– Видишь? – указала девушка на обнявшуюся парочку. – Они целуются. Что это означает?
– Они нравятся друг другу, – спокойно ответил маг.
– Нет, – тоном знатока произнесла Линория, забавно задрав носик. – Не только. Это значит – Терна охраняет суженого своей любовью. Ее долго не будет рядом, поэтому и поцелуй должен быть долгим.
– Надо же! А я и не знал, – улыбнулся Югон.
– А ты не хочешь выдать мне такую же охранную грамоту?
Седой волшебник на мгновение оторопел.
«Вот тебе и скромница! – усмехнулся он. – Чувствуется „благотворное“ влияние Терны».
– Конечно, хочу. – Маг поднял принцессу на руки и… минут через пять поставил на землю.
– Вот теперь я уверена, что со мной ничего не случится. – Девушка светилась от счастья. У верховного мага защемило сердце от страха за этого наивного ребенка.
– Везет же некоторым! – пробурчал за спиной седого волшебника Еерчоп, провожая взглядом удалявшуюся троицу.
– Ты о чем? – вышел из задумчивости Югон.
– О тебе и Линории, о Терне и Арлангуре, о хранителе, который идет рядом с принцессой, – тяжело выдохнул разрушитель. – А я никому не нужен! Обидно…
– Как это – никому? – невесело отозвалась Гердилина. – Хороший дух в хозяйстве всегда сгодится.
Еерчоп тоже рвался сопровождать непосвященных. Дух наивно полагал, что если земли мертвые и он не совсем живой, то все будет в порядке. Увы! Стоило ему ступить на территорию Корявых ручьев, как начались серьезные проблемы с головой. Разрушитель понял, что теряет силы, и поспешил назад, вернувшись к отряду в подавленном настроении. Все-таки человеческое тело, пусть даже и самодельное, имеет свои недостатки, которые иногда перечеркивают все могущество духа.
Известными одному ему лабиринтами Горлинд выбрался на поверхность, где его дожидались драган и полтора десятка телохранителей. Стряхнув с себя пыль подземелья, мирольд поменялся одеждой с одним из своих людей.
– Возвращайтесь в Гринторд! – приказал хозяин. После вызова на конклав ему стало казаться, что он попал под постоянное наблюдение, но не знал – под чье именно. Следить за ним могли и люди Дербианта, и короля, и магистратора. Причем необязательно лично: среди камней легко спрятаться мелкому зверьку или птице, которых охотно использовали все, кто имел под рукой штат сильных магов.
Опять же нельзя было исключать возможность, что, несмотря на секретность послания, Бринст мог перестраховаться и сообщить своим приближенным, куда он направился. Тогда гвардейцы Его Величества в самое ближайшее время перевернут вверх дном все Ледяные озера. «Вот и пусть ищут меня там. А я пока отсижусь у Мурланда. А дальше видно будет».
Вельможа не поехал со своими людьми, но принял специальные меры, чтобы любой сторонний наблюдатель подумал иначе. На одного из драганов вместо охранника, изображавшего сейчас хозяина, посадили чучело, и число всадников не изменилось. Правда, теперь Горлинд остался без скакуна, но чего не сделаешь ради собственной безопасности? «Пусть думают, что я дома». Мирольд распорядился, чтобы в его временную резиденцию никого не пускали. «Хозяин тяжело болен и гостей не принимает», – так должны были говорить слуги всем, кто хотел бы встретиться с их господином.
Накануне Горлинд долго размышлял. Он впервые оказался меж трех огней, если считать еще и короля (а куда же от него денешься?). Наиболее выгодным ему показался союз с Дербиантом. Во-первых, агрольд оказался единственным, кто, в отличие от того же магистратора, предложил сотрудничество, а не беспрекословное выполнение своих приказов. Во-вторых, связь с Дербиантом могла быть воспринята конклавом как выполнение порученного им задания. В-третьих, хозяин Трехглавого замка обязался найти сына мирольда.
«Главное теперь – без особых приключений добраться к Мурланду, а там можно будет подключать его родственника. – Горлинд старался без спешки наметить план действий. – Только агрольду я расскажу об изоляции Бринста. Пусть действует. Он теперь должен засуетиться. Глядишь – и Ронкула быстрее отыщет. А магистратор пока останется в неведении. Пока…».
Горлинд предпринял опережающие шаги, предположив, что теперь внимание к его персоне будет расти, посвящать же кого-либо в собственные семейные тайны не хотелось. Правда, пришлось почти все рассказать монарху, но лишь в качестве подстраховки. Если случится погибнуть, мирольд не хотел оставаться неотомщенным, поэтому и сдал всех, кого смог. В конце концов, если заговорщики удачно реализуют свои планы, можно будет легко устранить тех, кому была доверена важная информация. При новом правителе заклятие первого лица прекращает защищать старого, и делай с ним что хочешь.
Просидев час возле выхода из пещеры, Горлинд решил, что любой, даже самый дотошный наблюдатель, уже бы покинул свой пост. Пора было выходить, чтобы до темноты успеть добраться к Мурланду.
«Никогда бы не подумал, что придется скрываться у ближайшего родственника Дербианта! До чего же непредсказуемая эта штука – жизнь!»
Вторжения, ради которого две сотни воинов деревни совершили стремительный марш- бросок к просеке, не случилось. Видимо, нерлюди специально задумали отвлечь основные силы защитников леса, чтобы предоставить заброшенным в тыл врага диверсантам свободу действий. Возможно, у серых тварей имелись и другие соображения, но спросить было не у кого. Рогатые существа в плен не сдавались. И вообще никто не слышал, чтобы они издавали хотя бы один звук. Молча сражались, молча погибали.
После боя на поляне Зарлатонг решил разбить военный лагерь в непосредственной близости от просеки, чтобы в случае нападения врага иметь возможность оперативно отреагировать.
Командир оставил с собой сто человек, остальные вместе с Прэлтоном вернулись в деревню. Было решено каждые три дня менять половину состава. Небольшое войско регулярно прочесывало местность между деревней и просекой. При содействии мохнатого воеводы научились пользоваться пернатой почтой: если возникала необходимость в подкреплении, в деревню отправлялось письмо.
Люди активно взялись за оборону леса. Никто не хотел, чтобы приютившие их земли превратились в синюю глину, а высокие зеленые деревья – в унылых карликов, видневшихся на другой стороне просеки.
Прэлтон не стал задерживаться в деревне и снова вернулся в лагерь.
– Я привез тебе подарок от наших кузнецов, – таинственно сказал он другу.
– Неужели они обнаружили месторождение серебра?
– Не совсем.
Воины, вернувшиеся из деревни, принесли несколько связок новых дротиков, стальные наконечники которых хоть и были заточены под иглу, но оставались шершавыми и тусклыми.
– И зачем нам обычное железное оружие?
– Погоди минутку.
Старейшина махнул рукой, к ним приблизились четверо бойцов. Первые двое несли знакомый ларец, в котором кузнецы хранили серебряную пыль, а вторые поставили рядом с ларцом казан с водой.
– Какая-нибудь хитрая магия?
– Сейчас увидишь. – Глава клана взял дротик, макнул его в воду, а затем опустил в ларец. – Смотри.
Серебристый налет тонким слоем покрыл неровную поверхность стали.
– Здорово!
– Пока дротик мокрый, серебро на нем держится. В случае крайней необходимости под рукой будет пусть и небольшой, но запас.
– Спасибо за подарок. Надеюсь, крайняя необходимость не наступит, но в сражениях резервы никогда не бывают лишними.
– Это точно. Как тут у вас?
– Да вроде все нормально. – Зарлатонг слегка стушевался.
– Опять какие-то странности? Рассказывай, обмозгуем вдвоем.
– Может, и не стоит обращать на это внимания, но я бы хотел услышать твое мнение… Третью ночь мне снится один и тот же сон. Приходит Верина, и мы с ней идем на восток к огромной реке. Идем за чем-то очень важным, но стоит нам дойти до желтого песка, как сон обрывается.
