— А это уже подрыв боеготовности не только первой роты! — стращал бойцов майор Пуданов. — Это уже подрыв боеготовности нашей Российской Армии! Ведь каждый пулемёт должен быть в любую минуту готов к бою… К длительному сражению с проклятыми боевиками! А что мы имеем?! Если нагреется ствол, то его можно заменить на запасной. А если от долгой стрельбы сточится ударник? Что ты будешь делать? Чем ты будешь накалывать капсюль в патроне? Пальцем своим корявым или чем-то ещё? А-а?… Вот то-то и оно!.. Так и запишем большими буквами… Нет ударника…
Напротив каждой фамилии аккуратно вписывались все обнаруженные недостатки в виде пятен ржавчины или застарелой грязи, а также отсутствие тех или иных деталей или запчастей. Кроме того, мы проверяли и наличие пулемётных лент на тысячу патронов, большой пулемётной коробки на пятьсот и одной малой на сто патронов. Ведь к данному «расходному» материалу отношение иногда бывает наплевательское, однако без своих снаряжённых лент пулемёт не сделает ни одной очереди…
Затем обследовались ночные прицелы, к которым должны были прилагаться: комплект аккумуляторов, зарядное устройство, наглазник, резиновая крышка на переднюю часть прибора, запасные лампочки накаливания и прочие запчасти. Если с самим прицелом, металлической коробкой для хранения и брезентовым чехлом для транспортировки дела обстояли очень даже хорошо, то с остальной «мелочёвкой» всё было гораздо хуже… И появлялась соответствующая правде новая запись…
— Да не расстраивайтесь вы так сильно! Время есть… У вас ещё почти месяц впереди… Где-нибудь достанете… — слышали бойцы обнадёживающие слова командиров и сразу же отправлялись в поиски…
После славной когорты пулемётчиков тщательному досмотру подверглись хозяева СВДшек и Винторезов. Здесь дополнительная ставка делалась на наличие магазинов и резиновых наглазников на дневные прицелы. А в остальном всё было как обычно.
Дольше всех мы провозились с автоматчиками, которые имели дополнительное вооружение и снаряжение: и подствольные гранатомёты ГП-25, и приборы бесшумной беспламенной стрельбы ПБС-1, и ночные прицелы, и даже «Квакер»… Магазины, шомпола, обтюраторы, резиновые затыльники на приклад, аккумуляторы, зарядники, запасные лампочки, наглазники и прочая, прочая, прочая…
Самыми быстрыми оказались штатные гранатомётчики: обладатели РПГ-7ДН и владельцы АГС-17. Но и у них обнаружилась недостача запасных деталей и расходного материала в оптических приборах.
Гораздо легче солдатам было представлять для нашей проверки спальные мешки, рюкзаки десантника, нагрудники, малые сапёрные лопатки, подсумки для магазинов и гранат… То ли их действительно имелось в роте превеликое количество… То ли дембеля попросту их передавали друг дружке вне зоны нашей досягаемости…
— Ничего! — потирал руки довольный ротный. — Мы скоро достроим каптёрку и вот тогда будем всё принимать как положено! По списку и пофамильно… Тогда-то они попляшут у нас… Р-разгильдяи.
Матрасы, одеяла, подушки и комплекты постельного белья мы решили сегодня даже не ворошить. Это имущество не такое востребованное для иных солдатских нужд, кроме как создания тёплого и уютного «гнёздышка» в тёмное время суток… Это имущество мы будем собирать у них в самую последнюю очередь… А то мало ли чего… Ведь сон для бойца, а тем паче дембеля, — понятие священное и неприкосновенное…
Но наш процесс тотальной ревизии не ограничился только лишь старослужащими. Мы с ротным уже так набили на этом руки, что к ответу теперь призвали и контрактников… Чтобы им жизнь мёдом не казалась…
— Проверять так проверять! — устало сказал я. — Их совсем-то ничего…
— Всё правильно! — здраво рассуждал ротный. — А то они передадут дембелям для сдачи всё, что им понадобится… А потом обратно себе заберут… Вот хрен им на закуску!..
Военнослужащие контрактной службы — это уже не капризные «старые деды». Они споро и деловито выкладывали своё вооружение, оптику и остальное имущество. Ничуть не спорили по поводу обнаруженных изъянов в хранении оружия и отсутствия чего-либо ещё… Искренне обещали нам устранить и восстановить наличие…
— Ага-а!.. Не хотят платить из собственного кармана. — подвёл итоги ротный. — Вот и стараются.
— А не будут ли они друг у дружки воровать? — спросил его я. — Что тут можно сделать?
— Да ну… Не будут… — ответил Пуданов. Всё же на виду. И каждый своё знает как облупленное. И вообще… Это их проблемы!
Но на всякий случай мы всё-таки проследовали в ружпарк и осмотрели его с максимальной внимательностью. Пирамида установленного образца имелась всего одна, но она числилась за первой группой. Ротный хотел было оспорить этот факт, но я стоял насмерть…
— Да эту пирамиду я лично «раздобыл» в Моздоке, когда разведуправа перебиралась на Ханкалу. — доказывал я. — А мы её тогда охраняли. Ну и за ненадобностью начальникам…
— Свистнули у них пирамиду! — рассмеялся Пуданов. — Ай-яй-яй, старший лейтенант Зарипов!.. Нехорошо вы к руководству относитесь… Ой, как нехорошо…
— Наоборот, товарищ майор! — с официальным пафосом произнёс я. — Чтобы наше добро не досталось Моздокским тыловикам, мы эту пирамиду с боями вывезли в расположение бригады и честно передали её в роту капитана Батолина. Так что мне за добросовестное отношение к военному имуществу ещё и почётная грамота полагается… Хотя бы… Но можно и в виде премии… Я не буду упрямиться…
— А нету… — развёл руками командир. — Не имеем возможности.
— Тогда согласен на медаль… — пошутил я.
— Остались только те, которые с закруткой на спине… — плоско и совершенно неинтересно ответил Пуданов. — Устраивает?
— Вот так всегда! Горбатишься на родную армию, последний пупок надрываешь… А что в награду?
Я честно высказал всю накопившуюся тоску младшего командного состава… И теперь в упор смотрел на представителя старшего военного сословия… Но зря…
— Это вы уже философствуете, товарищ старший лейтенант! — задумчиво проронил Александр Иванович, оглядывая вооружение других групп. — А в остальных пирамидах, как будто Мамай прошел…
— Ну… Товарищ майор! — укоризненно воскликнул я. — Вот только не надо свою халатность и безалаберность оправдывать делами давно минувших дней… Ваши пирамиды — вы и отвечайте! И Мамайка здесь ни при чём…
Я говорил полусерьёзно и одновременно с этим полушутя. Мне уже было не привыкать к некоторой несправедливости… Ибо хороший порядок в моих служебных делах, что выглядело «не совсем радужно» на общем сереньком фоне и оттого сильнее подчёркивало этот бардачок, иногда оборачивался беззлобными подковырками по поводу стародавних противоречий… Как будто москвичи да тверичи всегда друг дружку по головкам гладили…
— А что такое? Обидно за предков?! Ну ладно-ладно… Я пошутил…
Командир роты проявил всё своё великодушие и пошёл на мировую…
— А я что-то вам говорю? — поддел его я.
— А-а-а…
Далее мой собеседник пробурчал что-то нечленораздельное себе под нос и, глубоко вздыхая от осознания тяжкого командирского бремени организатора, контролёра и карающего органа, забурился в самый угол ружпарка, где была свалена всякая всячина. Нагрудники и гранатомётные портпледы, подсумки для магазинов и гранат, охапки пулемётных лент и звенья от АГС-17… Даже старые трусы и те не оказались здесь чем-то неожиданным!
— Яковлев! — громко позвал Пуданов дежурного по роте. — Иди сюда! Что здесь за свалка? Порядок навести не можете?
Быстро возникший в ружпарке сержант подошел к Александру Ивановичу и изобразил на своём лице крайнее удивление, как будто он увидел всё это нагромождение впервые и только что.
— Ну, чего ты глаза выпучил? — начал злиться командир подразделения.
Само собой разумеется, что при приёмке и сдаче наряда по роте сержант-контрактник Яковлев лично принимал и сдавал по счёту оружие роты, а потому ну никак не мог не замечать имеющегося у него под
