Он очнулся от боли, — она пульсировала в шее, — руками нащупал повязку. Сола заботливо склонялась над ним, отирая мягкой губкой пот, который градом катился со лба.
— Я знаю тебя, — прошептала она, увидев, что он открыл глаза. — И я никогда не брошу тебя… безымянный.
Сос попытался ответить, но не смог выдавить из себя даже хрипа.
— Ты спас его. Снова. Он больше не может говорить, но его состояние лучше, чем у тебя. Хотя ты и победил. — Она склонилась еще ближе и легонько поцеловала его.
Сос поднялся. Огненная боль пронзила шею, голову невозможно было повернуть. Он держался и терпел. Отдельное помещение в главной палатке, где они находились, принадлежало, по-видимому, Соле. Перебирая ногами, он огляделся. Кроме них здесь никого не было.
Сола нежно взяла его за руку.
— Я разбужу тебя перед его уходом. Обещаю. А теперь ложись и спи, не то ты убьешь себя — снова.
Будто все повторялось. Вот так же когда-то она отирала его лоб, и он полюбил ее, еще не понимая этого.
— Пора, — Сола разбудила его поцелуем. Она нарядилась в лучшее платье и снова поразила его своей красотой. Рано он попытался отречься от первой любви.
Сол с дочерью стоял у палатки — с повязкой на горле, бледный. Но в остальном он был собран и здоров. Он улыбнулся, увидев Соса, подошел пожать ему руку. Слова были излишни. Затем он вложил в его руку маленькую ладошку Соли и повернулся, чтобы идти.
В молчании воины провожали взглядами Сола. Он отправился в путь безоружным, взяв лишь походное снаряжение.
— Папа! — закричала Соли. Она вырвалась из рук Соса и бросилась за ним.
Одним прыжком Сэв настиг ее.
— Он идет на Гору, — ласково объяснил он. — Ты должна остаться с мамой и новым папой.
Соли вырвалась опять и догнала Сола:
— Папа!
Сол обернулся, присел и, поцеловав ее, повернул к себе спиной. Потом быстро встал и зашагал дальше. Сос вспомнил, как сам он пытался прогнать Глупыша вниз, к жизни.
— Папа! — она кричала, отказываясь расставаться. — Я с тобой! — И, чтобы показать, что все понимает. — Я умру с тобой!
Сол снова обернулся и окинул толпу воинов умоляющим взглядом.
Никто не шелохнулся.
Наконец, он взял Соли на руки и решительно направился за пределы лагеря.
Сола уткнулась в плечо нового мужа, беззвучно зарыдала.
— Это его дочь, — наконец промолвила она. — Больше, чем наша.
Провожая взглядом фигуры, Сос уже видел, как с дочкой на руках Сол взойдет на Гору. Угроза ледяной смерти не заставит его повернуть назад, он будет идти, пока мороз и вьюга не возьмут свое, и тогда он упадет головой к вершине, прикрывая дочь окоченевшим телом. Он видел, кто откроет свои объятия для сильного мужчины и чудного ребенка. В тренировочной комнате снова будет погоня и, возможно, специальные упражнения для Соли. Это будет, ведь Сол уходил не один, а Соса… разве устоит она перед возможностью иметь, наконец, ребенка?
“Возьми ее! — подумал он. — Возьми ее — во имя любви.”
И он, Сос, останется, чтобы исподволь разрушать империю, не будучи до конца уверенным, что поступает правильно. Он создал ее для другого, и теперь уничтожит, исполняя волю жестоких и трусливых людей, тех, что бояться рождения новой цивилизации, новой силы…
Отчего все главные повороты в его судьбе происходили не его волею? Как и в любви — женщины полностью брали над ним власть… Сол дал ему первое имя и первое задание, доктор Джоунс дал новое оружие, Сол послал на Гору, а Боб вернул назад. Военачальники Сола заставили его встать во главе империи, не зная, что он и есть ее главный враг.
Настанет когда-либо время собственных решений? Опасность, которой раньше подвергался Сол, обернулась и против него: если он не разрушит империю, кто-нибудь придет убить его. Кто-то незнакомый. А там, в подземелье, погибнут трое заложников, один из которых — ребенок…
Он взглянул на Солу, прелестную в печали, думая, что женщина, которую он любил неизмеримо больше, будет принадлежать ее бывшему мужу. Ничего не изменилось. Соса, малышка, любимая…
Он повернулся лицом к воинам своей империи. Она, казалось, раскинулась до самого горизонта. Они считали его своим вождем. Но кем же он был? Хозяином — или рабом?
