Эхс схватил пирог, распахнул дверцу и швырнул. Ленивец покатился колесом и исчез в лесных зарослях, а Эхс прилег на подушки, собираясь вздремнуть.
На дворе было не очень жарко. Огры как раз такую погоду любят, прохладную, но Эхс предпочитал тепло. Он отыскал старое ветхое одеяло, принесенное сюда на случай холодной погоды, и укрылся.
Но одеяло вдруг скрутилось в жгут и обвилось вокруг его ног.
— Ты чего! — крикнул Эхс.
— Сам чего, чурбан! — перекривило одеяло. Да, посреди ветхой тряпицы вдруг образовался рот.
И тут взыграла огрья сила; Эхс дернул ногами — и одеяло с треском разлетелось в стороны.
Но оно тут же в виде тумана поднялось в воздух и закачалось перед Эхсом.
— Ну, тачка навозная, сейчас я тебе задам! — пригрозил рот.
Но огр уже поднялся в Эхсе во весь рост. Он схватил одеяло обеими руками: «А вот мы сейчас поглядим, дырка на дырке, кто кого!» — и разорвал одеяло в клочки.
Клочки растворились. И снова образовалось облако тумана. Через секунду облако сгустилось, так что получилась.., какая-то демонесса.
— А на вид ты слабее! Правда, надолго ли твоих силенок хватит, козявкин ум?
— Чей ум?
— Козявкин, букашкин, таракашкин…
— У меня бабушкин.
— Хоть и дедушкин. Ну что, сдаешься?
— Подушка.., пирог, — вдруг осенило Эхса. — Так это ты была?! В их обличий?!
— Конечно я, умник, — насмешливо сказала демонесса. — Таким образом я пыталась ласково указать тебе на дверь. Но, как видно, хорошими манерами букашек не проймешь. Придется скрутить тебя в бараний рог и скормить дракону.
У подушки и пирога рук не было, а у демонессы были, и она угрожающе протянула их к Эхсу.
— А.., драконы бараньих рогов не едят, — пролепетал он и понял, что испугался. О демонах и демонессах в Ксанфе никто слова хорошего сказать не мог. Наделенные нечеловеческой силой, но при этом абсолютно бессовестные, они вдобавок умели проходить сквозь стены. Если бы Эхс знал, что здесь демонесса, ни за что бы в спор не вступил. Но теперь уже поздно.
— Ничего, я уговорю какого-нибудь, — мрачно произнесла демонесса. — Может, это мне зачтется как благородный поступок.
Она обхватила пальцами его шею и сжала.
Но от этого огрья сила только сильнее взыграла в Эхсе. Это огрье исконное право — скручивать в бараний рог. Эхс схватил демонессу за руки и попытался их разжать.
— Кто ты? — сдавленно спросил он.
— Я — демонесса Метрия, — ответила она и превратилась в туман. Руки демонессы, пусть и туманные, Эхсу разжать не удалось. Он по-прежнему чувствовал их у себя на торле. — Сокращенно — ДеМетрия. А ты кто?
Эхс снова схватил ее за руки и снова попытался их от себя оторвать.
— Я Эхсил, огр, и тебе не удастся меня задушить.
— Ошибаешься, смертный, — сказала демонесса.
Она возникла из тумана, потом исчезла и опять появилась… Теперь в руках она держала веревку, которую и накинула Эхсу на шею. — Не подчинишься, задушу.
— Э нет… — едва выговорил Эхс.
— Нет? — удивилась демонесса. Пожалуй, настало ее время удивляться. Эхс почувствовал, что веревочная петля ослабла.
Эхс сжал кулак и ударил демонессу в лицо. Ударил он сильно, но голова демонессы просто отклонилась и тут же вернулась на место, словно и не голова, а шарик на пружинке. Но вид у демонессы остался растерянный.
— Нет, — повторил Эхс. — Я против.
— А и верно, — вдруг сказала демонесса. — Не имеет смысла тебя убивать. Оттащить подальше твой труп я не смогу, а со временем от него такая вонь пойдет, что в округе начнется мор.
Веревка превратилась в дым, а дым всосался в ладони демонессы.
— Сейчас я тебя отсюда вышвырну! — грозно пообещал Эхс. Огрья сила в нем еще не поблекла.
— Ну-ка попробуй, обыкновенское отродье.
Обыкновенское отродье? Вот это уже настоящее оскорбление. Тут уж огр просто не может не отомстить.
— Ну держись, демоница!
Он сжал ее за талию и хотел уже сбить с ног, но вдруг остановился. Обнаженное и пышное женское тело тесно прижималось к нему… Раньше, отвлеченный оскорбительными словами и действиями демонессы, он ничего этого не замечал. Но сейчас какое-то новое чувство проникло в него.
— Вот ты, оказывается, какой ласковый, — улыбнулась демонесса. — Давай-ка я помогу тебе раздеться…
— Ступай вон отсюда! — опомнившись, гневно крикнул Эхс.
— И не подумаю, малыш. Я отыскала это местечко, и оно мое.
— Нет, это я сделал, и дерево мое!
— Ты, сделал пивное дерево? — удивленно подняла брови демонесса.
— В нем летом гостил дух, а потом я стал гостем.
И дерево согласилось. Это дерево мое.
— Что ж, хорошее дерево, гостеприимное, но теперь тут буду жить я.
— Э нет.
Демонесса окинула его изучающим взглядом.
— А, поняла, это у тебя такой магический талант! Ты произносишь «нет», и твой противник сразу идет на попятную. Именно поэтому я собираюсь что-то сделать и тут же передумываю?
— Именно поэтому.
Магический талант Эхса был не самого высокого класса, и все же, когда требовалось, отлично служил ему.
— Ну, тогда я не буду впустую тратить силы. И все же я готова поклясться, что твое «нет» вовсе не так всесильно. Допустим, с каждой моей проделкой в отдельности ты справиться можешь, а вот над моим коварством и хитростью, из которых эти проделки рождаются, ты не властен. Угадала?
— Угадала, — не смог не согласиться Эхс.
Демонесса и в самом деле была чертовски сообразительна. Уж кого-кого, а огров-тугодумов наверняка не было среди ее предков.
— Ну что ж, будем искать способ сделать так, чтобы ты захотел отсюда убраться, — продолжала демонесса. — Я не в силах причинить тебе вред напрямую, а ты не в силах справиться со мной, значит, на сегодня мы равны.
— И чего тебе не жилось на прежнем месте? — невесело вздохнул Эхс.
— Потому что там, откуда я ушла, жить становится невозможно, — ответила Метрия. — Из-за жужузуммеров.
— Кого? — не понял Эхс.
— Не все ли равно. Смертные их редко когда слышат, а вот демонов они сводят с ума. Недавно жужу зуммеры появились в долине копуш, и мы никак не можем их извести. И я решила, что с меня хватит. Вот и отыскала себе местечко, где меня никто не побеспокоит.
— Но я раньше тебя отыскал это местечко, где меня никто не побеспокоит, — возразил Эхс.
— Ой ли.
— Что ты сказала?
— Это я по-обыкновенски сказала: «Оставь мечты, парнишка».
— А кто такая Оля?
Демонесса рассмеялась, заколыхавшись всем телом.
— Слушай, юнец, а может, вместе здесь поселимся? Возможно, даже полюбим друг друга. Иди сюда, я
