развернулись спиной друг к другу и сделали огромадный крюк по лесам, болотам, трясинам… И потом, каждый со своей стороны, мы уткнулись в тот чертов пень, где ножи. А могли бы гораздо раньше уткнуться, если бы шли вместе под ручку… Что ты смотришь на меня? Я не заговариваюсь, Катерина Сергеевна. Хочешь знать, чем я всю прошлую неделю в Раздольске занимался? Сказать – не поверишь. ОБОРОТНЯ В ЧАЩЕ ЛОВИЛ. Да так и не поймал… тень.
Катя пожирала его широко раскрытыми изумленными глазами. Хотя ей еще секунду назад казалось, что они попусту теряют время на разговоры, а надо что-то немедленно делать – искать Гинерозову и… Но ТО, ЧТО В СВОЮ ОЧЕРЕДЬ ПОВЕДАЛ ЕЙ НИКИТА, стоило потраченных минут.
Потом все разговоры ушли на второй план. Настало время действовать. Они приехали в Раздольск к часу дня. Колосов по дороге спросил только:
– Почему ты считаешь, что эту девицу надо искать там, а не где-то в Москве?
– ОН звонил ей. Лиза мне сама сказала: Степан откуда-то звонил ей утром. Потом вчера, когда мы с Мещерским носились по всем ее адресам, я побывала у нее на работе в редакции журнала, – сбивчиво начала пояснять Катя. – Она на работу не вышла. Там все в тревоге: у нее было запланировано интервью в представительстве «Картье» – это ювелирная фирма, она их сама целый месяц добивалась и не приехала. В редакции мне сказали, что Лиза вернулась после нашей встречи на презентации, сдала материалы, собиралась уже уходить – мы же с ней условились. И тут ей кто-то позвонил. На вахте видели, что она села в какую-то машину. Марку они не запомнили. Это мог быть любой частник, Никит. Он, Степка, за ней мог заехать и не на своей – просто частника тормознуть, специально, чтобы в редакции не светиться, а потом уж на свою пересесть где-нибудь. А почему я думаю, что искать ее надо в Раздольске, а не где-то еще… Не знаю, но у меня такое чувство… Его тянет к той шкуре на полу, особенно когда он с Лизкой. Ведь они страсть друг к другу испытывали, хоть и противоестественную, извращенную с его стороны, но… Он… мне кажется, Никита, что он настоящий медведь только там. Ведь все убийства в одном районе, а центром его можно взять Уваровку его…
Колосов смотрел на Катю. Та сделала отчаянный жест.
– Мы Дмитрию вчера сразу все рассказали. И про убийства, без подробностей, в общих чертах. Он в ужас пришел, но у меня такое ощущение, что нечто подобное за братом он не то что подозревал, а как бы это поточнее выразиться… Он знает очень много о Степане, больше всех, наверное. Но он ничего не скажет, потому что они близнецы – одно целое. Лизку, правда, он с нами вчера весь день и вечер искал.
– Но ведь дача в Уваровке не пустая. Там старухи. Они бы сказали, если бы Степан и его подружка там появились.
– Но он ее не в дом мог завезти! Степка мог ее и в школу, и в лес, и… Он был в таком состоянии, что… Никита, да если б ты его только видел! Это животное, – Катя поморщилась. – А потом… Вот почему я так уверена, что за Лизкой приезжал именно он. Лизка – человек слова. Она бы мне непременно позвонила, если бы у нее сорвалось по какой-то иной причине. ОНА НЕ ПОЗВОНИЛА БЫ МНЕ ТОЛЬКО В ОДНОМ СЛУЧАЕ: ЕСЛИ БЫ ОН ЕЕ ПОЗВАЛ. А она бы пошла. А ТАК И БЫЛО – ОНА ПОШЛА, ты пойми, Никит. Лизка просто не могла ответить ему «нет». На это она была не способна – сама призналась.
– Мало ли что женщины говорят… Ну ладно, Кать, а его братец, этот чувствительный хлыщ, что он говорит?
– Димка страшно переживает. На него смотреть больно – столько горя в семье. Лизку он искал, но… Знаешь, Никита, Лиза права была: я повторяю – они близнецы. И этим все сказано. От Димки мы помощи не дождемся, когда речь пойдет о голове его брата-маньяка.
– Два медведя, надо же…
– Что? – Катя вздрогнула.
– Иван их так называет, их младший братец.
В Раздольске Колосов начал с того, что надолго заперся с начальником ОВД в кабинете. Решать предстояло сложную задачу: искать потерпевшую, которая… Не было ни заявления о пропаже без вести, не было и уверенности, что, как говорят сыщики, искать надо «не душу, а уже тело». Не было ни малейшего намека, кроме Катиных сбивчивых умозаключений, где вообще это бездыханное тело, где может быть труп, если Гинерозова действительно убита. Наконец, как всегда, вопрос организации поисковой операции упирался в вечные милицейские проблемы: лимит бензина, нехватку людей для прочески местности, бедность местного ОВД, усталость личного состава, который уже вторую неделю находился почти на казарменном положении в связи с нераскрытыми убийствами.
Но Катя убедилась: не зря Колосова сделали начальником «убойного» отдела. Что-что, а воля у него была железная. Энергия откуда только бралась. Умению организовать операцию, сломить упрямство недовольных оппонентов, подчинить себе людей и заставить их выполнять поставленную задачу позавидовал бы любой начальник штаба. Когда было надо, Колосов не боялся рисковать, брать на себя ответственность за исход операции и работать так, что бездействовать под его руководством было просто невозможно.
– Дело на контроле в министерстве, – заявил он Спицыну, когда тот уже устал спорить и возражать и начал потихоньку отдавать распоряжения по организации широкомасштабной поисковой операции по прочесыванию всего лесного массива в квадрате Отрадное – Уваровка – Половцево – Раздольск. – У нас появился реальный шанс выйти на убийцу. Прочесывание – это только начало дела, предупреждаю сразу.
Прочесывание началось в половине пятого вечера. До захода солнца пытались успеть осмотреть хоть что-нибудь. На следующий день поиск начался в восемь утра. А поисковые группы, осматривающие объект за объектом – пустыри, овраги, рощи, обочины дорог, берега Клязьмы, заброшенные фермы, окрестности бывшей базы отдыха, дачные поселки и лесной массив, состояли из сотрудников всех служб Раздольского отдела милиции, местного ОМОНа, участковых, сыщиков, сотрудников ГАИ. Из кинологического питомника в Дубне привезли овчарок. Операция все больше начинала напоминать охоту со сворой на крупного зверя, залегшего в чаще.
Население взирало на милицию и ОМОН по-разному, как это и бывает. Некоторые с недоверием, другие со скрытым злорадством: «Эдак им, ментам, приспичило», но большинство со скрытой надеждой. Обыватель верит числу: чем больше людей в форме, в камуфляже, с дубинками, рациями, бронежилетами и автоматами, чем больше машин с мигалками, собак, начальственных окриков, шума, гама, грома – тем большее производит впечатление на обывателей, создается убеждение, что ВСЕ ЭТО НЕ НАПРАСНО. Столько милиции – и что ж, зря, что ли, она пашет? Сыщут, непременно сыщут, кого им там надо…
О задержании убийцы речи еще не шло, но это знали в Раздольске только Колосов, Спицын да Катя. Она же действительно окунулась в гущу событий.
