– Возможно... возможно ли, что она говорит правду?
Хамфри вытащил магическое зеркальце, на котором виднелось улыбающееся личико младенца.
– Возможно, – ответил Волшебник, оценив ответ зеркала, и тут же задал прямой вопрос: – Говорила ли Сирена
Младенец улыбнулся снова.
– У нее не было злых намерений, – сказал Хамфри. – Она не убийца, хотя и заманивала сюда мужчин.
Путники обменялись взглядами. Затем Хамфри извлек бутылочку целительного эликсира и вылил содержимое на ужасную рану Сирены. Рана мгновенно зажила.
Затем Волшебник предложил Честеру капельку эликсира для ушей, но кентавр отказался. Тогда Хамфри брызнул немного на его заднюю часть, и она внезапно стала столь же прекрасной, какой была раньше.
– Вы исцелили меня! – воскликнула Сирена, с восторгом проведя ладонью по своей груди. – Нет больше ни боли, ни крови! Тогда мне надо петь! – добавила она и потянулась к цимбалам.
Честер пинком отбросил цимбалы прочь. Инструмент пролетел по воздуху, ударился о берег и разбился; затем он скатился по камням в воду и затонул.
– Вот где источник ее магии! – воскликнул он. – И я уничтожил его!
Источник магии... уничтоженный... Не было ли это знамением?
Сирена все же попробовала запеть. Верхняя часть ее торса удивительно расширилась, когда она набрала воздуха, и голос оказался превосходным, но... ничего притягательного в нем уже не осталось. Кентавр и в самом деле лишил ее магии.
Сирена умолкла, а затем печально произнесла:
– Так, по-вашему, именно музыка привлекала сюда мужчин? Я же считала, что им нравилось мое пение...
И стало понятно, что она – всего лишь прелестная и невинная глупышка, вроде Хэмели в стадии красавицы.
– А что случилось со всеми мужчинами? – спросил Бинк.
– Они ушли туда, к моей сестре, – ответила Сирена, указывая на соседний островок. И – надула губки. – Я предлагала им свою любовь... Но они всегда уходили к ней.
Очень занятно! Кто это способен переманить жертву у самой Сирены?
– А кто твоя сестра? Любопытно, какая у нее магия? Она тоже сирена?
– О, нет! Она – Горгона. И очень красивая.
– Горгона! – ахнул Бинк. – Но это же смерть!
– Нет, она никому не причиняет вреда – не больше, чем я сама, – возразила Сирена. – Она обещает мужчин. А мне только очень хотелось, чтобы они верили мне. Ну хотя бы кто-нибудь из них!
– А ты знаешь, что делает взгляд Горгоны? – Бинк был уже возмущен. – Что случается с любым, кто посмотрит в лицо...
– Я много раз смотрела в лицо своей сестры! И ничего мне от этого не сделалось!
Хамфри снова поднял зеркало к глазам.
– Ее взгляд действует только на мужчин?
Улыбающийся младенец согласился.
Выходит, Сирена действительно не знала, какой сокрушительный эффект производит на мужчин взгляд ее сестры. И потому она годами, ничего не подозревая, заманивала их на остров, где ее сестра Горгона обращала их в камни.
– Нам надо поговорить с твоей сестрой, – сказал Хамфри.
– Продолжение тропы ведет на ее остров, – сообщила Сирена. – Но что я стану делать без моих цимбал?
– Твой голос достаточно хорош без всякого аккомпанемента, да и ты сама тоже, – дипломатично ответил Бинк. Ему не пришлось кривить душой: нижняя половина тела Сирены была под стать верхней. – Да, конечно! Ты можешь петь и без цимбал!
– Точно? – спросила она, просияв. – И тогда сюда придут мужчины, такие, как ты?
– Кто знает... Возможно, симпатичный мужчина и так тебя найдет. – Бинк повернулся к Волшебнику. – Как же нам приблизиться к Горгоне? Один ее взгляд...
– Придется заняться ею утром, – решил Хамфри.
Бинк потерял счет времени. Над деревней зажигались звезды, когда они бросились в ночные джунгли на битву с хищным деревом. Потом – путь до острова... А тут ему кажется, что сумерки только-только начинают сгущаться. Возможно ли такое? Вообще-то Бинк предполагал, что солнце садится над всем Ксантом одновременно, но теперь понял, что это отнюдь не так. Правда, сейчас его волновало совсем другое. Он прислушался к словам Волшебника.
– Сирена, есть ли у тебя еда и постель?
– Я не из таких женщин! – Кажется, она была возмущена.
Бинк взглянул на ее гибкий рыбий хвост.
