пояснице, откинулась назад, опершись на руки, ее соски касались его груди, глаза закрыты — настоящая жрица любви.
Тревис знал, что ему понадобятся титанические усилия, чтобы продлить наслаждение. Словно невидимая пружина все туже сворачивалась внутри него, заставляя увеличивать темп. Немыслимые вскрики и стоны раздирали горло, из респектабельного бизнесмена он превращался в дикого необузданного самца.
Огромная волна наслаждения накрыла их, они окунулись в радужное небытие, где царят лишь удовольствие и гармония с собой.
Очнувшись, они начали целоваться, словно успели расстаться и вновь обрести друг друга.
Дженна обняла его за шею.
— Может, стоит вернуться в дом?
— Завтра ночью я подогрею воду в бассейне.
— А как же сегодня?
— У меня есть кое-что интересное для тебя.
— Правда? — Девушка озорно улыбнулась.
— Нужно только найти ровную поверхность…
— Например, кровать.
— Кровать, стол, пол, — все подойдет.
— Теперь ты говоришь как мужчина, который умеет расслабляться и отдыхать.
Он притянул ее к себе и поцеловал в шею. Незнакомое чувство наполнило его сердце. Тревис решил, что это благодарность. А что же еще? Он благодарен Дженне за то, что она вошла в его жизнь как раз тогда, когда он больше всего нуждался в отдыхе. Он сам себя не узнавал, он был совсем другим — не Тревисом Ротом, а дикарем, человеком, которым управляют инстинкты и который ради горячего секса может забыть о долге и обязанностях.
И все же, в кого бы он сейчас ни превратился, даже если это только на выходные, чувствовал он себя чертовски хорошо.
Дженна открыла глаза и зажмурилась от яркого солнечного света, льющегося через балконные двери. Она села на кровати, потянулась, чувствуя себя легко и свободно. Недели, полные угроз, предостережений, покушений, заставили ее забыть о существовании обычного счастья.
Туман в голове рассеялся, и она улыбнулась, вспоминая интимные подробности прошлой ночи. Тревис, вино, горячая ванна, лестница, кровать… Девушка даже вспомнить не могла, как они очутились в спальне, но то, что произошло здесь, забыть невозможно.
Она пошла в ванную, быстро приняла душ, натянула на себя старые джинсы и маленькую черную кофточку. Затем спустилась вниз, идя на аромат кофе и чего-то еще — вероятно, яичницы. В кухне она с удивлением обнаружила Тревиса в легких брюках и линялой футболке, поверх которых был нацеплен белый накрахмаленный фартук. Он хмурился над поваренной книгой; на кухонной стойке стояла тарелка, наполненная чем-то непонятным.
— Я приготовил завтрак, но что-то не удалось, — сказал Тревис, переводя мрачный взгляд с книги на обугленную еду.
— Это… французские тосты? — попыталась догадаться Дженна.
— Наверное, стоило попытаться сделать что-нибудь более простое.
— Ты часто готовишь?
— Никогда.
Дженна подавила улыбку. За одну эту попытку он достоин восхищения.
— Они немного жестковаты, а так все в порядке. — Она подошла к стойке, взяла тарелку с французскими тостами и отнесла на сервированный стол.
— Ты не обязана их есть. Горничная заполнила холодильник едой до нашего приезда.
— Ты держишь горничную в пустом доме?
— Когда здесь никого нет, она приходит раз в неделю, во время отпусков и каникул — чаще.
Тревис достал из кухонного шкафа масло и сироп, поставил на стол, сел и оглядел свою работу. Затем виновато пожал плечами.
— Вероятно, другие продукты помогут замаскировать вкус горелого.
Дженна не могла припомнить, жарил ли когда-нибудь мужчина для нее французские тосты, поэтому расплылась в улыбке.
— Что? — не понял Тревис.
— Что я сделала, чтобы заслужить домашний завтрак от парня, который никогда не готовит?
Он налил кофе.
— Прошлая ночь взывает к гораздо большему, чем к горелым французским тостам. Мне придется накормить тебя обедом.
Прошлая ночь. В голове всплыли воспоминания, и Дженна почувствовала, как в прохладной кухне с работающим кондиционером вдруг потеплело.
— Ты снова собираешься готовить?
— Нет, но я смогу собрать продукты для милого пикника. По виноградникам петляет восхитительная тропинка. Я подумал, что ты не откажешься от маленькой прогулки.
Дженна положила на тарелку два тоста, намазала их маслом и полила сиропом. Затем откусила кусочек. Если бы не горелый привкус, совсем неплохо.
— Послушай, вкусно.
— Я ценю твою лесть, но в ней нет необходимости. — Тревис откусил тост, скорчил гримасу и с трудом проглотил. — Тебе действительно не обязательно их есть.
Не обращая внимания на горечь во рту, Дженна еще раз откусила тост. Проживая в безумно дорогом городе и едва сводя концы с концами, она научилась даже худшую еду воспринимать как настоящее угощение и никогда ее не выбрасывать.
— Итак, почему бы тебе не начать посвящать меня в детали жизни моей сестры?
— Хорошо. А то я почти забыл, зачем мы сюда приехали.
Дженна тоже почти забыла об украденном компьютере с материалами, бардаке в квартире, нацарапанных на зеркале в ванной угрозах…
— Что-то не так? — спросил Тревис, уловив перемену в ее лице.
— Просто я подумала о действительности, которую предпочла бы забыть.
— Ты имеешь в виду человека, который пытается удержать тебя от написания статьи?
— Давай лучше поговорим о Кэтрин. — Дженна излишне рьяно набросилась на тосты.
— Ладно, но мы не сможем всегда избегать данной темы. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.
Человек, беспокоящийся о твоей безопасности, — это удивительно. Девушка старалась не смотреть на сидящего напротив мужчину взглядом щенка, обожающего своего хозяина.
Тревис взял со стола несколько листков бумаги.
— Я взял на себя смелость сделать для тебя заметки, основанные на рассказах Кэтрин.
— О, великолепно.
— Крупные вехи ее жизни нам следует обсудить устно. Например, тебе нужно знать, что несколько недель назад Кэтрин уволилась с работы из местной художественной галереи. Она хотела вплотную заняться последними приготовлениями к свадьбе.
— Она не могла взять отпуск?
— После свадьбы все свое время она собиралась посвятить центру помощи женщинам и детям.
Конечно, Дженне следовало догадаться — униженные и оскорбленные женщины всегда являлись предметом неусыпной заботы Кэтрин. Раньше Дженна подозревала в этом интересе некий повод для самолюбования, но теперь вынуждена была признать его подлинным. Если так, то этот интерес является одним из немногих достоинств ее сестры.
— А ты хочешь, чтобы твоя жена занималась работой, посвященной благотворительности?
Глаза у Тревиса сверкнули изумлением, и он одарил ее очаровательной, но сдержанной улыбкой.
