поближе этот необычный светильник.
– Зачем пришел?! – Громовой бас заставил вздрогнуть уставшего путешественника.
– Двери хочу открыть, – честно признался Ниранд.
– А ты имеешь на это право?
– Не знаю. – Подобная мысль путнику как-то и в голову не приходила.
Повисшая пауза свидетельствовала о том, что вопрошающий тоже задумался. Хранитель в это время с тревогой поглядывал на красный шар, почувствовав, что от того исходит мощная магическая энергия.
– Готов ли ты узнать свое право?
– Готов, – ответил Ниранд.
После его слов свет, исходивший от шара, сделался ярче настолько, что глазам стало больно на него смотреть. И все же лесничий почему-то не мог отвести взгляда от шара. Он с удивлением увидел, что в центре этого ослепительного сияния еще один проход.
– Куда идти, видишь? – почти равнодушно поинтересовался невидимый дознаватель.
– Вижу.
– Тогда ступай. Тот, кто права не имеет, уже давно бы ослеп.
Ошеломленный таким известием, хранитель сделал несколько шагов и оказался возле знакомых дверей: та же форма, те же замысловатые росписи, тот же полумрак, к которому после слепящего света не сразу приспособились глаза человека. Он подошел к первой двери и вытянул руку. Над дверью высветилась предупреждающая надпись: «Ступившему через порог с этой стороны вернуться обратно не суждено».
– Не волнуйтесь, я и сам не собирался никуда уходить. Хватит! И набегался и насмотрелся.
Ниранд по очереди коснулся каждой двери ладонью и, обессиленный, уселся на пол.
Ритуальный танец охотников представлял собой довольно сложную композицию, которую представители клана Утренней охоты начинали изучать сразу после получения предназначения и совершенствовали свое мастерство на протяжении всей жизни. Выступали перед публикой они, как правило, раз в году перед открытием охотничьего сезона, но иногда случались и исключения. В особых случаях танцем охотники отгоняли неудачи, а также призывали на помощь Сиера, если собирались выходить за слишком опасной добычей. Изгнание из деревни мередей вполне подходило под второй случай, а потому не могло быть воспринято старейшинами, как нарушение законов.
Гром барабанов, гудки рожков и звон бубнов служили музыкальным сопровождением ритуального действа. Музыка разносилась далеко за пределы Веринги и собрала на южной окраине поселения практически всех обитателей. Смотреть танцы охотников нравилось многим, но находились здесь и такие, кто еле сдерживал раздражение, глядя на виртуозные движения соплеменников.
Зинтуг, приведший сюда старейшин после заседания совета, не выглядел победителем. Во-первых, ему с трудом удалось протащить на собрании решение об изгнании животных, а во-вторых, глава клана Бурлящей воды, еще утром одобрявший все начинания Зинтуга, после полудня начал возражать. «Да как он посмел! Разве не благодаря мне его избрали мудрейшим?! – мысленно продолжал спорить Зинтуг. – Теперь еще эти охотники! Когда они закончат свои дурацкие пляски?»
Подойти к главе охотников и приказать закончить ритуал мудрейший не мог себе позволить. Ему и так пришлось выдержать бой с некоторыми главами кланов при решении вопроса об исключении непокорного из совета старейшин, а остановить танец собственным распоряжением означало пойти против наказов мудрых предков.
Какое-то шестое чувство говорило Зинтугу, что время сейчас работает не на него, но он был не в силах ничего предпринять. Оставалось только стоять на краю поляны и ждать, когда плясуны закончат водить свой идиотский хоровод вокруг серебрянозубых мередей. Наконец, глава клана Утренней охоты поднял руку, и музыка прекратилась.
– Стренгут, от имени совета старейшин я приказываю тебе выгнать дикое зверье из деревни. Мудрость наших предков не велит человеку жить бок о бок с хищниками.
– А я слышал, – среди односельчан неожиданно появился Прэлтон, – что наши предки никогда не отвергали помощь, от кого бы она ни исходила.
Зинтуг вздрогнул. Меньше всего он хотел сейчас видеть в деревне этого человека, а тем более общаться с ним прилюдно.
– Какую помощь можно ожидать от бездумных тварей? Ты, видимо, в детстве слишком много сказок наслушался, а жизнь – штука суровая. В ней зверь всегда остается зверем, готовым в любую минуту перегрызть глотку нашим женщинам и детям.
– Что-то я пока не видел ни одного верингца, пострадавшего от их зубов.
– Чтобы этого не случилось, я и хочу их изгнать.
– Значит, все-таки ты, а не совет? – поймал на слове своего оппонента Прэлтон.
– Я сейчас представляю мнение совета, и ты это прекрасно знаешь! А вот от чьего имени выступаешь ты? Что-то я не вижу с тобой тех людей, что покинули деревню три дня назад. – Зинтуг перешел к нападению.
– Да, я выступаю только от своего имени и не прикрываюсь ни мудростью предков, ни советом наших уважаемых старейшин. – Глава клана Быстрого огня поклонился седовласым мужчинам, стоявшим за спиной мудрейшего. – И это лично я считаю, что изгнание зверей из деревни – величайшая глупость.
– Вот видите! – обрадовался глава клана Живой земли. – Он не уважает совет, он не уважает мудрость наших предков, он…
– Ты ошибаешься! – перебил его Прэлтон. – Из всех присутствующих я не уважаю тебя одного. И для этого у меня есть серьезные причины.
– Думаешь, хоть кого-нибудь они интересуют? – свысока бросил Зинтуг.
– Почему бы не выслушать человека, если ему есть, что сказать? – вдруг подал голос глава клана Бурлящей воды.
Это был довольно неожиданный и весьма ощутимый удар. Один мудрейший пошел против другого!
– Хорошо, – Зинтуг бросил на Прэлтона злой взгляд, – у меня есть несколько минут, чтобы выслушать твой бред.
– Бред? Про какой бред идет речь? Про тот, который тебе якобы подсказала мудрость предков? Так придется тебя огорчить: ни один человек из отряда Зарлатонга не пострадал. – Новость была встречена радостными возгласами. – Или про то, что бывший копьеносец является проклятым? И тут промашка. Знаешь, сколько существует свидетелей того, что Арлангур не переступал запретной черты? И это не только вчерашние подростки. А твое высказывание, что Зарлатонг сам уничтожил бойцов, которых так долго и упорно учил… Это даже не бред. Это прямое сведение личных счетов с неугодным тебе человеком. Что он тебе лично сделал плохого? Или ты просто не желаешь добра тем людям, вместе с которыми живешь?
– Избавьте меня от нравоучений этого сопляка, – вскричал мудрейший. – Где твои воины, где этот проклятый Зарлатонг? Что-то я никого не вижу!
Зинтуг потерял над собой контроль. Внешне невозмутимый Прэлтон подал условный знак, и в деревню вошли победители.
– Да вот они!
Односельчане бросились навстречу воинам. Пять минут про спорщиков никто не вспоминал, но, следуя указаниям главы клана Быстрого огня, бойцы после теплой встречи подошли к мудрейшему, и Прэлтон продолжил:
– Можешь потрогать их руками, чтобы убедиться: они не призраки. Ребята немного задержались, потому что бережно несли раненого командира. Между прочим, свою рану «проклятый» Зарлатонг получил, спасая жизнь обычному воину. Благодаря его стараниям мы выиграли первую битву, а какую пользу принес деревне ты? Хотел поссорить нас с мередями? С теми, кто не жалея своих шкур, сражался плечом к плечу с людьми?
– Ты забываешься! – вскипел Зинтуг, оглянувшись на коллег в поисках поддержки. – Никому не позволено безнаказанно оскорблять мудрейшего! Я вызываю тебя на поединок!
Все знали, что глава клана Живой земли являлся самым сильным магом в деревне. Его уровень давно достиг третьего круга мастерства, а Прэлтон только недавно перешел в четвертый.
– Ну, конечно, уничтожать соплеменников гораздо безопаснее, чем сражаться на поле боя с настоящим врагом. Надеюсь, хоть это решение является твоим собственным, а не продиктовано кем-то другим, –
