— Ей слишком многое известно.
— Ну и что? Ты успеешь скрыться до того, как приедут копы.
— Брось оружие. — Дюк приподнял бровь. — Разговор окончен.
Такер швырнул пистолет к ногам Дюка. Братья Страванос тут же поднялись на ноги, ухмыляясь и подмигивая друг другу.
— Ну что, фортуна оставила своего любимчика? — заржал Микос.
— Ага, теперь он почему-то не петушится, — добавил Лео.
— Грузите коробки, — резко приказал Дюк. — Мой фургон на улице.
— А что с этими делать? — спросил Лео.
— Я сам с ними разберусь.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Веревки болезненно врезались в тело. Запястья Джулии были связаны с запястьями Такера. Дюк Петруски связал их, посадив на два стула спинами друг к другу.
— Я думала, что он убьет нас.
— Дюк слишком труслив для этого, — злобно проворчал Такер. — Но он еще пожалеет о том дне, когда оставил меня в живых.
Джулию поразила злобность его тона.
— Тебе нужно научиться прощать, Такер, — спокойно сказала она. — В тебе живет слишком много ярости. Ты никогда не сможешь познать истинное счастье, пока не изживешь в себе это чувство.
Такер презрительно фыркнул.
— Дюк когда-то был моим лучшим другом. А ты сама видела, как он поступил со мной. И так всю жизнь. Одно предательство за другим.
— Тем более нужно учиться прощать. Если ждешь плохого, то оно и случается.
— Я не верю в эти басни. В конце концов, ты тоже привязана. С чего бы это? Ты же ожидаешь только хорошего! — Голос Такера прозвучал саркастически.
— Может быть, мне предписано судьбой находиться сейчас рядом с тобой, чтобы помочь тебе обрести смысл жизни.
— Ха!
Ну почему она полюбила мужчину, который не отвечает ей взаимностью? Такер лгал ей. Все эти страстные поцелуи были лишь хитростью. Его интересовала только поимка воров, а то, что он ранил ее душу, его абсолютно не волновало. Это она должна сердиться на него. Ведь Такер предал ее так же, как Дюк Петруски предал его самого.
Такер заворочался на стуле, и веревка еще больнее врезалась в ее запястье.
— Ой, — прошептала Джулия.
— Тебе больно? Прости, я только проверил, насколько крепко мы связаны. Никто не знает, что мы здесь. И если сами не освободим себя, то может пройти неизвестно сколько времени.
— У тебя разве нет никакого прикрытия? — спросила Джулия.
— У меня не было времени, чтобы вызвать подмогу после того, как некто весьма бесцеремонно прорвался в эти апартаменты. Какого черта ты потащилась сюда?
— Из-за тебя. Я подумала, что ты связан с братьями Страванос.
Такер тяжело вздохнул.
— Ну ладно, прости меня. Может, попробуешь вытащить руки из веревки?
Голова Джулии прижималась к затылку Такера. Даже не видя его лица, она ощущала, что он мучается угрызениями совести.
— Не вини себя ни в чем. В конце концов, я сама настояла, чтобы ты остался у меня. Я знала, что ты не проходимец. Я чувствовала это, — прошептала Джулия.
— Все равно это было несказанно глупо с твоей стороны. Не всегда следует доверять своим чувствам, — укорил ее Такер. — Так что давай сосредоточимся на том, как нам выбраться отсюда, а дискуссию о различии наших жизненных теорий оставим на потом.
— Вместо того чтобы прислушиваться к собственным чувствам, ты просто игнорируешь их, избегая соприкосновения с тем, что тебя беспокоит.
— Меня беспокоит только то, что я привязан к тебе!
Нет, она не покажет Такеру, насколько больно он ранил ее душу. Она должна отпустить его от себя. Такер Хэйнес никогда не будет принадлежать ей.
Дюк привязал их ноги к ножкам стула. Хорошо еще, что не сунул в рот по кляпу, хотя братья Страванос на этом очень и очень настаивали.
— Джулия, тебе придется потерпеть еще немного. Я попробую что-нибудь сделать с этими веревками.
— О'кей, — прошептала она.
Такер начал энергично тереть веревку о перекладину стула.
Плечи Джулии содрогнулись.
— Милая, что с тобой? Я делаю тебе больно?
— Нет. Продолжай.
— Но ты плачешь. Почему?
— Это я во всем виновата. Везде сую свой нос. И поэтому мы сидим здесь.
— Джулия, прекрати немедленно бичевать себя.
Она внезапно рассмеялась.
— Что я сказал такого смешного? — поинтересовался Такер.
— Ничего. Просто я первый раз слышу от тебя спасительно-успокоительные речи.
Господи, как было бы хорошо слышать этот милый смех, просыпаясь по утрам!
— Ничего не выйдет, эту чертову веревку невозможно перетереть. Ты не попытаешься достать зажигалку у меня из заднего кармана брюк?
— Попробую. Какой карман? — прошептала Джулия.
— Правый.
Такер переместил свой вес на левую сторону, давая Джулии возможность легче проникнуть в его карман.
Пальцы Джулии подцепили конец зажигалки, она начала подтягивать ее вверх, зажав между указательным и большим.
Наконец ей это удалось.
— Достала. А теперь что?
— Теперь ты должна подпалить веревку на моем запястье.
Дыхание Джулии перехватило.
— Тебе же будет больно.
— Ну и что?
— Подвинь руку немного вправо, — сказала она.
Нажав на клапан, Джулия поднесла огонь к запястью Такера, не видя, куда именно направляет пламя.
— Ой! Ниже!
— Прости. — Она поморщилась, словно ощущая его боль, и попыталась вновь. На этот раз запахло паленой веревкой. Она держала клапан, пока не затекли пальцы, и в конце концов отпустила его. Потом снова нажала, но не удержала зажигалку, и та отлетела в сторону.
— Я уронила ее!
— Не расстраивайся. Ты молодец. Теперь я попробую перетереть веревку.
И Такер снова принялся тереть веревку о перекладину стула.
Через минуту он освободил руку. Джулия почувствовала, как он наклонился и отвязал ноги, затем
