прибрежном острове, очень красивом. Им захотелось пить. Они увидели ручей, и напились из него, и напоили своих кобылиц. Они ведь не знали, что это не просто ручей, а источник любви, что напившийся из него мгновенно вспыхивает любовной страстью к первой встречной особе прекрасного пола, будь то рыба, будь то птица, будь то КОБЫЛИЦА! Да, уважаемые слушатели, и взглянули они на кобылий, своих, и поняли, что они прекрасны. И кобылицы взглянули на хозяев своих, и сердца их взыграли. Так было положено начало роду кентавров. Вот вам и еще одно потрясающее отличие нашей страны от Обыкновении.
В Обыкновении брак человека с... ну, допустим, с птицей не дает потомства, а в Ксанфе — сколько угодно; хотя и у нас птицы предпочитают птиц, рыбы — рыб, драконы — драконов.
Итак, обыкновены вступили в союз с кобылицами, и от союза этого вскоре родилось потомство. Дети видели, что их родители сильно отличаются друг от друга. Главными были отцы, то есть люди: они были умны, но и матери, то есть кобылицы, тоже обладали достоинством, и немалым — они были сильны. Поэтому дети научились уважать как ум, так и силу. Люди обучили своих детей всему, что знали, и взамен потребовали одного — права управлять Ксанфом. Со временем кобылицы умерли, оставив многочисленное потомство. Следом умерли и люди. На острове осталось быстро увеличивающееся племя кентавров. Кентавры помнили уговор: Ксанфом должны управлять люди. И когда столетия спустя пришли новые обыкновены — на этот раз они привели с собой настоящих женщин, — кентавры вручили им бразды правления королевством. Так длится и по сей день.
— Прекрасная легенда, — вздохнула Айрин. — Теперь я понимаю, почему вы, кентавры, всегда нас поддерживаете, даже если мы того не заслуживаем, и почему вы становитесь нашими учителями. Вы обладаете большей силой воли, нежели мы, люди.
— Люди приходят в Ксанф, а кентавры живут здесь от века. В этом наше преимущество, — сказал Арнольд. — Но то, что я рассказал вам, всего лишь легенда. Мы верим ей, хотя не имеем доказательств.
— Теперь я бы хотел поговорить с каким-нибудь древним предметом, — напомнил Дор. Рассказанное кентавром очень тронуло его. Сам он отнюдь не собирался жениться на драконше, но знал, что потомки самых причудливых браков в Ксанфе действительно существуют. Гарпии, водяные, бандикуты, оборотни, летучие мыши-вампиры — вот она, эта компания. Среди их предков — и люди, и животные. Сочетались между собой в Ксанфе не только люди и животные, но и животные разных видов. Химеры и грифоны — дети от этих браков. Существа они, конечно, малосимпатичные, но без них Ксанф не был бы Ксанфом. — Поговорив с древним предметом, я, вполне возможно, получу долгожданное доказательство...
Но кентавр почему-то сразу поскучнел.
— Да, — сказал он, — я всю жизнь мечтал иметь более веские подтверждения; нечто более солидное, нежели эта красивая легенда. Но теперь я боюсь... боюсь, что факты уничтожат мой возлюбленный вымысел. Прекрасная сказка сменится правдой, быть может грубой и жестокой. А вдруг окажется, что наши предки были не такими уж и симпатичными? Сейчас я впервые понял, что неведение бывает куда слаще знания. Умоляю тебя, оставим в покое и нерушимости древнее предание рода кентавров.
— Ладно, оставим, — согласился Дор, хотя в душе сомневался. Он понял, что пришло время открыть истинную цель их странного ночного визита. — Кентавры, получается, произошли от людей, а люди обладают... волшебными талантами... — осторожно начал он.
— Я считаю, что и у некоторых кентавров есть таланты, — наставительно заметил Арнольд. — Но здесь, среди нас, вы таких точно не встретите. Магия, равно как и управление страной, — это ваше, людское дело.
— Но среди кентавров встречаются очень сильные таланты.
— О, ты подразумеваешь Германа-отшельника, — догадался Арнольд. — Он действительно умел вызывать манящие огоньки. Я считаю, что с ним обошлись несправедливо. Герман спас Ксанф от нашествия вжиков восемнадцать лет назад и пожертвовал при этом своей жизнью. Да, некоторые разновидности магии кентавры признали, вынуждены были признать, но если среди нас появится новый кентавр-волшебник, он тоже будет изгнан. Мы, кентавры, презирали и впредь будем презирать непристойные явления, а магия с ними в родстве.
Чем дальше, тем меньше этот разговор нравился Дору. Он знал, что Чери считала магию среди кентавров делом непристойным, хотя ее супруг Честер обладал магическим талантом. Чери смирилась с этим скрепя сердце.
— Но кентавр-волшебник есть, — брякнул Дор, — среди вас.
— Кентавр-волшебник?.. — Брови Арнольда поползли вверх и сошлись поверх очков. — Ты уверен?
— Почти. Во всяком случае, на его присутствие указывали знамения в замке Ругна и в других местах.
— Мне жаль этого кентавра. Кто же он? Дор многозначительно промолчал. Арнольд пристально смотрел на Дора. Он начал догадываться.
— Неужели ты думаешь, что этот волшебник... я?
Дор кивнул с довольно жалким видом. Кентавр недоуменно усмехнулся: — Что за глупости? И какой же магией я владею?
— Не знаю.
— В таком случае как ты посмел сделать столь оскорбительный намек! — возмутился кентавр, разгневанно взмахнув хвостом.
Дор вытащил компас.
— Господин архивариус, ты знаешь, как называется этот предмет? — спросил Дор.
— Знаю, — ответил Арнольд и взял компас. — Это волшебный компас. И он указывает на тебя. Поскольку ты волшебник.
— Когда ты держишь компас, он в самом деле указывает на меня. Но стоит мне взять его, он начнет указывать... на тебя.
— Невероятно! — воскликнул Арнольд. — А ну-ка, возьми компас и подойди к зеркалу. Я хочу увидеть, куда повернется стрелка.
Дор выполнил просьбу архивариуса. Стрелка указала на него. Арнольд побледнел: — Это ошибка! Я не волшебник! Если это так, то мне придется распрощаться со службой! Нет, это ошибка.
— Я удивлен не меньше, — согласился Дор. — Но особое устройство в замке доброго волшебника Хамфри указало, что волшебник живет именно здесь, на острове Кентавров. Поэтому мы и прибыли сюда.
— Старейшины не зря опасались, что ваши помыслы нечисты, — пробормотал Арнольд, не отрывая взгляда от компаса, и вдруг с громким возгласом выбежал из комнаты.
— И что теперь? — спросила Айрин.
— Пойдем за ним. Надо узнать, в чем его талант, и... переубедить. Это одна из ступенек к спасению короля Трента.
— Уж больно высокая ступенька, — тихо произнесла Айрин.
Дор чувствовал то же. Одно дело — искать неведомого волшебника, и совсем другое — терзать преданного своему делу пожилого архивариуса. Но и отступать нельзя.
Они отправились искать Арнольда. Кентавр, несмотря на преклонный возраст и мрачное настроение, был уже далеко. Но Дор без труда отыскал его след — волшебный компас помог. Следы вели к берегу.
— Он сел на свой плот, — догадалась Айрин. — Мы сядем на другой. Арнольд, должно быть, отправился на тот остров, обыкновенский, но, как он говорил, волшебный.
Дор отыскал плот с надежным двигательным заклинанием. Их не обвинят в воровстве; они перехватят Арнольда, поговорят с ним, убедят и вернут плот на место.
Шторм давно кончился. В ярком свете луны море поблескивало как стекло. Плот с кентавром успел скрыться, но вода сообщала, куда плыть.
— Архивариус правит к бывшему обыкновенскому острову, — сообщил Гранди. — Остров напичкан магией, но мы в магии толк знаем. Мы вообще не робкого десятка ребятишки.
— А помнишь, когда был шторм, магия вдруг стала слабеть, — коварно напомнила Айрин. — Ты ведь тогда оробел, правда?
— Не оробел, а... это... растерялся, — нашелся Гранди. — А ты, Загремел, как?
