Через мгновение — Загремел знал это — он перестанет испытывать к ней какие-либо чувства, ибо без души чувства невозможны. Но сейчас он еще мог чувствовать.
Он вспомнил, как она поцеловала его, это было приятным воспоминанием. Люди не огры, но в их проявлениях чувств есть, возможно, некое преимущество. Она дала ему сознание того, что существует и другой образ жизни, где чувства значат больше, чем сила. Такая жизнь, конечно, не для огра, но сейчас он почему-то не мог не вернуть поцелуй. Он наклонился к лицу девушки и коснулся ее драгоценных маленьких губ своими — большими и жесткими.
Танди проснулась в то же мгновение. Кобылицы отскочили в сторону, боясь, что не принадлежащая к их миру девушка увидит их. Но обещанная плата удерживала их от бегства.
— О Загремел! — воскликнула Танди. — Ты вернулся! Я так волновалась, ты так долго оставался в тыкве, а Чем сказала, что ты еще не готов к тому, чтобы тебя разбудить...
Он попал в беду. Но в глубине души был рад. Лучше все объяснить ей, чтобы она не считала, что он ее покинул.
— Вы освободились из Пустоты, Танди. Но я должен оставить вас.
— О нет, Загремел! — взмолилась она. — Не оставляй меня!
Ситуация стремительно усложнялась. Покинуть Танди было так же трудно, как покидать Пустоту.
— Те кобылицы, которые вынесли вас из Пустоты, пока вы спали, им нужно заплатить. Ее гладкий лоб нахмурился.
— Как заплатить?
Он боялся, что ей это не понравится. Но огры не очень хорошо умеют лгать.
— Моей душой. Танди взвизгнула.
Чем вздрогнула, просыпаясь, и кобылицы отступили еще дальше, нервно подергивая хвостами.
— В чем дело?
— Загремел продал свою душу, чтобы освободить нас! — крикнула Танди, обвиняюще ткнув в огра пальцем.
— Он не мог этого сделать! — возродила Чем. — Он отправился в тыкву, чтобы спасти свою душу!
— Это был единственный выход, — объяснил Загремел. Он жестом подозвал кобылиц. — Думаю, пора. — Он оглянулся, ища глазами Ромашку. — И если ты будешь так добра, чтобы отнести мое тело назад в Пустоту, где оно никому не помешает...
Три кобылицы подошли ближе. Танди снова взвизгнула и обвила руками шею Загремела: — Нет! Нет! Возьмите взамен мою душу!
Кобылицы остановились в растерянности. Они не хотели ничего дурного; они просто выполняли свою работу.
Танди разжала руки и спрыгнула на землю. Она рассердилась.
— Моя душа не хуже его! Разве не так? — сказала она кобылицам. — Заберите ее и отпустите его! — Она наступала на Кризис. — Я не позволю вам забрать его. Я люблю его!
И это было правдой, поскольку сейчас она приносила самую большую жертву, на которую способна. Она до смерти боялась тыквы. Загремел прекрасно это понимал; вот почему он не мог позволить ей отправиться туда. Но если она и ему не дает уйти, то что же делать?
Вмешалась Чем:
— Как в точности выглядит та сделка, которую ты заключил, Загремел?
— Половина моей души за каждого, спасенного из Пустоты.
— Но ведь из Пустоты спаслись трое, не так ли? — спросила кентаврица; ее острый человеческий ум заработал, едва развеялась дымка сна. — А это означает полторы души.
— Я возвращаюсь с кобылицами, — объяснил Загремел. — Поэтому я не в счет. Ромашка сделала мне одолжение, доставив меня сюда; она — та самая кобылица, которая привезла Танди к замку доброго волшебника. Она славная.
— Я знаю, — подтвердила Танди. — Но...
— Ромашка? — спросила Чем. — Это что, лошадиное имя?
— Mare Imbrium, — пояснил он. — Ночные кобылки-страшилки появляются только ночью, они никогда не видят солнца. Их имена — это названия местностей на луне.
— Но Mare Imbrium значит Море Дождей, — сказала Чем. — Та, что принесла нам дождь слез...
Так вот что означает это имя; образование кентаврицы помогло все прояснить. Да, подходящее имя! Ромашка царствовала властью ливня слез — если только сама не обливалась слезами. Но в ее пользу говорило то, что не она вызвала эти слезы. Она-то не требовала ни частички души.
— Но не моих слез! — возразила Танди со слезами. — Загремел, я не отпущу тебя!
— Я должен уйти, — мягко проговорил Загремел. — Огры не слишком красивы и не слишком умны, но свои обещания они исполняют. Я обещал провести вас двоих невредимыми через все опасности Ксанфа, и я обещал разделить свою душу между двумя кобылицами, вытащившими вас из Пустоты.
— Ты не имеешь права жертвовать собой ради нас снова! — закричала Чем. — Это все равно не сработает — в одиночку мы погибнем в пустынях северного Ксанфа!
— Ну, все равно лучше было вытащить вас в нормальный Ксанф, чем оставить в Пустоте, — смущенно сказал Загремел, начавший отчего-то сомневаться в правильности того, что он сделал. — У границ Ксанфа магия слабеет, поэтому здесь не так опасно.
— Ага! — воскликнула Танди. — То-то я слыхала, что обыкновенские монстры гораздо хуже здешних!
— Не так опасно будет, только если ты останешься с нами, — сказала Чем. Она ненадолго задумалась. — Но сделка есть сделка — кобылицам надо заплатить.
— Я заплачу! — предложила Танди.
— Нет! — крикнул Загремел. — Тыквы не для таких, как ты! Они гораздо больше подходят таким, как я!
— Я так не думаю, — сказала Чем. — Мы все по горло сыты тыквами независимо от того, побывали мы внутри или нет. Но нас трое. Мы можем заплатить кобылицам, и у каждого останется по половине души. Тогда Загремел тоже останется на свободе.
— Но никто из вас не должен отдавать за меня половину своей души! — возразил Загремел.
— Ты же делал это для нас! — возразила кентаврица. — Мы сможем обойтись и половинами душ, если будем осторожны. Насколько я понимаю, со временем они восстанавливаются.
— Да, — сказала Танди, ухватившись за эту мысль, как утопающий за соломинку. — Каждый заплатит за себя.
Она повернулась к ближайшей кобылице — ею оказалась Кризис.
— Возьми половину моей души, — сказала она. Чем взглянула на вторую, Ромашку: — Возьми половину моей.
Кобылица Моря Дождей заколебалась — она не ожидала награды, а кроме того, не она везла Чем.
— Бери! — настаивала кентаврица.
Кобылицы, радуясь тому, что проблема разрешена, подскакали к своим «донорам». Загремел увидел, как между девушками и кобылицами возникли, мерцая, две души. Затем каждая разорвалась пополам, и кобылицы исчезли.
Загремел остался стоять рядом с третьей, кобылицей по имени Туман. Он осознал, что это самое малое, что он может сделать, к тому же Туман должна получить половину души. Ей обещана половина его души. Теперь, хоть и не она везла его, она это получит.
— Возьми половину моей, — сказал он.
Туман приблизилась. Что-то внутри у Загремела разорвалось, и он остался стоять, чувствуя легкое головокружение. Что-то неизмеримо ценное было отнято у него — но не целиком.
Потом он увидел девушек и понял, что спасено нечто еще более ценное.
Глава 14
Огрские развлечения
Поутру они проснулись; ничего плохого им не приснилось. Ночные кобылицы не подходили к ним близко — путники ведь могли и передумать насчет душ. Кроме того, какие сны могут быть хуже того, что они уже пережили?
