, что не она – движет воздух и нитевидные свои одежды, а воздух – двигается вместе с ней.
Воздушно-накидочная фейерия.
Ну как-то же можно назвать это её одеяние понежнее? Накидка. Что я за болван?
Хорошо хоть мне не приходится всё это говорить вслух.
Да я и не мог уже ничего произнести. Мышцы – одеревенели, дыхание – участилось, во рту – пересохло.
Смог только выдавить из себя: – благодарю, когда она принесла мне какой-то напиток.
Но ей тоже это всё было интересно. Как тренировка, наверное.
Да, дед мне рассказывал, что сексини вобрали в свой культ и в свою половую принадлежность весь
