Да и отделали его так, что он совсем… Короче… В госпиталь его отправили…
Я тоже слышал про этот случай, о котором нам по большому секрету говорил Коля Малый… Они же были одного призыва… Но я даже знал о дальнейшей судьбе этого солдата… Чуток побольше, чем Андрей Корнев…
— Он там умер. — сказал я негромко. — Не приходя в сознание. А когда начали разбираться… То оказалось много свидетелей того, как на голову покойного упал полный цинк патронов. Прямо с верха пирамиды…
— Ага… — со скепсисом заявил Мишка. — И так три раза… Цинк всё падал и падал… А он подставлял голову снова и снова.
Больше сказать по этому поводу нам было нечего. Поскольку круговая порука старослужащих солдат и всяческое стремление командиров замять этот «досадный» инцидент… Всё это поспособствовало тому, что смерть молодого бойца от рук своих же сослуживцев останется безнаказанной… Что в свою очередь приведёт к повторению таких случаев… Или же ему подобных…
После непродолжительного молчания мы уточнили время… До вечерней поверки оставалось почти полтора часа и мы могли ещё чуть-чуть посидеть в своей кампании. Минут с пятнадцать или двадцать… Потом нам следовало возвратиться в роту… Ведь наши заболтавшиеся друг с другом дембеля могли хватиться своих молодых бойцов… Да и начать наши поиски…
Но у нас ещё оставалось полбуханки хлеба и мы поделили её на четыре части, после чего принялись медленно его «уничтожать». По ходу этого действа Мишка Суслов костерил одного нашего знакомого… Который в Чирчикской роте был в первом взводе, а в Кандагаре оказался в одной группе с Мишкой…
— Да этот Дёма! — горячился Суслов. — Такой паскудой оказался! Настоящий жополиз!.. Перед дембелями выслуживается, на нас стучит… На своих же пацанов… Ох… Бля-а… Если бы я в Чирчике знал… То я ему бы всю рожу набил! Ни одного здорового места не оставил бы… Ну, такая это сволочь…
— Уже и на нас покрикивает… — усмехнулся солдат Бухта.
— Во-во! — подтвердил Мишка. — Начальник выискался… Быстрей бы эти дембеля ушли!..
В этом вожделении он был явно не одинок…
— Да-а… — согласился с ним я. — Побыстрей бы они уволились…
Наверное, эта мысль являлась, является и будет являться самой главной мечтой всех молодых солдат. Ведь с исчезновением из их жизни всех дембелей… Которые рано или поздно, но всё-таки должны отправиться по своим домам… Именно тогда для молодого духовского сословия настанет очень уж существенное облегчение их условий военной службы. Хоть и на одну социально-армейскую прослойку, но всё же старших товарищей станет гораздо меньше. Да и молодёжь поднимется на следующую ступеньку суровой солдатской иерархии… Пока они сами не превратятся в дембелей… Самых настоящих дедов… Паразитов и не очень… Но всё равно стариков…
Не обошлось и без горьковатой иронии…
— А у вас в Лашкарёвке замполиты читают эту книжку? — со смехом спросил Мишка. — Ну, про «страшную армейскую дедовщину»? Писателя Рыбакова, который…
Рассмеялись и мы… Поскольку слабенький ветерок великих перемен уже долетел не только до их Кандагара, но даже до нашей отдалённой Лашкарёвки… И в самом-то деле… Уж коль по всей стране Советов зашагала перестройка, да ещё и наперегонки со всеобщей гласностью… Вот и Главное Политическое Управление Советской Армии решило не отставать… Вот и получилось так, что по указивке сверху все ротные замполиты бросились вдогонку…
Именно об этом и говорил Мишка Суслов…
— Два раза в неделю на политинформации вслух зачитывают эту повесть «Сто дней до приказа»… Про то, как страшные дембеля заставляют молодых всякой ерундой заниматься! Кровати трясти, как будто старики домой в поезде едут… Сказки всякие рассказывать… А по телевизору-то?!.. Там все из-за этой книжки распереживались… «Дедовщина!.. Ах, как это ужасно!»
Все эти детали были известны и в нашем гарнизоне… Вернее, в первой нашей роте…
— Ну, да… А в конце… — Тут я даже фыркнул. — А в конце политинформации замполит спрашивает: «А у нас в роте нету таких издевательств?»
Как выяснилось тут же… Хоть между нашими гарнизонами расстояние в пятьсот километров, но… Мысли и повадки замполитов очень уж схожи…
— И у нас точно так же спрашивают!.. — подтвердил Андрей Бухта. — А мы ему честно отвечаем, что таких «издевательств» у нас нет.
— Потому что такой ерунды у нас действительно нет. — со вздохом произнёс Суслов. — Наши дембеля в сто раз похуже будут… Чем эти книжные…
— А что?.. Ваши замполиты ничего не знают? — спросил я гостей. — Ну, про Кандагарский Мостик и всё такое прочее?
— Да всё они знают! — криво усмехнулся Андрей Корнев. — Только вот… Ничего не делают.
— Ну, да-а… — проворчал я, широко зевая. — Им лишь бы языком помолоть… Вот и вся работа…
Как-то сама по себе, но наша беседа перешла к другим темам. Наверное, мы уже достаточно нажаловались друг другу на имеющиеся у нас военные неприятности…
О неминуемо надвигающейся на нас войне, то есть о предстоящих боевых действиях в Укрепрайоне Мусакала, мы почти не говорили. Придёт время и каждый узнает про новые боевые задачи: кому куда и как следует выдвигаться, где надо занять позиции и что делать дальше… А пока мы болтали о подготовке лашкарёвских и кандагарских разведгрупп… Как в общем плане, так и в отдельности…
Андрей Бухта был пулемётчиком, как и я. Но если в мой носимый боекомплект входила тысяча патронов в десяти лентах, то у него на двести штук было больше.
— А куда их укладывать-то? — спрашивал я. — В РД только восемьсот штук влезает. Если гранаты, ракеты, сигнальные шашки по карманам распихать. Ну, в коробке ещё одна лента. Это девятьсот. А ещё три ленты куда?
— А мы обматываемся ими как революционные матросы. — с коротким смехом объяснил мой коллега- пулемётчик. — Через плечи две ленты. И третья на поясе.
— Ни хрена ж себе! — воскликнул я без всякой тени смущения или фальши. — А остальной груз? Сухпай, воду, спальник?
Одним словом… Спасение утопающих являлось делом самих утопающих. Причём, без какой-либо надежды на постороннюю помощь… Которая может оказаться не самой лучшей…
Это мы выяснили уже на обратном пути в казарму…
— Приезжал к нам какой-то генерал из Москвы… — вспоминал Мишка. — Всё ходил, проверял. А потом созвали всех нас на одно собрание. Генерал и спрашивает: Есть ли какие-нибудь жалобы, просьбы или предложения? Мол, говорите, ничего не стесняясь… Встаёт один наш крендель и говорит про то, что на войну неудобно ходить в сапогах или в берцах. Нам же когда-то выдавали «кимры»… Ну, кроссовки наши советские, которые в городе Кимры выпускаются.
— Да знаем мы… — отозвался Андрей Корнев. — Деревянненькие такие…
Эти кроссовки родного отечественного производства иногда завозились в наш военторговский магазин, из которого они же «разлетались» как горячие пирожки в базарный день. Недорогая цена в двадцать пять рублей-чеков и основательная добротность тире крепость… Всё это делало «кимры» очень даже желанной обувью для боевых выходов.
— В наш ВОЕНТОРГ их тоже привозят… говорил Мишка с плохо скрытым сожалением. — Только эти кроссовки разбираются очень быстро. Даже до прилавка не доходят. Офицеры раскупают.
— Ну, а дальше-то что? — напомнил я. — С генералом-то?
Мы уже прошли больше половины пути, и мне очень хотелось узнать о концовке данной истории.
— Генерал сначала не понял. Говорит: А зачем вам какие-то кроссовки? Ему ещё раз объясняют, что по пустыне гораздо удобней ходить не в кирзачах или ботинках с высоким берцем, а в лёгких кроссовках. Хотя бы в «кимрах». Которых страшно не хватает. Что мы вынуждены снимать с мёртвых духов их обувку… Тут генерал, наконец-то врубился… Да и спрашивает: А кто это вам разрешил снимать с убитых душманов обувь? И ещё… А почему это вы на войну в каких-то кроссовках ходите? Кто вам это дело разрешил?
— Вот это поворот! — изумился я. — Прям так и сказал?
— А дальше ещё хуже! — всерьёз заявил солдат Суслов. — Этот генерал слегка так рассердился и
