Все дружно кивнули.
— Очень хорошо! — бросила она и ушла.
В комнате воцарилось напряженное молчание. Цекай чувствовала на себе взгляды других. Эта ужасная тишина, охватившая комнату, казалось, просто звенела, действуя на нервы.
— Не знаю, как вы, а мне не в кайф заниматься этой хренью! — первой подала голос Клара.
— Неа! — возразила Марина. — Ты че, собралась сдавать Цекай?
— А че?! Это она виновата.
— Какая ты коза, Клара! — заметила Наташа.
— Не знаю, — протянула Аня, — почему это мы должны вместо нее страдать?!
— Не вместо нее, а вместе с ней, — заметила Марина.
— Меня это не вдохновляет! — взмахнула руками Люба.
— Да и меня тоже, — добавила Саша.
Цекай вытаращилась на нее. Как она может быть против?
Время до обеда тянулось долго. Цекай уже давно решила, что не будет слушать то, о чем говорят ее одноклассницы, но это оказалось невозможно. Она, сама того не желая, нервно вслушивалась в их разговоры. Мнения разделись, но, насколько поняла сама Цекай, за нее были только Марина и Наташа, заступившиеся в самом начале. Подавляющее большинство, как, видимо, и планировала Мария Федоровна, не имело никакого желания работать в свои честно заслуженные каникулы.
Цекай сидела и поражалась самой себе.
Казалось, что это никогда не кончится. Все переминались на своих кроватях, отчего раздавались тоскливые стоны пружин. Марина хрустела пальцами. Цекай ненавидела, когда хрустят пальцами, но она понимала, что сейчас каждая думает, и думы эти потом могут повлиять на ее судьбу, поэтому девушка мужественно терпела, каждый раз нервно вздрагивая от нового хруста.
Один раз к ним зашла Ляля. Веселая и торжествующая.
— А вы уже знаете, что на двери…
— Знаем, — оборвала ее Саша, — заткнись и вали отсюда!
Девочка хмыкнула и гордо удалилась.
Цекай уже давно потеряла счет времени, когда Топорова известила всех о начавшемся обеде. Девушки мрачной процессией пошли на первый этаж. Цекай видела молодых людей, которые тоже шли вниз. Вид того самого Антона вызвал на ее лице первую за день улыбку. Он шел важный, расправив плечи, и улыбался сам себе. Цекай усмехнулась. Тут до ее уха неожиданно донеслись слова Ольги Петровны:
— Да, Света — ваш вариант…
Девушка, словно ударившись о невидимую стену, резко развернулась. Она стояла рядом с кабинетом директора. Оттуда доносились голоса других людей.
— Эй, — крикнула ей Марина, — ты идешь?
Цекай махнула в их сторону рукой, а сама осталась стоять.
— …она тихая, спокойная… — продолжала Ольга Петровна.
— Да, это хорошо, — прохрипел холодный мужской голос.
— Да, — согласилась с ним женщина.
— Вы говорите, что работаете в охранной компании? — учтиво спросила директор.
— О нет, — также холодно ответил ей мужчина, — раньше работал, а вот теперь самое время подумать о семье. Поэтому пришлось выбрать профессию поспокойнее.
Цекай аккуратно заглянула за дверь. Она не могла видеть лиц ее потенциальных «приемных родителей»: они сидели к ней спиной. У мужчины действительно, как и говорила Ляля, были густые темные волосы, а кое-где уже пробивалась легкая седина. На нем был старый серый дорожный плащ, а на ногах тяжелые сапоги. Рядом с ним сидела красивая женщина. У нее были черные волосы и белая, молочная кожа. Она была одета в простые черные брюки и красную кофту.
Они еще о чем-то говорили, но Цекай уже не слушала разговор, она отошла от двери. Этот мужчина… Цекай он совсем не понравился. А директор, похоже, им вполне довольна. Эти люди легко могут усыновить Цекай. Девушка отошла подальше, а потом еще раз подошла к двери и услышала:
— … ну, я думаю, все можно организовать сегодня вечером…
Цекай отошла от двери и медленно поплелась в столовую. Они хотят усыновить ее уже сегодня! Спустившись на первый этаж, она неожиданно остановилась перед дверью, ведущую в коридор.
— А если она откажется? — раздался женский голос.
До ушей Цекай донеслись шаги двух людей, по голосу второго говорившего девушка сразу догадалась, кто сейчас спускается сюда.
— Послушай, Авери, — произнес тихим голосом мужчина, — не стоит так волноваться.
