— Подобные вещи приравниваются к грехам и при окончательном расчете отягощают душу, увеличивая шансы попасть после смерти в Ад. Конечно, пока вы осваиваетесь на новом месте, соотношение добра и зла будет абсолютно одинаковым; каждому из нас дается время для проб и ошибок. Когда же этот период закончится, оплошности станут фиксировать, и как только вы по той или иной причине расстанетесь с должностью, плохие показатели могут очень навредить!
Ясно. Хоть он и стал инкарнацией, но продолжал жить, словно обыкновенный смертный, а значит, подводить какие-то итоги еще рано.
— А мой предшественник — куда он попал?
— В целом он выполнял свои обязанности добросовестно. Я уверен, что его душа сейчас там, где находят приют все порядочные и старательные — в Раю.
У Зейна отлегло от сердца.
— И если я буду работать добросовестно, смогу попасть на Небеса, когда придет время?
— Если оно вообще придет. Почему же нет? Поскольку, когда вы стали Танатосом, соотношение добра и зла в вас было равным, не так уж трудно изменить положение в свою пользу.
— Как вы узнали о состоянии моей души?
— Разве к вам не явилась Смерть?
Зейн рассмеялся:
— Знаете, мне почему-то это раньше в голову не приходило! Действительно, моя судьба в загробном мире оставалась неясной, и когда я решил покончить счеты с жизнью, то стал клиентом вроде тех, которых обслуживаю сам. Сейчас лежал бы в гробу — если бы не увидел перед собой живой скелет. Нелепо!
— Необычная ситуация, — согласился Хронос. — И в то же время вполне нормальная для вашей работы. Каждый Танатос убивает своего предшественника, отягощая душу новым злом, однако откладывает собственную кончину на неопределенное время и получает возможность исправить ситуацию. Да, вам не позавидуешь. С таким порядком вступления в должность…
— А у вас иначе?
— Несомненно. У каждой инкарнации свои правила; где-то они мягче, где-то, как у вас, более жесткие. Но все мы сотрудничаем и с должным уважением относимся к обязанностям коллег. Я в долгу перед вашим предшественником, он в свое время оказал мне важную услугу. Очень жаль, что ему пришлось оставить службу. Теперь я постараюсь помочь новому Танатосу. Уверен, бедняга хотел этого.
— Разве он не ненавидит меня?
— На Небесах нет места ненависти.
— Но ведь я убил его!
— Вам предстоит испытать то же самое. Вы ненавидите своего будущего преемника?
— Да я его даже не знаю!
— Он тоже не знал вас. Иначе принял бы меры предосторожности.
Зейн решил сменить тему.
— Я только что забрал душу младенца. Она вся серая, ни единого светлого участка. Не понимаю, откуда там столько греха, почему зло распределилось равномерно. Что с ним делать, тоже неясно. Вы мне можете что-то подсказать?
— Да, конечно. Ребенок, вероятно, печальный результат кровосмешения или изнасилования, поэтому несет на себе печать особо тяжкого первородного греха. Такие дети не начинают жизнь с чистого листа.
— Первородный грех! — воскликнул Зейн. — А я-то думал, что от этой доктрины давно отказались!
— Увы, нет. Возможно, она не имеет силы в нехристианских областях мира, но здесь, несомненно, действует. Вера — одна из основ человеческого существования, а понятие греха — важная часть религии, поэтому он передается из поколения в поколение.
— Это несправедливо! — воскликнул Зейн. — У ребенка нет свободной воли, тем более если он еще не появился на свет. Он не может выбирать, как произойдет зачатие.
— К несчастью, вы не творец, а всего лишь составная часть системы. У всех нас есть свои возражения по поводу отдельных аспектов, однако наше влияние весьма ограничено.
— Но куда отправить душу ребенка? Я не знаю, как добраться до Чистилища, если, конечно, подобными случаями занимаются именно там.
Хронос рассмеялся:
— Разумеется, там, а добраться до него проще простого. Вы живете в Чистилище, Танатос!
— Живу?
— Да, отдыхаете от нелегкого труда по ловле душ. Великолепный особняк на Небесах, резиденция Смерти.
— Я никогда там не был, — немного задетый, произнес Зейн. — А как до нее…
— Добраться? На своем прекрасном бледном скакуне, естественно.
— Скакуне?
— Смерть ездит на коне бледном. Неужели не знали? Морт всегда при вас.
— Конечно, знаю! Но где добыть этого коня?
— Не где, а как, мой друг. — Хронос покровительственно улыбнулся и похлопал по приборной панели. — Он перед вами!
— Автомобиль? — Зейн совсем запутался. — Да, на номерном знаке написано «МОРТ». Но при чем здесь машина?
— Нажмите вот сюда, — Хронос указал на одну из кнопок на приборной доске, которую Зейн раньше не замечал. На ней красовалось стилизованное изображение головы шахматного коня.
Зейн повиновался.
Он сидел верхом на великолепном жеребце. Шкура жеребца была светлой, словно выбеленный дождями и ветром череп, а грива походила на переливающиеся серебряные нити; сверкающие копыта казались стальными. Конь поднял красивую голову, насторожил уши и фыркнул, выпустив клубы пара.
Как давно Зейн мечтал приобрести летающую лошадь! Сегодня грезы стали явью. Правда, у его скакуна не было крыльев, но при таких возможностях они не понадобятся.
— Хотите узнать еще что-нибудь? — сухо осведомился Хронос. Он теперь примостился на крупе жеребца позади Зейна.
— У меня столько вопросов, что, боюсь, нам не хватит даже вечности, — ответил Зейн, ошарашенный мгновенной трансформацией уже ставшего привычным автомобиля в живое существо. Да, наука и магия сейчас стали союзниками, однако такое и представить себе невозможно!.. Он чувствовал, как подрагивают могучие мускулы волшебного жеребца, и был взволнован будто ребенок, неожиданно получивший невероятный подарок. — Но сейчас почему-то все кажется не таким уж важным. В это мгновение я понял…
— Кстати, «это мгновение» в каком-то смысле мы остановили, — напомнил ему собеседник и слез с коня. — Я должен идти. — Песочные часы в руке Хроноса сверкнули; он исчез.
— Время летит, — меланхолично заметил Зейн и, стряхнув с себя грусть, потрепал по холке жеребца. — Я знаю, мы подружимся, Морт. Только я не очень-то ловко езжу верхом, поэтому для обычных вызовов в город удобнее использовать тебя как автомобиль. Так что, если нам не надо срочно в Чистилище… Или стоит отправиться туда прямо сейчас?
Жеребец фыркнул. Он явно не одобрил предложение хозяина. Что ж, ему виднее.
Зейн опустил глаза на седло, обнаружил там кнопку и нажал на нее.
— Наверное, это снова превратит тебя в лимузин?
В то же мгновение он оказался в кресле водителя. Неплохо! Конечно, он с удовольствием поговорил бы с волшебным конем, но дело не ждет.
Зейн нажал на часах кнопку «Старт», отметив про себя, что они педантично зафиксировали задержку на полчаса и ее потом придется ликвидировать. Что ж, время не прошло напрасно; по крайней мере стало понятно, каковы правила работы.
Он определил направление и включил сверхзвуковую скорость. Лошадь превращается в автомобиль… Довольно необычно, зато очень удобно. Интересно, кто из них машина, а кто — живое существо? Надо потом выяснить. Теперь ясно, почему вести Морт-мобиль было так легко. Водитель может зазеваться и,
