— Кто тебе сказал, что я здешний? Просто иду мимо.
— Гуляешь тут — значит, добыча.
— Выходит, если по этой дорожке пойдет, к примеру, мракозавр, ты и на него охоту устроишь?
— Да я… — Незнакомец осекся. — Господа мракозавры тут обычно не прогуливаются.
— А говорящие медведи?
— Я тут их раньше не замечал, — пожал плечами клыкастый тип.
Тич только сейчас сумел рассмотреть аборигена. На человека тот походил гораздо больше, чем мразюбр, хотя бы потому, что не носил рога. Мразверг имел довольно худосочное тело, узкое лицо с острым подбородком, тонкие губы, которые не могли скрыть выступавшие изо рта четыре (сейчас уже три) острых клыка. На фоне этой худобы особенно бросались в глаза пышные, торчавшие во все стороны волосы зубастика, которые делали это существо похожим на одуванчик.
— А раз не видел, то и нечего нападать. Кстати, у тебя перекусить с собой ничего нет? — Кархун уже полдня испытывал сильный голод, но вся местная живность от него пряталась.
Оказалось, что без помощников, даже таких невзрачных, как мракозегры, в этом мире путешествовать тяжеловато. Те умели и дичь к себе приманить, и обед быстро приготовить.
— Перекусить? — Владелец охотничьих угодий заволновался. Он дернул вниз сетчатую безрукавку, сплетенную из толстых темных жгутов, проверил карманы своих укороченных штанов. — Я тут тебя собирался.
— Этот вариант мы уже отвергли, как неперспективный. Давай рассматривать другие.
— Я тут, это… Мне нужно принести твою шкуру в деревню. Они все должны понять, кто тут самый важный.
— Шкура мне пока и самому нужна. Так говоришь, ничего съестного у тебя нет? Может, мне тобой отобедать? — решил напугать незнакомца привратник.
— Нельзя меня тут есть.
— А там можно? — Парню порядком надоела манера аборигена вставлять не к месту слово «тут».
— Там можно, но там меня нет, — удивил ответом клыкастый.
— Тогда я, наверное, пойду туда, где тебя нет.
— Ты ищешь воду, от которой глаза болят? — еще больше изумил «одуванчик».
— Да, ищу. — Человек понял, что речь идет о фонтане желаний.
— Сходишь со мной тут в деревню, я там тебе очень плохое место покажу. Там вода раз в день на землю выскакивает. Очень плохое место, глазам больно.
— Ну да, я пойду с тобой в деревню, а твои односельчане кусаться начнут. Мне что, придется им всем зубы выбивать?
— Нет, тут в деревне ты мой медведь. Другие должны бояться моего гнева.
«Интересно, что будет, если они не захотят бояться?» — подумал кархун.
— Давай сделаем по-другому, — решил пойти на обман Тич. — Ты сначала покажешь плохое место, а потом пойдем в твою деревню.
— Нет, нельзя.
— Почему?
— Деревня тут, а место там, — привел железный довод мразверг. — Дорога там длинная и трудная. Много сил надо.
— Тебя зовут как?
— Тургам, большой тут охотник. Пойдем в деревню, будем им мою добычу показывать.
Предложение Тургама парню абсолютно не нравилось, но аппетит и желание поскорее выбраться из этой мрачной действительности не оставляли выбора. Немного поразмыслив, ученик Разруга кивнул головой:
— Хорошо, идем к твоему жилищу, но учти: если кто-то вздумает кусаться или другим способом задумает испортить мне настроение, я за себя не отвечаю.
— Ты тут моя добыча, я за тебя отвечаю, — заявил «одуванчик».
Дебри мразвергов сильно отличались от просторов рогатых обитателей верхнего яруса мрака. Помимо многочисленных кустарников и невысоких раскидистых искореженных деревьев, местность изобиловала выступавшими из земли каменными изваяниями самых различных форм и размеров. Пробираться сквозь заросли и скальные нагромождения, не зная троп, было очень сложно. Новый знакомый не зря назвал себя охотником. С ним прогулка по лесу особого труда не составила. Не прошло и часа, как они добрались до небольшого поселения, расположенного на очищенном от зарослей месте.
Деревенька аборигенов состояла из одной улицы, по обе стороны которой размещались то ли юрты, то ли шалаши. Тич внимательно всматривался, пытаясь определить, из чего сделаны силовые стойки домов: длинные палки круглого сечения были похожи на стволы деревьев, но здесь ему на глаза еще ни разу не попадались такие длинные прямоствольные растения. Все, что росло в этом мире, было искореженным. Наверное, из-за дефицита света.
Бесхитростные строения окружали крупные, величиной с арбуз, валуны, видимо, обозначавшие границы приусадебных участков. Чем выше был дом, тем большую площадь вокруг него окружал каменный заборчик.
Тургам важно шествовал мимо шалашей, положив руку на холку медведя. Абориген чувствовал себя триумфатором под завистливыми взглядами односельчан. Таким образом странная парочка добрела до центра поселения с вытоптанной круглой площадкой. Здесь удачливый охотник остановился.
— Тургам тут самый важный, — объявил абориген во все горло, — вот моя добыча!
Обыватели в момент обступили площадь.
«Сейчас что-то будет», — сообразил привратник.
Он не ошибся. У одного из местных оказалось другое мнение по данному вопросу. Мразверг вышел из толпы и заявил:
— Добыча на своих ногах тут в деревню не ходит! Этот трусливый зверь не достоин называться добычей тут.
— Я привел добычу в деревню потому, что победил ее тут, не убивая. Ты можешь прогнать зверя. Если не боишься.
Это была откровенная подстава, и Тич уже собирался высказать свое негодование, но соперник Тургама не дал парню возможности раскрыть рта. Абориген стрелой метнулся к шерстяной жертве и попытался прогрызть шкуру в области шеи.
«Раскудырная сила! — возмутился привратник. — Что у них ТУТ за порядки?!»
Снова пришлось воспользоваться навыками карху, чтобы сбросить мразверга. В медвежьей шкуре это было несколько затруднительно, поэтому парень не стал особо церемониться и следующую атаку отразил проверенным способом — ударом в челюсть.
— Он неправильно дерется тут! — закричал абориген, который лишился сразу двух клыков. — Так нельзя.
— Но я же его одолел тут, а ты нет, — ухмыльнулся Тургам. — Значит, я тут самый важный. Все согласны?
Больше никто возражать не стал. Шоу закончилось, и местные стали не спеша расходиться.
— Доволен? — спросил Тич, когда они остались на площади одни.
— Они, наконец, поняли. Я тут…
— Кончай хвастаться! Ты обещал мне плохое место показать. Веди.
— Дорога там трудная. Сначала я буду кормить свою добычу.
— Ладно, согласен. — Голод сразу напомнил о себе.
Постоянные «тут» и «там» в речах аборигенов сильно раздражали слух Тича. Но в них явно что-то вкладывалось. Привратник пытался для себя определить разграничения. Охотничьи угодья и деревня однозначно обозначались наречием «тут», а уже дорога к месту, где появлялись фонтаны желаний, как и само место, находились «там». И, похоже, связи с пребыванием аборигенов в той или иной точке пространства не имели никакой.
В шалаше накрыли богатый стол, точнее скатерть, которая была расстелена прямо на земле. Статус самого важного приносил обладателю не только моральные дивиденды: односельчане сразу поспешили к
