экспедиционного лагери, и намного дальше — у северной оконечности острова. Мы с Толей переглянулись. Неужели наш остров представляет собой сплошной могильник?
Из публикаций и научных докладов я знал, что могильников на Андреевских озерах известно немного, они небольшие по площади и числу захоронений. А вот остров, по-видимому, составляет исключение. В древности люди предпочитали сооружать кладбища вдали от поселков, в труднодоступных и все же заметных местах. Окруженный водами озера, остров оторван от «большой земли», но и возвышается над нею. Потому, вероятно, в течение многих веков сюда отправлялись лодки с телами тех, кого следовало предать земле, совершив последний обряд.
Каменным веком начиналась древняя история человека, в нем — многие истоки человеческой культуры. Мы далеко ушли от этого легендарного времени, и возвращение к нему часто рождает больше вопросов, чем дает ответов. Вот и могильник на Большом острове Андреевского озера оставил немало загадок. Разрешить их, возможно, сумеют наши последователи в будущем, когда люди научатся лучше узнавать и понимать прошлое.
ПОВЕСТЬ О БРОНЗОВОМ ВЕКЕ
Полуденная гроза все спутала и переменила. Недавно еще искрившееся под солнцем озеро, приютившее на своем берегу лагерь экспедиции, потемнело и подернулось рябью, обступивший его бор зашумел, а из-за вершин растревоженных сосен, вмиг накрыв собою поляну, выполз кран огромной косматой тучи. Выцветший купол вместительной армейской палатки с закатанными под самый верх брезентовыми стенками, где за длинными обеденными столами собрался уже почти весь отряд, сначала захлопал, как бы приноравливаясь к силам надвигающейся бури, а затем, разом наполнившись ветром, превратился из обычного тента в тугой парус. Гром ударил, казалось, над самым лагерем, и лесное эхо разнесло его по всей округе. И сразу же на грубую ткань шатра обрушились не капли, а тяжелые струи воды, заставляя смельчаков выбираться наружу и под шквалом воды и ветра расправлять свернутые в рулоны пологи палатки.
Опустившаяся завеса из быстро намокшего брезента сделала шум дождя глуше. Иначе в наступившей темноте стали восприниматься и частые раскаты грома. Теперь они вполне могли показаться отзвуками разыгравшейся в поднебесье битвы, где на полном скаку сшибались быстроходные колесницы, а в мареве дыма и поднятой копытами разгоряченных коней пыли огнем сверкали бронзовые клинки.
Несколько таких клинков уже подарил нам Чистолебяжский могильник, раскопки которого вел отряд. В небольшой березовой роще неподалеку от лагеря, среди душистого разнотравья, чудом уцелев от распашки, сохранилось более 75 курганов эпохи бронзы. Настоящий некрополь — город мертвых. Впервые увидев его несколько лет тому назад из кабины экспедиционного автомобиля, пробиравшегося пустынной лесной дорогой вдоль берега Тобола, я понял, что лучшего объекта для раскопок трудно и пожелать, тем более что о бронзовом веке предтаежного Притоболья было известно в те годы не так уж и много. И поэтому уже в который раз я приезжал сюда, уверенный в интересных находках и гостеприимстве старых знакомых — лесного озера и напоенного ароматом хвои соснового бора.
Однако сегодня стихия нарушила все планы. О возвращении на раскоп нечего было и думать. Ливень отрезал нам дорогу даже к собственным палаткам. Оставалось только пережидать его здесь, в огромном и темном шатре. И мысли сами собою вернулись к тому сюрпризу, который утром преподнес нам первый из исследованных в этом году курганов.
Если бы не отсутствие костей погребенного и не два перевернутых вверх дном сосуда, стоявших один под другим в самом центре небольшой ямы, ее вполне можно было принять за одну из детских могил, которых в некрополе насчитывалось немало. Да и обычными глиняными горшками они могли показаться только на первый взгляд. Вместо типичных для посуды этого могильника треугольников, меандров и других геометрических узоров, наносившихся на сырую глину ребром тонкой пластинки или заостренным резцом, оба они по всей боковой поверхности были украшены оттисками лопаточки, двигавшейся вокруг сосуда с ритмическим нажимом на еще не высохшее тесто. Племена алакульской культуры, которым принадлежал могильник, никогда таких сосудов не делали. Может быть, к исследованному кургану обнаруженная яма вообще не имела отношения и была выкопана на этом месте задолго до его сооружения? Нет, уж слишком хорошо вписывалась она в круг из восьми обнаруженных на подкурганной площадке захоронений с классической андроновской посудой. Из рук каких же гончаров бронзового века вышли эти странные сосуды и как в нарушение всех обычаев оказались в жертвеннике на кладбище иноплеменников?
Разглядывая их, уже очищенные от земли и заботливо обметенные мягкими кисточками, я неожиданно вспомнил, при каких обстоятельствах мне однажды уже довелось держать в руках подобную керамику.
Загадочные чет и нечет
В тот год экзамен по археологии у первокурсников исторического факультета университета пришелся на конец летней сессии, когда мой отряд был уже в поле. Из-за этого и пришлось возвратиться в город, хотя начатые раскопки шли своим чередом. Тюмень страдала от жары и пыли и адаптироваться к атмосфере душных кварталов за три дня так и не удалось. Поэтому, когда вырулившая из внутреннего дворика университетского корпуса машина с брезентовым тентом над кузовом взяла курс на лагерь, я испытал огромное облегчение. Стараясь сбросить усталость после экзамена, я с наслаждением откинулся на спинку кресла, подставив лицо ворвавшемуся в кабину встречному ветру. Заставляя громоздкий автомобиль вписываться в слишком крутые для него повороты, русоволосый и крепкий Слава Панов у каждого из перекрестков налегал на баранку всем телом. За несколько лет совместной работы мы прошли с ним не одну тысячу километров маршрутами экспедиций. Таежник и заядлый охотник, готовый месяцами не показываться в городе, возвращению в лагерь на берегу тихой речки он был рад не меньше, чем я. Задержавшись с выездом, мы понимали, что раньше, чем к вечеру, дорогу нам не осилить при всем желании. Но полученное накануне известие о том, что отряд Ковалевой вновь прибыл на Андреевское озеро, все же заставило нас решиться на небольшой крюк.
С Валентиной Трофимовной Ковалевой — доцентом Уральского университета, мы были знакомы не один год, хотя занимались изучением разных периодов. Раз и навсегда проникшись романтикой поиска в Зауралье следов человека каменного века, она длительное время посвятила исследованию памятников Андреевского озера, изучив его берега так, как будто не раз вместе с жителями неолитических стойбищ хаживала проложенными здесь охотничьими тропами. Как и любой археолог, она жила сразу в нескольких измерениях и о своих путешествиях в прошлое давно собиралась рассказать в книге, для которой даже придумала название. Но ее будущие строки так и не ложились на бумагу, оживая лишь в рассказах перед собравшимися у костра студентами.
Свернув с оживленного шоссе и миновав мелькнувший на фоне озера павильончик детской железной дороги, машина въехала под свод соснового бора, и уже через несколько минут среди вышедших из лагеря на шум мотора я узнал миловидную и улыбчивую женщину, протягивавшую мне руку.
В последние годы за работами Ковалевой пристально следили многие ученые. Все началось с Ташково 2 — поселения у одноименного села на Исети в Курганской области, которое она, не считаясь со временем, решила раскопать целиком. Работы продолжались шесть лет. И не только не разочаровали исследователя, но и позволили ей по-новому взглянуть на давно известные археологические коллекции,
