Число и культура

критерию так называемой размерности. Это уже отмечалось в наших предыдущих работах [1, с.627-628], но несколько тезисов полезно и повторить.

Биполярные схемы квалифицируются в качестве одномерных, поскольку главная линия политического противостояния тут проходит всего через два политических лагеря, или полюса: например, 'республиканцы-демократы', 'правые-левые'. Основное содержание активной политической жизни в глазах большинства сводится к борьбе двух партий, двух лагерей. Иначе в четырехпартийных политических системах (m = 4). Здесь, как показывает анализ, подобных линий становится две. Последнее же означает двумерность.

С точки зрения логики это тривиально: четверка раскладывается как m = 2 x 2 (каждому измерению соответствует пара партий, или блоков). Однако, наверное, стоит проиллюстрировать, как формируется второе политическое измерение на практике. Напомним несколько эпизодов.

В период горбачевской 'перестройки' на нашей политической сцене столкнулись две главных идеологических силы: 'реформаторы' и 'антиреформаторы' (m = 2). В начале 1990-х гг. они трансформировались в лагеря 'демократов' и 'патриотов' (тоже m = 2). При этом любопытно, что в сознании масс закрепились обе оппозиции, или идеологические этикетки. На парламентских выборах 1995 г. в Думу проходят четыре политические партии (m = 4), при этом в массовых представлениях они по сути раскладывались по двум означенным признакам, или оппозициям [1, с.620], см. рис.2:

Рис.2

Позднее менялся конкретный состав и наименование пар конституирующих оппозиций, однако признак размерности, т.е. факт m = 2 x 2, сохранялся и продолжает сохраняться в современной России. Подробности можно найти в книге [1, гл.2,3].

Итак, российская партийно-политическая система характеризуется двумерностью. А как в этом плане выглядит сопряженная с ней классовая система? В рамках идеологемы трех классов – богатого, среднего, бедного – классы выстроены по сути в одном направлении – по линейной шкале дохода (как области на числовой оси, на которой задано отношение 'больше/меньше'). Напротив, в пятеричной классовой идеологеме основных конституирующих признаков становится не один, а два: по-прежнему размер дохода, с одной стороны, и род занятий, ассоциированный с ним престиж, с другой.

Логической двумерностью, как нетрудно заметить, отличается и вышеупомянутая система личных местоимений (деление на собственно грамматические лица, во-первых, и по грамматическому роду, во-вторых, рис.3а). Та же двумерность присуща и исторической сословной системе в России (рис.3b), что качественно отличает ее от схемы трех сословий в Европе.

он

купечество

я

– -

ты

– -

она

дворянство

– -

духовенство

– -

мещанство

оно

крестьянство

a)

b)

Рис.3

Таким образом, пятеричный вариант современной классовой идеологемы соответствует существующей в России партийно-политической системе по признаку не только кратности (n = r = 5), но и имплицитной размерности. Отсутствие же такого соответствия, как мы позже увидим, приводит к крайне негативным явлениям (впрочем, и последние удастся 'схватить' в математической форме).

Коль затронута тема размерности социального пространства (вернее, массовых представлений о нем), нельзя не сказать об еще одной особенности. Идеологема богатого, среднего и бедного классов выстраивает аксиологическую иерархию этих классов по размеру дохода: от низшего (бедного) через средний к высшему (богатому), и быть богатым считается, конечно, лучше всего. А в пятеричной идеологеме таких иерархий не одна, а две. Первая, очевидно, как и ранее, по признаку дохода. Вторая же – по роду занятий: на верхней ступени – интеллигенция, второй – рабочие, третьей – крестьяне. И две иерархии не совпадают, воспринимаясь населением как самостоятельные ('богатство – это одно, род занятий – нечто другое'). То же самое на чуть другом языке: в пятеричной социальной системе действует не одна, а две отдельных шкалы престижа. Точно так же можно говорить и о двух 'степенях свободы'.

Собственно говоря, отмеченные особенности вполне отвечают уже сложившемуся на настоящий момент положению, и идеологии лишь остается это признать. Ведь по сути любому в России известно, что размер дохода гражданина у нас – параметр практически независимый от степени образованности и квалификации. Эти два признака и в западных странах совпадают не полностью (хотя там у богатого, например, больше шансов получить элитарное образование, а вслед за ним – высокооплачиваемую работу, т.е. корреляция между доходами и образованием, несомненно, присутствует). Однако в российских условиях два данных критерия разведены кардинально, и высококвалифицированные рабочие или ученые сплошь да рядом влачат существование на грани нищеты. Можно сколько угодно говорить о необходимости исправления ситуации, однако применение одних экономических методов потребует, возможно, десятилетий, а последние еще нужно как-то прожить. Идеологические же средства уже под рукой, и их применение требует не столько финансовых средств, сколько перемен в официальной фразеологии (желательно и в мозгах).

Позднее мы дополнительно убедимся, хотя это, возможно, ясно и так, что позитивные сдвиги в социальном климате создают благоприятные предпосылки и для экономического развития. А сейчас уместно отметить, что корни разделения социально-престижной шкалы на две – во многом еще в советском периоде. Как известно, в те годы партия, исходя из своих идеологических соображений, искусственно ограничивала заработки представителей ряда интеллектуальных профессий – во имя того, чтобы подчеркнуть заботу о приоритетном классе, рабочем. При этом были материально ущемлены и крестьяне, т.е. картина распределения доходов между классами кардинально отличалась как от западной, так и от дореволюционной российской. Для нас же тут важен сам факт принципиального разведения двух шкал престижа, а в современной России – тем более.

Теперь, как ранее было обещано, дадим хотя бы краткое сравнение пятеричной классовой конструкции с веберовской теорией. При этом с самого начала следует отдавать себе ясный отчет, что речь у нас, с одной стороны, и у Вебера, с другой, идет о принципиально разных вещах. М.Вебер, в качестве ученого-социолога, исследовал организацию социальной реальности 'так как она есть'. Мы же, как не раз отмечалось, рассматриваем не сам социум, а доминирующие общественные представления о нем, т.е. идеологемы. Таким образом предметы исследования относятся к областям совершенно разных наук: в случае Вебера это социология, в нашем случае – культурология. Тем не менее общая почва для сопоставлений все-таки существует.

В отличие от Маркса, М.Вебер учитывал не только экономический аспект социальной стратификации, но и такие актуальные моменты как власть и престиж (см., напр., [10]). Собственность, власть и престиж, с его точки зрения, суть три отдельных, хотя и взаимодействующих, фактора, лежащих в основе иерархий в любом обществе. Различия в собственности порождают экономические классы; различия, имеющие отношение к власти, порождают политические партии, а престижные различия дают статусные группировки, или страты. Отсюда он сформулировал представление о 'трех автономных измерениях стратификации'. При этом подчеркивалось, что 'классы', 'статусные группы' и 'партии' – явления, относящиеся к сфере распределения власти внутри сообщества.

В таком случае нельзя не заметить, что наша культурологическая модель в значительной степени коррелирует с социологической веберовской, и в коллективных представлениях о социуме фигурируют все три 'веберовских' фактора. 'Партийный' аспект у нас описывается параметрами m и n; 'экономический' и 'престижный' – двумя шкалами, или измерениями, присущими пятеричной классовой идеологеме.

Присутствуют, конечно, различия в терминологии (речь все же о разных науках), несколько по-разному и сгруппированы факторы (ибо реальное строение социума и массовые представления о нем не обязаны во всем совпадать). Мы, кроме того, ввели в модель определенные математические выкладки, однако это, как не раз сказано, отвечает статусу России как страны образованной. Полученное в нескольких поколениях школьное образование, несомненно, накладывает отпечаток на общественное сознание, и элементарная логичность становится его неотъемлемым атрибутом. Поскольку объектом нашей модели служат коллективные представления, постольку экономический и престижный критерии не разводятся столь же строго, как у Вебера, и пятеричная идеологема характеризуется двумя отдельными престижными шкалами: считается 'лучше всего' как быть богатым, так и заниматься интеллигентным трудом.

Исследователи наследия М.Вебера, опираясь на его методологические принципы и обобщая его исторические, экономические и социологические работы, реконструируют типологию классов при капитализме (по состоянию на конец XIX – начало ХХ вв.). Список классов оказывается следующим: 1) рабочий класс, лишенный собственности (он предлагает на рынке свои услуги и дифференцируется по уровню квалификации), 2) мелкая буржуазия (класс мелких бизнесменов и