лягавые не получают навара от таких делишек, и потому мы в безопасности. Все здесь. У Маман, а я ее охраняю. Потому и опасаюсь за свою жизнь. И не только потому: случайно я знаю кое-что про некоторые вещички, о которых лучше и не знать. Между прочим, старый Никто тоже здесь, вместе с этим мерзким исчадием Коко. Вот так-то, дорогой Билл. Я всегда верил, что ты мой человек, уверен, что и теперь исполнишь последнюю просьбу твоего друга и бывшего коллеги... Морти. Кстати, у тебя есть резон выполнить мою просьбу. Если не понимаешь насчет резона, загляни в газеты ближайших дней — и сразу все поймешь. Твой друг Морти.
Постскриптум. До свидания в одном из котлов с кипящей серой».
Генерал замолчал, взгляд его заскользил по письму, как бы удостоверяясь в точности перевода.
— Ну, полковник, как вам это нравится?
— Да, вот это весточка. Дайте и мне насладиться оригиналом!
Ковачев дважды прочитал письмо про себя, но когда положил его на стол, то ничего не сказал. Оба они молчали, полные самых разнообразных догадок. Первым не выдержал генерал:
— Давайте, давайте, поразмышляйте!
— Не знаю, почему, но этот Морти стал мне чем-то симпатичен.
— Куда уж симпатичней! С двумя базуками! А письмо?
— Самое сильное место про бриллианты.
— Да, бриллианты... Звучит как в «Тысяча и одной ночи». Но тогда где они? Если были у Маман — то почему мы их не нашли?
— Создается впечатление, что их компания, во всяком случае Морти и Маман, из команды Бонифацио.
— И что он послал их сюда с какими-то бриллиантами!
— Которые, по всей вероятности, не перешли к Бонифацио по наследству от тетки. А инспектор Бидли явно из другой партии. С приятелем Биллом он, очевидно, в одной команде. По всей вероятности, и наш Морти подвизался раньше у них... «Если не запамятовал годы нашей совместной службы»...
— Возможно, речь идет о военной службе, — сказал Марков.
— Возможно. Но важнее другое. Морти, опасаясь, что погибнет от рук людей Бонифацио, действительно хочет наступить ему на мозоль и выдает полиции местонахождение бриллиантов.
— Совершенно согласен. Однако не забудем и другой пассаж. «Здешние лягавые не получают навара от таких делишек, и потому мы в безопасности». Здесь Морти прекрасно нас охарактеризовал!
— Позвольте не согласиться, хотя навара и нет.
— Позволить можно все, что угодно. Например, позволяю вам доложить, где находятся бриллианты!
— Если вопрос поставлен ребром, мне скрывать нечего. Но прежде чем расколоться, хочу поделиться с вами одной деталью, бросившейся мне в глаза при обыске.
— Выкладывайте одну деталь!
— Деталь, надо извиниться, очень уж деликатная...
Ковачев извлек из досье конверт со снимками Эдлайн Мелвилл и артистично разбросал их по столу. Большинство фото было во весь рост — как она одна или с Маклоренсом фланируют по курорту, как сидят в ресторане, как нашли ее мертвой в постели, и последний снимок — труп на оцинкованном столе в морге.
— Посмотрите внимательно. Что больше всего производит впечатление?
Марков придирчиво разглядывал фото, как ищут скрытые дефекты в картине. Но сказал только:
— Обворожительная мадам... была.
— По вашему мнению, зачем Икс проник в номер Мелвилл?
— Мы же договорились: чтобы убить.
— Только ли для убийства?
— Разумеется, убийство могло быть не единственной целью. Он мог и взять что-либо. Прочтя письмо, вы думаете, что бриллианты.
— Это очевидно. Морти выразился вполне определенно: бриллианты у Маман, а он их охраняет. С двумя пистолетами. И если мы при тщательном обыске ничего не обнаружили, значит, Икс их забрал. Притом они были спрятаны не по частям, а в одном месте.
— В каком же месте прячут сокровища красавицы?
— Извините, вы осматривали труп?
— Конечно, осматривал.
— Но не в морге, верно? Там у Маман был достаточно скромный бюст. А взгляните на другие снимки. Любая красотка из порнографических журнальчиков ей позавидует!
— Так... так... — Марков задумался. — Ведь верно! Такие приспособления делают на Западе. А кто знает, наверное, и у нас... Постойте! Значит, для нас, профанов, она была просто пышно одаренной от природы. А все те, кто знал ее раньше, легко могли заметить внезапное изменение прекрасных форм. И сделать соответствующие выводы.
— Эти выводы могли сделать и те, кто имел возможность лицезреть ее не только на улице, но и в постели.
— Намекаете на Ларри?
Да, он имел в виду О’Коннора, как человека, который «крутился» около Мелвилл и, вероятно, не упустил возможности лицезреть ее в постели. А поскольку с самого своего появления здесь он прилип к Маклоренсу и Мелвилл, которые владели бриллиантами Бонифацио, то это могло значить наверняка, что он достаточно осведомлен и сделал соответствующие выводы, а может быть, и действия. Все это было и логично и правдоподобно. Вопрос заключался в том, не слишком ли наивно упрятаны были бриллианты в переменной геометрии бюста Мелвилл, так что сразу могло броситься в глаза, где собака зарыта, как любил выражаться генерал. А это означало: и тайники шифр были предназначены для легкого распознавания. Но легкость эта предназначалась кому? Зачем?
Ковачев не рискнул поделиться этими мыслями с генералом. В происходящем спектакле было нечто опереточное, как и во всех этих Морти, Коко, Макаронинах и прочих компаньонах дона Бонифацио. Опереточное, если не считать трупов.
— И на Ларри намекаю, и на всех, кто констатировал разницу в параметрах бюста. Нам же остается констатировать, что в Болгарию были доставлены какие-то бриллианты...
— Стоп! — воскликнул Марков. — Не покоились ли бриллианты в черном чемодане Пешо, а Маман продолжала демонстрировать большой бюст для камуфляжа. А некто ее убил, ничего не подозревая?
— Смысла не вижу, но и такое можно предположить, — продолжал Ковачев. — Бриллианты для меня еще нечто мифическое, а трупы вполне реальны. Можно строить версии, почему убита Мелвилл, но как криминалисты мы должны разрабатывать более важный вопрос: кто убийца? Вы знаете результаты вскрытия: смерть наступила от коронастена — вещества, обладающего свойством при внутривенном вливании вызывать смертельный инфаркт. А вскрытая ампула, найденная в постели, из-под морфия. И в самом шприце остатки морфия, а не коронастена.
— Но она была морфинистка. В ее чемодане найдено достаточно ампул с морфием, а на левой руке следы от уколов.
— Однако экспертиза категорична. В ее организм последние 24 часа до смерти морфий не вводился. Инфаркт был вызван коронастеном.
— Ясно, ясно, все это я знаю. Убийца или сам впрыснул ей коронастен, или подменил ловко ампулу, чтобы она себя убила, а после смерти новая подмена: появляются следы только морфия. Это для нас: морфинистка делает очередной укол, но сердце не выдерживает — и смерть. Убийца берет то, что ему нужно, ловко прилаживает ключ изнутри, а дверь запирает своим ключом.
— Все та же недооценка нас как профессионалов... — задумчиво протянул Ковачев. — Судя по всему, «там» нас считают недотепами. И Бонифацио, и даже Морти. «Здешние лягавые» — это ведь мы с вами, товарищ генерал, — «не получают навара от таких делишек».
— То, что недооценивают, лично мне нравится. Но не будем забывать, что, в сущности, Морти прав. С тех пор как мы начали это дельце, никакой опасности для них не возникло.
— А нельзя ли допустить, что бриллианты — это некая диверсия с их стороны, какой-то ход, чтобы
