хотели проблем». Целым семьям внезапно отказывали в найме жилья и выбрасывали на улицу. Квартиры, из которых чеченцев не успели выгнать, настойчиво посещали участковые и требовали, чтобы жильцы как можно скорее съехали, потому что они хотят иметь «чистую территорию». Милиция арестовала десятки чеченцев, которых на основе подброшенных наркотиков или оружия (достаточно было одного патрона от автомата Калашникова) обвиняли в торговле наркотиками или нелегальном владении оружием. Случалось, что милиционеры издевательски спрашивали задержанных, что они предпочитают - наркотики или оружие. Несколькими неделями позже волна арестов спала, но - как говорит Олег Орлов из «Мемориала» - только до следующего теракта.
Власти, так неумело спасавшие заложников, впоследствии обходились с ними и их семьями, как с назойливыми просителями. Каждому заложнику выплатили материальную помощь в размере 50 000 рублей, а семьям убитых по 100 000 рублей. Не много, если учесть, насколько дороги лекарства и то, что многие заложники, хоть и выжили, остались инвалидами (власти, естественно, не признают, что причиной мог стать газ).
Некоторые из бывших заложников, а также часть семей погибших, оскорбленные таким отношением, потребовали гигантских компенсаций за моральный ущерб. В суды попал шестьдесят один иск на общую сумму около 60 миллионов долларов. Но судья Мария Горбачева, под предлогом отсутствия в законе о борьбе с терроризмом записи о возмещении морального ущерба, поставила отказы на конвейер, в соответствии с волей не только московских властей (по закону именно региональные власти несут материальную ответственность перед потерпевшими), но и Кремля.
Несколько мягче суды отнеслись к искам о возмещении ущерба в связи с утратой основного кормильца, но тут ничего удивительного нет, суммы были просто символические. Первое дело в июле 2003 годы выиграли жена и маленькая дочь одного из музыкантов оркестра «Норд-Оста», погибшего во время штурма. Московский суд присудил им ежемесячную пенсию 5400 рублей каждой до совершеннолетия дочери. В сумме в течение десяти с небольшим лет Москва выплатила бы им примерно 50 000 долларов, но городские власти сочли, что это слишком много, и обжаловали решение суда, и суд принял апелляцию, хотя решение суда обрело законную силу, а срок обжалования давно истек.
В конце сентября очередные десять семей жертв «Норд-Оста» получили решения судов, признающие их право на компенсацию от московских властей. Часть денег потерпевшие должны были получить в виде единовременной выплаты, а часть - в виде ежемесячного пособия. Суммы - до смешного низкие. Самая большая единовременная выплата должна была составлять примерно 75 000 рублей, самая низкая - 2700 рублей. Ежемесячное пособие - в среднем пару тысяч рублей (например, Ирина Храмцова, дочь музыканта из «Норд-Оста» должна была получать в месяц 5400 рублей до окончания учебы в институте). Но Лариса Фролова, потерявшая в театре сына и невестку, а теперь сама воспитывающая двоих малолетних внуков, должна будет получать 246 рублей, а каждый из внуков - семилетний Александр и четырехлетний Михаил - по 2700 рублей каждый.
Низкие суммы выплат, обусловлены, в частности, тем, что потерпевшие не могли доказать, сколько в действительности зарабатывали их близкие. Адвокаты заявляли, что будут обжаловать приговоры.
Опасения российских властей, стремящихся избежать высоких компенсаций, понятны - в России тысячи жертв террористических актов получили за свои страдания и утраты чисто символические компенсации или вовсе их не получили. Ведь заложники Басаева в Буденновске в 1995 году были довольны и тем, что выжили, и даже не думали требовать компенсаций. Они с надеждой следят за борьбой жертв теракта на Дубровке, которые подают жалобы в Европейский суд по правам человека в Страсбурге.
Российские власти не могли пойти на высокие выплаты еще и потому, что «Норд-Ост» - не последняя атака террористов. Россия сидит на пороховой бочке, которая может в любую минуту взорваться. А как я уже говорил, ни один нормальный россиянин не рассчитывает на то, что его защитят социальные службы. Примером могут служить взрывы в июле 2003 года (погибло несколько десятков человек), произведенные чеченками-смертницами. Ведь до сих пор нет ответа на ключевые вопросы, возникшие во время теракта на Дубровке: как террористы проникли в центр Москвы, почему во время штурма убили всех террористов, почему никто из руководителей силовых ведомств не понес ответственности за «Норд-Ост» и не был снят с поста, почему никто не помышляет об окончании войны в Чечне?
Пока мы не получим ответы на эти вопросы, «Норд-Ост» может повториться в любую минуту.
