набедренной повязке, представляет собой кресло дантиста, точь-в-точь как у моего тестя. Сенсоры, навески и манипуляторы отсутствовали, но оно и хорошо. Кто знает, какие странные идеи могли прийти в голову старосте Маасу. А на руке у него среди браслетов из темного дерева и кожаных ремешков с амулетами я разглядел коммуникатор. Старая модель, которую давно заменили имплантанты или серьги для тех, у кого аллергическая реакция на органику. Позже Керби мне рассказал, что его мастерской часто приходилось иметь с дело со старой техникой. Команды сухогрузов, вывозящих с Айкона рудные концентраты, экономили на многом, в том числе и на связи. Вот и сдавали коммы на регенерацию эмиттеров Паули.
Из перепалки чиновника и старосты я понял, что Маас жалуется на городские власти и между делом требует заменить «длинный язык» на новый, потому что старый - тут он сорвал браслет с запястья и сунул чиновнику под нос - не работает. Чиновник вяло пообещал при первой же возможности дать ход просьбе старосты, но сначала пусть уважаемый Маас перестанет ломать ценные и редкие вещи. Я заподозрил, что ругань их во многом нарочита, оба остались довольны: чиновник сбыл с рук беженцев, а староста получил бесплатные рабочие руки.
На следующий день Керби заявился в хижину старосты и, перемежая трансгал жестами, попросил у него коммуникатор. Староста долго разглядывал нахала, плюнул на большой палец и задумчиво провел им по острому лезвию длинного ножа. Наконец смысл того, что говорил техник, дополз до его извилин, он что-то невнятно хрюкнул и снял с руки браслет. Через день Керби вернул ему работающий коммуникатор, а у себя, как я потом выяснил, оставил аккуратно выдернутый резервный чип. На батарейке от фонарика чип вытянет несколько дней непрерывной двусторонней связи, похвастался техник. А поскольку нам не с кем было общаться в этих краях, то заряда хватало на то, чтобы Керби мог неделями подслушивать разговоры старосты с вождями соседних деревень да иногда ловить переговоры каких-то столичных служб. Столица Тугама находилась на противоположном краю континента, за пустыней, и сведения о проблемах с вывозом мусора или о повышении расценок на вакантные должности вряд ли нам пригодятся. Тем не менее слегка приунывший техник снова восстановил свое лидерство. Мы же свои имплантанты обменяли на всякую всячину давно, во время карантина.
Ко мне, как к бывшему начальнику, Керби относился с уважением, помня, наверное, что я закрывал глаза на его заигрывания с моей секретаршей. К тому же я пристроил к делу его брата, Лепса, найдя ему работу по довольно-таки хилым способностям. В детстве Лепс услышал ночью зов и неудачно выбрался на улицу из окна третьего этажа. Повезло еще, что влетел головой в свежевскопанную клумбу. С тех пор стал заикаться и плохо соображать, понимал, чего от него хотят, с третьего раза в лучшем случае.
Порой и мне хотелось быть слабоумным, как Лепс, лишь бы не ломать изо дня в день голову над тем, как прокормить семью, как уберечь Леонору от домогательств старосты и его родни, как оградить дочку от грубых, безжалостных детей, изводящих немую девочку при всякой возможности. Ну, маленькая Катарина, названная так в честь моей свояченицы, сестры Леоноры, себя в обиду не давала. Она так метко швыряла гальку своими маленькими ручонками, что половина детей в деревне ходила в синяках и шишках. Я надеялся, что со временем дочка оправится от шока и заговорит, но пока все оставалось по-прежнему. Страх, который она испытала во время больших пожаров, все еще сковывал ее речь. Страхи неуверенность не то что в завтрашнем дне, а в том, что ждет нас через час или даже минуту, сковывал мысли и действия. Лишь одна тупая мысль неустанно крутилась в голове - надо выбираться отсюда, бежать в большой город, где есть космопорт, и любой ценой попасть на Денеб IV, а уже оттуда нас непременно направят в какой-либо благоустроенный мир, туда, где беженцам предоставляют убежище и безопасность. У Денеба был какой-то старый должок перед Айконом, и нам бы только добраться до его пересадочных портов.
От тяжелых раздумий меня оторвал Керби.
Сумерки уже переходили в ночь, желтая кривобокая луна выкатилась из моря, а веселые крики перепившихся рыбаков, которые отмечали очередной местный праздник, уже стихли, когда Керби влез в нашу палатку и сказал, что надо срочно обсудить одно важное дело. Леонора баюкала дочь и шепотом велела обсуждать все дела снаружи.
– Уходить надо, - заявил Керби. - Через несколько дней сюда прибудет какой-то чиновник из бюро, разбираться, что с нами дальше делать.
– Зачем же уходить? Может, в город нас отправят?
Слабая надежда, придавленная тяжестью мытарств, выползла наружу и слегка расправила крылья. В том захолустном средоточии старых домов, кривых улиц и чахлых деревьев, которое и городом-то назовут, разве что упившись дынным вином, все же находилось убогое подобие космопорта.
– Может, и отправят, - согласился Керби. - Хотя вряд ли. Но это все равно неважно. Маас думает иначе. Маас думает, что мы его законная добыча. Ему не хочется нас отдавать. Вот так вот. Поэтому я говорю - надо уходить и прямо сейчас.
– Срок гостеприимства вроде не истек.
– Это неважно, - перебил Керби. - Истек, не истек, какая разница, если Маас завтра посадит нас в свою лодку и отвезет на остров. Вот. Чиновнику же скажет, что мы украли лодку и уплыли, а после бури наши вещи подобрали у мыса. Волнами будто бы выкинуло. А мы погибли. Вот так.
Небольшой каменистый островок далеко за мысом покрыт кустарником, кое- где видны и деревья. Дети рыбаков - хорошие пловцы, но не каждый из них решался доплыть до него. Сильное течение у берега может отнести в море, за рифы, а там рыбы с большими зубами. Хотя несколько раз мне доводилось видеть, как юноша и девушка утром во время отлива уплывали к острову, а возвращались вечером с приливом. На берегу их ждала родня с факелами. Под удары барабана - бочонка с натянутым на выбитое днище куском упаковочного пластика - молодую пару вели к старосте, а потом пили всей деревней ровно столько дней, на сколько хватало выпивки. Но поскольку никто из беженцев вроде бы не собирался проходить брачное испытание с местными чумазыми красотками, то замысел Мааса прост и ясен. Он переправит нас на остров, к примеру, собирать валежник, а когда вернет обратно, то без всяких проволочек объявит сервами. И ничего нельзя будет сделать, потому что на его стороне сила и закон. Вернее, он сам и есть закон, судья и палач в одном лице. А насколько Маас скор на расправу, мы увидели, когда он без лишних разговоров отрубил мизинец старшему сыну, потому как тот «смеялся и шутил» с какой-то веселой вдовушкой, на которую, видимо, положил глаз сам староста.
– Не терпится Маасу, - сказал я. - Мог бы подождать немного, все бы само попало в его лапы. Или боится, что в город нас переместят. Бежать нам некуда, я об этом уже думал. Кругом пустыня. Да и Волковы далеко не убегут.
– Тут не думать надо, а соображать! Ивана староста заберет себе, меня тоже, насчет остальных он уже договорился с соседней деревней. Две новые лодки и четыре вьюка дают. За стариков Волковых и Павла, за твою семью, за Лепса. Я знаю, да. Я слышал, как Маас торговался. Он сначала хотел твою жену себе оставить, но тогда остался бы без двух вьюков. Вот так вот.
Убить бы Мааса, прямо сейчас убить, пока он не ожидает ничего худого от бесправных беженцев, выпустить кишки его же палицей-топором, а потом скормить останки рыбам, чтобы соус покрепче вышел… Я тряхнул головой, отгоняя кровавое, но такое упоительное наваждение. Еще немного, и мы тут уподобимся местным дикарям. «А что в этом плохого?» - шепоток из темных закоулков сознания звучал убедительно, но я еще не настолько озверел, чтобы давать волю диким инстинктам. Керби, однако, что-то увидел в моих глазах, опасливо отодвинулся на самую малость, дернулся, может, сам того не заметив, а голос его стал ниже, он словно решил успокоить меня.
– Я все продумал. Соберемся быстро и уйдем далеко. Волковы остаются, я с ними уже говорил. Иван сказал, что если Маас попробует разлучить его с родителями и с Павлом, то он ночью лодки спалит, а в чаны с соусом извести накидает. Этот сможет.
– Молодец!
– Ну, не знаю. Плохо ему будет. Мы уйдем, а его голодом уморят, если не покорится. Ладно. На все полчаса. Надо собрать вещи, которые сможем унести, и воды, воды
