11
На этом рукопись обрывается. Через несколько страниц — запись о посещении Колизея в Риме, а еще через несколько — продолжение воспоминаний о детстве. Так как отрывок о Колизее не стоит в связи с дальнейшим текстом воспоминаний, даем его в настоящем примечании: «Никого не было около Колизея с той стороны, с которой я подошла, — точно пустырь, какая то вытоптанная дорожка. В стане пролом, большие камни лежали по обе стороны. Я, со своей страстью лазать, влезла на камни, потом спустилась и оказалась внутри Колизея. Громадные, прямые стены, высоко вверх. К ним прямых ступени ведут на выступы. Я поднялась по ним и стала смотреть. Вот эти самые очертания края стен, вырезывающиеся на небе, видели, как умирали христиане, гладиаторы. Здесь где нибудь на одном из выступов Цезарь (властитель Рима)… Что они видели? Что думали? Не знаю, сколько я простояла. К пролому подошли рабочие, взялись за камни. Изнутри подошли к большим воротам, за ними стояла толпа что-то продающих и кричащих; может, они уже и тогда были, когда я пришла? Я проявила свою страсть лазать по тропинкам. Пережить такое сильное волнение, так переноситься за тысячи лет, можно только одной. Пошла дальше: Капитолий, храмы, колонна Трояна. Настроение продолжалось, но уже не с той силой. Мысль отбегала. Надо было говорить себе то, что о Колизее само захватило и заставило забыться…»
12
Фраза осталась незаконченной в рукописи.
13
В. И. Засулич, вследствие материальной необеспеченности ее семьи, угрожала перспектива стать гувернанткой. Ha эту тему в Бяколове велись разговоры между старшими. К должности гувернантки Вера Ивановна, по словам ее сестры А. И. Успенской, чувствовала «непреодолимое отвращение».
14
Когда В. И. подросла, ее отвезли в Москву и отдали для обучения в пансион, который содержали две немки по фамилии Риль. Это было закрытое учебное заведение с суровой, чисто немецкой дисциплиной. Ученицам запрещалось громко разговаривать и смеяться, бегать и прыгать. По отношению к провинившимся применялось дранье за волосы и за уши и другие наказания. Главное внимание было обращено на изучение французского и немецкого языков и музыки; другие предметы проходились очень поверхностно. В 1867 г. В. И. окончила пансион и, сдав экзамен при университете, поступила на должность письмоводителя у мирового судьи в Серпухове.
15
То есть — от необходимости сделаться гувернанткой.
16
Еще в бытность свою в пансионе Вера Ивановна вошла в соприкосновение с людьми, близкими к революционному движению. С ними она встречалась у своей старшей сестры, Екатерины Ивановны, которая жила на одной квартире с сестрами Анной и Людмилой Николаевными Колачевскими, приходившимися родственницами семье Засулич, Анна Колачевская принимала, участие в швейной мастерской сестер Ивановых, организованной Ишутиным на артельных началах, и в 1866 г. подверглась аресту в связи с каракозовским делом. Кроме Колачевских, Вера Ивановна могла встречаться у своей сестры с упомянутыми только что сестрами Александрой и Екатериной Львовнами Ивановыми, также привлекавшимися в 1866 г. по каракозовскому делу, сестрами каракозовцев Моткова и Оболенского, а также с братом Колачевских Андреем, также привлекавшимся по каракозовскому делу за участие в организованном кружком ишутинцев обществе взаимного вспомоществования.
17
Мне кажется, она была в первом издании большой трехтомной хрестоматии, по которой мы проходили литературу, — из второго, вышедшего после польского восстания. Имеется в виду польское восстание в 1863 г., было много выкинуто, отрывок, напр., из «Валленштейна». «Валленштейн»— трагедия Шиллера, которого я тоже знала наизусть. Прим. В. Засулич.
18
Вера Ивановна имеет в виду отмену крепостного права в 1861 г., когда дворовые получили возможность оставить своих бывших помещиков и искать себе работу на стороне.
19
На этом обрывается та часть воспоминаний Веры Ивановны, в которой она описывает свое детство и юность. Далее, следуют отрывки из воспоминаний о знакомстве с Нечаевым и об его деле, которые мы помещаем вслед за особой статьей, посвященной В. И. нечаевскому делу.
20
Статья «Нечаевское дело» впервые была опубликована Л. Г. Дейчем во II томе сборн. «Группа Освобождение Труда», М. 1924 г. В предисловии своем Л. Г. Дейч пишет: «Записки эти были начаты ею, вероятно, еще зимой 1883 г., когда мы, члены незадолго перед тем возникшей группы „Освобождение Труда“, решили прочитать в Женеве ряд рефератов о нашем революционном движении. В виду робости Веры Ивановны, друзья ее — Плеханов, Степняк и я — долго уговаривали ее рассказать на собрании о
