Венчание со страхом

Ей вдруг стало жутко. Вспомнилась сегодняшняя ночь. Это дежурство треклятое… Как он глядел на нее сквозь стальные прутья. Как глядел! Прямо мороз по коже от его дьявольских зенок.

Нет, надо бросать эту работу. Хватит. Домой надо, на кухню, к плите, к внучке прилепляться. Или… если уж все-таки работать – в музей надо перебираться, в гардероб на вешалку. Пусть там каждый день работа, пусть ноги жалеть не придется, зато…

Сорока, трескнув напоследок, точно погремушка, улетела. И тут же ее громкое соло в лесном хоре подхватила кукушка. Женщина прислушалась: ишь ты, разбойница, как наяривает! Нешто загадать тебе, сколько еще годков куковать осталось, сколько кости носить старые по этой старой земле?

Но едва она шепотом спросила: «А мне сколько?», птица умолкла.

Лес кругом был тихий, солнечный. Басовито гудел запутавшийся в траве жук, жиденьким дискантом вторили ему маленькие болотные мошки…

Пожилая женщина шла по тропинке. Вот сейчас и платформа, а там электричка. Лишь бы места были свободные. А то стоять-то до Москвы радость невеликая. А уступить – все равно никто не уступит. Сейчас молодежь пошла дерзкая, неуважительная. Наглая молодежь.

Над тропкой нависали густые ветви кустарника. В плотную его сердцевину не проникали лучи начинавшего припекать июльского солнца. Она миновала куст, старательно обошла лужу, заскользила на топкой глине…

Сзади послышался хриплый вздох. Словно крупное животное набрало в легкие побольше воздуха, чтобы…

Женщина оглянулась. Крик, вырвавшийся из ее груди, отчаянный, хриплый крик удивления, ужаса и боли взметнулся к листве и потонул в ней, словно в изумрудном бездонном море…

А потом наступила тишина, нарушаемая глухими страшными звуками, которых никогда еще не слышал этот подмосковный лес.

Глава 1 ПОЧЕМ НЫНЧЕ ГЕРОИН?

«Отчего люди не летают?» – Вслед за героиней чеховской пьесы Сергей Мещерский задавал себе этот сакраментальный вопрос вот уже в сотый раз. Автомобильная пробка, наглухо закупорившая Новый Арбат, давила на нервы – тридцать семь минут на июльской жаре – это вам не фунт изюма! Хотя в «Жигулях» открыты все окна, вздохнуть нечем: со всех сторон ползет тошнотворная вонь копоти, бензина, солярки, горячего асфальта, пота и пыли. Куда ни кинь взгляд – авто, авто и авто.

Потерявшие, как и Мещерский, терпение водители выходили из машин, собирались группками, курили, возмущались.

– Что случилось-то? – спросил у Мещерского парень в темных очках и застиранной майке с надписью «Москва – Гавана», с силой захлопнувший дверь обшарпанного микроавтобуса.

– «Бенц» в автобус въехал, гаишника ждут, – пояснил Сергей лениво. Сам он ничего не видел, но весть о предполагаемом ДТП передавалась вдоль всей пробки из уст в уста.

– Ну оттащили бы их! На тротуар бы спихнули! Тут некогда, товар тухнет, а они… – парень сердито плюнул.

– Нельзя. «Марка»-то над каждой царапиной трясется. Деньги из водилы щас вышибать будут, – встрял в разговор шофер черной «Волги».

– Из автобуса много не выжмешь, – парень в майке снял очки и протер глаза – красные от пыли, усталые. – Эти «марочники», слышали, что теперь вытворяют? Собирается целая кодла на «мерсах», едут. Видят «чайника» на приличной тачке. Ну, один обгоняет его, занимает ряд, затем резко затормаживает у светофора, подставляя задний бампер под удар. «Чайник»-то – разиня. Где ему сориентироваться? Трах – и вдрызг бампер. Ах-ах, извините, а тут другие иномарки подруливают. И начинают «чайника» долбить: давай деньги, подписывай бумажки долговые. Фонарь поставят, пригрозят. А если платить откажется – мигом «счетчик» включат, а там сто баксов каждый час накручивается. «Чайнику» хошь квартиру продавай, хошь в петлю лезь. Опасно ездить стало путем-дорожкой, скоро все будем как в сказке: «Это хто там?» – «Это моя лягушонка в коробчонке едет».

Мещерский слушал разговор шоферов и едва не клевал носом. Жарко, и охота байки травить? Послышался вой милицейской сирены. Бело-синие «Жигули» с мигалкой лихо промчались мимо по тротуару.

– Слава те Господи, хозяин трассы пожаловал. Щас растащат, – молвил водитель «Волги».

Мещерский облокотился на руль. Часы на приборной панели показывали половину третьего. Все. Пообедать он уже не успеет. А есть так хочется! Нет, ну отчего люди не летают, а? Сейчас бы крылышки расправить и порх-порх, как моль, как майский жучок, над всеми этими четырехколесными железяками воспарить к облакам и полететь в Никитский переулок, в Главное управление внутренних дел Московской области, где ждет его девочка Дюймовочка, которой он срочно понадобился. Эх! Как в этой самой «Дюймовочке»? «Я ж-ж-жук-дж-ж-ж-жентльмен, хочу на вас ж-ж-жениться…» Да…

Но самое-то главное в том, в этом ГУВД есть буфет! Шлепнуться бы жуком на буфетную стойку, сложить натруженные крылышки, налакаться бы сока вишневого всласть и заесть все это крохой сахарной булочки! Эх, отчего только люди не летают!

Сегодня утром ему позвонила Катя, милая, милая Катя – самая замечательная девушка Западного округа столицы – и елейным голоском попросила его приехать в ГУВД: «Сереженька, голубчик, без тебя никак. Тут у нас такое дело, такое дело! Проходят по нему африканцы, срочно нужен переводчик. Ты подъезжай часика в два, мы пообедаем, а к трем их привезут в розыск для беседы, и ты нашим переведешь, что они наврут, ладно?»

Ну как отказать милой девушке, к которой ты хорошо, ну просто очень хорошо относишься? Никак невозможно. И вот, бросив все дела в Российском Турклубе, где вот уже полгода готовится беспрецедентная экспедиция по Центральной Африке, Сергей Юрьевич Мещерский, словно мальчишка (во-во, точно пацан зеленый), бежит, едва только его поманили, нежно обозвав голубчиком.

А буфет в ГУВД закрывается ровно в половине третьего! Чтоб его с такой пунктуальностью! В ТАССе, между прочим, круглосуточный. И на Петровке когда-то был тоже.