пошутить… Даже при очевидной «чернухе» юмор начальника почти всегда найдёт любой отклик у подчинённых. Ведь все мы люди и все мы человеки… Как и сейчас… Если после «гостеприимного предложения» смеялось всего несколько солдат, то теперь после моих слов дружно «ржали» многие…
«Да, самоиронии им было не занимать…»
Внезапно неподалёку послышались глухие и сильные удары… Это наш дневальный воткнул было свой штык-нож в дно буханки, но широкое лезвие накрепко увязло в замёрзшем хлебе… И боец, держа обеими кистями рукоятку штык-ножа, с размаху колотил буханкой по столу, стараясь всё-таки её разрезать… Вернее разрубить… Или хотя бы освободить лезвие…
В окнах раздачи наши остальные дневальные уже получили последние бачки с супом да кашей и это «угощение от Министра Обороны» теперь гордо возвышалось на ближайших замызганных столах. Так что я без труда разглядел эту «солдатскую пизчу». Плохоочищенные куски картофеля плавали в мутной красноватой жижице вперемежку с блёклыми капустными листьями. А торчащие наружу кости и цельные листья лаврушки по замыслу военных поваров должны были усилить и так уж «отличнейшие» вкусовые и питательные качества того, что в различных ведомостях называлось горячим блюдом. Наверное, борщом!
А вот на второе нашим солдатам подали уже остывшую и потому схватившуюся, как молодой цемент, перловую кашу. К моему несказанному удивлению в ней даже наблюдались небольшие кусочки мясной тушёнки… Если быстро собрать «верхний улов» и тщательно перелопатить всю массу, то можно с удачей выловить все остальные мясопродукты… Чем сейчас и занимались наши военнослужащие.
Увы… Но вид… Вернее, зрелище этой «солдатской столовой» оказалось не очень впечатляющим… Наверное, переживаемые мной эмоции невольно отразились на моём лице.
— А чего так? Брезгуете? — спросил меня всё тот же нахальный голосок.
— Я два года срочки оттарабанил… — спокойно ответил я. И не такое видал…
Почему-то я совсем не спешил установить личность этого острослова. Ведь в насмешливых словах всё-таки имелся и вполне резонный упрёк в отношении моего командирского статуса. Конечно не было прямой моей вины в том, что российские солдаты в конце двадцатого века вынуждены есть пищу сомнительного качества, да ещё и стоя у давно немытых столов, да ещё и прямо из самих бачков, да ещё и в насквозь продуваемом помещении, да ещё… Нарушений имелось много и их можно было перечислять и перечислять… Но суть заключалась в одном: всем было наплевать!
Наплевать старшему наряда на грязные столы. Наплевать начальнику столовой на прохудившуюся крышу, отвратительную пищу и стылый ветер. Наплевать начальнику продсклада на уставные нормы питания. Наплевать начальнику продовольственной службы на эти нечеловеческие условия и неполный рацион питания. Наплевать начальнику штаба батальона на ТАКУЮ организацию питания… Наплевать…
«Кхе-кхе… Эк меня занесло…»
Да и самим солдатам было всё равно и они спокойно ели небольшими кучками из одного бачка, не желая пачкать свои дембельские котелки… Это являлось неприкрытой опасностью подрыва боеготовности нашей армии, ведь если хотя бы один солдат болен гепатитом-желтухой, то он способен заразить ею же всех остальных товарищей… Непорядок…
— Почему это вы из одной посудины едите? А котелки ваши для чего? — спохватившись, я вспомнил то, что мне вообще-то небезразличны бойцы первой роты.
— Да мы уже почти всё съели… — ответил Шумаков и тут же перевёл разговор на другое. — А вас лучше кормят, товарищ старший лейтенант?
— Конечно! — стал «бахвалиться» я. — В тарелках подают. Да картошку получше чистят. А в остальном — всё то же самое… Так… Вы мне зубы не заговаривайте… На следующем приёме пищи чтобы ели из котелков… Ясно?
— Так точно! — дурашливо ответил чей-то голос.
Все же остальные солдаты смолчали и продолжали энергично орудовать своими ложками.
— Кто там всё время кукарекает? — громко спросил я всех…
Но всё было безрезультатно… Смельчак так и не объявился…
Как я заметил, насквозь промёрзшие буханки хлеба всё-таки разрезали-разрубили, а потом вручную разломали и теперь большие тёмные куски лежали прямо на поверхности стола. Моё сердце не выдержало этого зрелища ужасающей антисанитарии и я медленно направился к выходу.
Снаружи я неожиданно повстречал майора Пуданова с бляхой дежурного по части на груди. Он «любовался»…
— Ша!.. КААЫ — ПИААРАСЫ… Ну первое «Ша» понятно. Последнее НЕ СОВСЕМ! А вот «КААЫ»… Говорят, ты нарисовал…
От такого наглого поклёпа я не сдержался и сразу же отмёл все подозрения от своей добропорядочной персоны:
— Ты чего? Я только запятую приделал… Ну, и три чёрточки!
Командир роты только хмыкнул и тут же приказал начальнику столовой устранить любым способом «не положенную резьбу по дереву». Чистенько одетый контрактник предпочёл замазать всю надпись военным гуталином, причём собственноручно. Майор Пуданов такое рвение к службе одобрил и посоветовал не жалеть чёрной замазки…
— А ты знаешь, что тут было написано? — спросил я дежурного по части. — Это ведь наверняка наши сотворили!
Командир первой роты ещё раз взглянул на «резьбу» и криво усмехнулся.
— Да уж нетрудно догадаться! А почему именно наши?
— Ну, а кто же ещё?! — ответил я. — Кого сейчас дрючат отцы-командиры? Только дембелей первой роты.
— Ну, и хрен с ними! — проворчал товарищ майор. — Конечно найти бы этого засранца… Да и задрать его! Да только…
Моё мнение оказалось точно таким же.
— Да, ну… — сказал я. — Только руки марать… Искать его ещё… Замазать эту надпись и всё!
С минуту мы молчали. Из столовой уже выходили «поевшие» солдаты.
— Ты видел какая у них столовая? — поинтересовался я у командира роты. — Это же полный…
— Вот только не надо обижать пушистого зверька с ценным мехом… — засмеялся он своей шутке. — Женщины их любят…
Но я уже был разведён и потому меховые пристрастия «баб-с» меня совершенно не интересовали. Женское коварство, знакомое мне не понаслышке, уже привело меня к печальным последствиям. Уж лучше позаботиться о «родных солдатиках», что может положительно сказаться на моей военной карьере… Наши подчинённые конечно бывают лживы, но не всегда… Хитры, да не настолько… Чаще всего они прямы, как линейка, и даже слишком…
— Да ты посмотри какие там условия! — возмутился я. — Ты же дежурный по части! Заставь наряд хоть столы отмыть! Там же… Летние мухи уже впечатались в поверхность…
— Ого! Это как в янтаре?! — по-прежнему балагурил так называемый «дежурный по части». — Лет через двести-триста эти мушки будут на вес золота…
Моё негодование улетучилось и сменилось добродушным весельем. Но тут, к моей радости, командир роты перестал смеяться и приступил к исполнению своих обязанностей. Дежурный по части остановил подошедшего розовенького контрабаса с банкой солдатской ваксы и стал отчитывать его за «грязные до неприличия столы»… Лично я «задрал» бы откормленного начальника столовой гораздо сильнее, но на первый раз и этого было достаточно… Конечно с одной стороны мне оказалось немного неловко, ибо получалось так, что именно я обратил внимание ротного на это разгильдяйство… Но с другой же стороны, товарищ майор, пусть и с моей подачи, но всё же сам выбрал свою «жертву»…
— У тебя же целый наряд по столовой есть! — Это уже я вступил со своим сольным выступлением по окончании Пудановской «арии». — Вот пусть они и отмывают эти столы. Лично тебя же никто не заставляет…
Затем мы заглянули и в столовую для контрактников, где практически всё оказалось аналогичным только что увиденному в солдатской «трапезной»… Ну, разве что помещение было почище, а контрактники
