– Холодное сердце наш Дима. Душа – ледышка, ум трезвей некуда, а на уме одни деньги. А насчет женщин его вкусы… – Лиза поморщилась. – Исключительно оральный секс. Вульгарно и грубо. Тут была история. У нас на пирушке познакомился он… моя приятельница – ты ее знаешь. Очень приличная девица, стильная, не урод, со средствами, ну и… Она потом мне звонила вся в слезах – обошелся с ней как с самой последней проституткой. Она в шоке была. В общем, смотри сама. И не очень-то обольщайся.
– Нечего мне смотреть, – отрезала Катя.
– У них с моим это общее – неистовость в постели и… в общем, мало уважения к нам, мало нежности, одна только… – Лиза снова запнулась. – Они близнецы, друг другу очень близки. И порой мне кажется, для них в мире существует только эта их близость. На моего только Димка и может повлиять, только его он и слушает. И Димка Степку тоже любит. И это у него от сердца, меня не обманешь.
– Знаешь, Лиз, а ведь мы с Сережкой сегодня были в этой вашей знаменитой школе, – призналась Катя, кратко поведав подруге свои впечатления.
– Я там тоже несколько раз была. Мужики! Им все игра в казаки-разбойники нужна до седых волос. Что с них взять? Деньги, конечно, кое-какие это моему приносит, но… Может, это школа на него так влияет, а может… Я говорила: Степан очень изменился, стал какой-то другой. Мы вместе уже прилично, а сейчас иногда мне кажется, что это совершенно незнакомый мне человек.
Катя почувствовала: Лизиным излияниям надо дать толчок, иначе она так и будет причитать, ничего не рассказывая по существу.
– Может, ему просто нездоровится. У мужчин насморк случится – они уже не в духе, хандрят, на нас за что-то злятся. Ты говорила, он болел чем-то. Это серьезно?
Лиза помрачнела.
– Было серьезно, а сейчас… сейчас даже не знаю. Я об этом с тобой посоветоваться хотела. Понимаешь ли, он болел трихинеллезом. «Болезнь хищников» называется.
– Хищников? Что это? Первый раз слышу.
– Мерзость заразная. Симптомы поначалу вроде гриппа: лихорадка, температура под сорок. Врач говорил – он сначала в инфекционной лежал на Соколиной Горе, потом его отец в бывшую Кремлевку перевел, – так вот врач сказал: заразиться трихинеллезом в наше время все равно что какой-нибудь тропической бери-бери. А все из-за Степкиного выпендрежа. У него же, у нетрадиционника несчастного, все не как у нормальных людей.
Катя начала отчего-то слушать приятельницу очень внимательно.
– Год назад, – продолжала Лиза, – к Владимиру Кирилловичу в фирму их приезжали какие-то американские инвесторы. В фирме какие-то трудности начались с уплатой налогов – не могу сказать точно, но деньги им нужны были позарез. Ну, инвесторов этих тут ласкали, ублажали как могли. Развлечения а-ля рус по полной программе. В конце повезли под Кострому куда-то на кабанов охотиться. Наняли вертолет, ну и… Мужики! Владимиру Кирилловичу здоровье не позволяет так куролесить, вот он всю организацию спихнул на Димку, и Степка мой тут подсуетился. Постреляли они там этих кабанов, лосей, вошли в раж – подавай охоту на медведя. Гостей удивить надо? Никакого косолапого, конечно, не сыскали, но… На стол к банкету привезли медвежье мясо, достали где-то у охотников, эту дрянь копченую. Украсили застолье, американцы поохали, но никто из гостей, слава богу, есть не стал. И только Степка со своей нетрадиционной пищей – рад стараться. Ну получил. Мясо медвежье оказалось зараженным трихинеллой – червь такой, у хищников в теле водится. Он его и подцепил. В больнице лежал, потом вроде ничего, а потом начались какие-то осложнения на центральную нервную систему. Перевели его на обследование в Институт мозга, томографию делали, лошадиными дозами гормоналы вливали, а потом…
– Что? – Катя смотрела на руки приятельницы: та судорожно сжимала пальцы.
– Потом вроде все нормализовалось. Курс лечения он прошел, выписали его и… Я не знаю, Катя, мне порой кажется, что он стал другой, изменился. Это же осложнение на мозг было, понимаешь? Они – Владимир Кириллович и Димка – мне всего не рассказывают. Но я же… я от него ребенка хочу, понимаешь? Я должна знать, какие могут быть последствия и… – Лиза встала, отошла к окну. – С февраля месяца я Степку почти не вижу. Он все время в своей школе торчит. А началось… не поверишь – из-за платья взбесился словно. Стал вдруг настаивать, чтобы я свадебное платье купила у Мак-Куина. Помнишь был показ мод на станции «Маяковская»? Я вообще считаю, что этот Александер Мак-Куин бог знает во что дом Живанши превращает. Мне его стиль совершенно не нравится, а Степка…
– Что дурного в том, что он хотел подарить тебе платье? – Катя усмехнулась: ничего себе жалоба! Ей собираются подарить кусочек шелка стоимостью в две тысячи «зеленых», а она еще…
– Мы в бутик ходили – бог знает что там, – Лиза даже передернулась. – Ни стиля, ни линий. Словно бомба в зоосаде разорвалась. Александер тогда со шкурами и кожами экспериментировал, платья в грязи вываливал, дохлую саранчу приклеивал. Клочья шерсти, рвань какая-то звериная. А Степка прямо очаровался всем этим. Стал настаивать, чтобы я в этом перед его семьей на свадьбе… Там мех и голое тело, понимаешь? Словно для шлюхи… Я сначала подумала, что он шутит. Но нет! Скандал мне закатил, какая-то дикая вспышка просто. И тогда я… я сказала Владимиру Кирилловичу – деньги все же большие. В общем, тут, в семье, разбирались. В результате кредитку Степкину как-то там переоформили в банке: теперь, если он собирается деньги тратить, – ставят в известность отца или Димку.
– Он что, своими деньгами не распоряжается? – удивилась Катя.
– Распоряжается, но… В общем, отец и брат всегда в курсе, куда он деньги тратит и на что. А я… А теперь еще и свадьбу отложили. И я не знаю, как себя с ним вести. Он такой требовательный, такой… У него порой совершенно дикие фантазии, – Лиза запнулась. – Я не могу иногда дать то, что он хочет, а он злится… И совершенно со мной не считается. Притащил меня в этот дом, к этим идиотским фотографиям, к этой рухляди, к этой дохлой медвежьей шкуре…
Катя чувствовала: приятельница ее что-то недоговаривает. Очень многое недоговаривает. Она ведь хотела «посоветоваться». Так все-таки о чем?
– Я видела фото внизу, – сказала Катя осторожно. – Но это же всего лишь съемки старого немого фильма.
– Кто тебе про «Медвежью свадьбу» сказал? Степан? – Голос Лизы неожиданно зазвенел.
– Нет. Анна Павловна и Дима. Что ты так разволновалась, Лиза?
– Ничего! Старая ведьма. Единственное, наверное, что она еще помнит, – глаза Лизы сверкнули. – В
