изделия… Которые сейчас можно было бы побросать в ненасытное чрево «буржуазной мадам», чтобы она хоть ненадолго, но всё-таки согрела нас своим теплом… Моя идея встретила среди присутствующих командиров понимание и поддержку… И вскоре в печке весело загудело пламя, с азартом пожирающее упаковки из-под сухпайков, пустые патронные коробочки и пачки… А там быстренько поднесли щепки и остатки деревянного ящика…
Постепенно наша походно-полевая жизнь вроде бы вошла в привычное русло…
— А интересно? Почему эту печку назвали «буржуйкой»? — спросил я, отогревая замёрзшие ладони. — К предметам быта аристократии её никак не причислишь…
— Дров дохрена жрёт! — сказал ротный, повернувшийся на своём ложе в сторону тепла. — А значит, аппетиты и потребности у неё как у буржуев… Поэтому, видать, и назвали…
Наконец-то в палатке появился Гарин. Он молча подсел к печке, отогрелся чуток и только после этого начал говорить…
Оказывается, начальник разведки решил реализовать свою идею с захватом вражеского блокпоста, несмотря ни на что. Даже на то, что его в этом никто не поддерживал и не прикрывал. Он со своими двумя офицерами и остальными бойцами подъехал на трёх БМПешках к чеченскому блокпосту, который охранял въезд в село Новые Атаги… Там находилось чуть поболе десятка боевиков, которые встретили российских военных хоть и настороженно, но спокойно и вполне миролюбиво… Может быть думали, что солдаты либо заблудились и потому хотят узнать нужную дорогу… Либо по какому-то другому делу…
В общем… Чеченцы стояли снаружи небольшого бетонного укрепления с оружием в руках, но все стволы были направлены в землю…
— И вдруг наши все разом открывают по ним огонь! — рассказывал Стас, сам уже разгорячившись. — Прямо по духам! И всех их положили…
Но внутри блокпоста, выложенного из бетонных блоков, находилось двое или трое боевиков, которые через узкие бойницы принялись стрелять в ответ… Самым первым был убит начальник разведки, заметно выделявшийся своим ростом и фигурой на фоне остальных своих подчинённых. Почти одновременно с ним пули боевиков насмерть поразили связиста, из-за спины которого торчала антенна. Все пехотные разведчики находились на броне и не спрыгивали на землю, чтобы укрыться от огня нескольких вражеских автоматов. Потому что в любую секунду могла прозвучать команда на отход и боевые машины пехоты развернулись бы в обратном направлении, чтобы без лишней заминки покинуть поле боя… Но долгожданной команды всё не было и не было…
— Когда его убило в самом начале перестрелки, начальник разведки упал с брони… Как раз со стороны блокпоста! И его под огнём никак не могли забрать… — продолжал говорить Гарин, уже не обращая внимания на столпившихся вокруг бойцов. — Наводчик вызвал по рации штаб бригады и доложил о бое… Хорошо, что в это время в штабной палатке сидел начальник артиллерии! Он быстро уточнил координаты и приказал открыть немедленно огонь по этой окраине Новых Атагов…
Когда на краю села стали рваться первые снаряды, положение пехотных разведчиков стало критическим… Из блокпоста по ним почти в упор стреляли засевшие внутри боевики. С крыш близлежащих домов и строений по ним открыли огонь те чеченцы, которые прибежали на выручку своим… Спрятавшиеся за башнями солдаты отвечали с угасающей интенсивностью… Раненых становилось больше и больше…
— И чего они из своих пушек не стреляли? — поражался Гарин. — Хоть какая-то подмога была б… По ним пару раз из гранатометов влупили, но чехи, слава Богу, промахнулись… А их автоматчики всё долбят и долбят… С крыш и изнутри блокпоста!.. Отовсюду!.. Но тут наши самоходки уже начали стрелять… Выручили…
Все самоходные гаубицы бригады дружно «заработали по квадратам», обозначенным по сельской окраине… Огонь вёлся беглый и снарядов никто не жалел… Благодаря этой поддержке, разведчики смогли подобрать тело начальника разведки и даже прихватить трофейное оружие… Лежавшее у трупов убитых ими боевиков…
— Восемь автоматов взяли! Молодцы! — восхищался Засада. — Это же неплохо…
— У тебя что? Совсем уже?… — не сдержавшись, огорчённый Иваныч даже покрутил пальцем у виска.
Я тоже придерживался другого мнения, то есть очень отличающегося от точки зрения Гарина… И резко осуждающего всю эту никому не нужную авантюру…
— Ну, застрелили они восемь колхозников… Хотя среди них и раненые могут быть… То есть убитых меньше! Ну, взяли восемь духовских автоматов… а с нашей-то стороны? Убит начальник разведки бригады! И один связист! Оба наповал!.. А раненых у нас сколько?
— Шесть человек. — ответил невозмутимо Стас. — Пять средних и один тяжёлый. Граната из подствольника попала прямо в грудь! ВОГ-двадцать пять. Но ему повезло! Нагрудник спас! С магазинами… Но осколками с лица всё мясо содрало…
Меня аж передёрнуло… Этим летом я уже видел, что представляет собой челюстно-лицевые кости… С которых близким взрывом сорвало все мягкие ткани…
Но не только я один воспринял эту страшную человеческую участь очень близко к сердцу… Вроде бы и посторонний для нас боец, но по большому-то счёту он всё-таки был наш…
— Охренеть! — воскликнул командир роты. Если он выживет… Как ему потом жить?
— Пластические операции сделает. — сразу же выкрутился Гарин. — Медицина у нас сейчас почти всё умеет делать…
На такую его беспардонность и безразличие никто не нашёл чем ответить. Поэтому в нашей палатке возникла гнетущая тишина… В печке громко затрещали сырые дрова и этот обычный вроде бы звук возвратил нас всех к реальности…
— Я как-то видел одного парня-афганца… — сказал я отстранённым тоном. — С пластмассовым протезом вместо носа… Ничего страшного… На первый взгляд… Но…
— Э-э-эх!
Вот так… Только и оставалось нам лишь тяжело вздыхать по поводу всего случившегося… Погибших уже было не воскресить… Раненым былого здоровья не вернуть… Да и из памяти такое уже ничем не вытравить…
Не знаю, как чувствовали себя другие командиры… Но лично меня уже мучали угрызения совести. Ведь это именно я отказался от плана начальника разведки по внезапному нападению на вражеский блокпост. Ведь это именно мне пришла идея тронуться в обратный путь самыми первыми… Ведь это именно я подгонял и подгонял своего механика-водителя Краснова, чтобы тот не снижал скорости и тем самым не давал остальным БМПешкам ни одного шанса обогнать нашу головную броню…
«Да и на остановке у первого пехотного блокпоста… — думал я. — Тогда мне нужно было по- настоящему переговорить с начальником разведки и всерьёз предложить ему разработать другой план!.. Ну, чтобы напасть на духовский блокпост ночью после внезапного артналёта. Может быть он тогда бы и передумал… То есть отказался бы от этого своего плана! А вот по поводу устроенных гонок по трассе… Где гарантия на то, что начальник разведки спокойненько проехал бы всеми тремя своими БМПешками мимо чеченского блокпоста?!.. Да ещё и с двумя спецназовскими БМПешками сзади!?»
Увы… Но такой гарантии не было!.. Причём, её не было ни сегодняшним днём, когда мы только-только собирались в обратный путь… И тем более сейчас!.. Когда всё непредвиденное и безвозвратное уже произошло.
«Ведь в случае внезапного нападения пехотных разведчиков на этот блокпост, причём без какого-либо согласования с нами!.. То тогда на нашу спецназовскую долю выпадало всего лишь два варианта: либо поддержать своих боевых товарищей и тем самым подвергнуться неоправданному риску… Тем более с молодыми солдатами на борту!.. Либо же повернув налево в поле попытаться проехать мимо и тем самым стать позорными свидетелями героического подвига простой пехоты… То есть фактически предателями!.. Трусливо сбежавшими с поля боя…»
Нет!.. Второй вариант исключался однозначно и категорично! И мы все вступили бы в это внезапное боестолкновение… Даже невзирая на то, что нашего на то согласия вообще никто не спрашивал! Даже несмотря на то, что все наши БМПешки попросту остановились бы на трассе… Поневоле превратившись в очень хорошие мишени… Мы бы тогда просто ввязались в эту перестрелку… Сперва с уцелевшими боевиками, укрывшимися за бетонными стенами своего блокпоста… А затем уже и с остальными чеченцами,
