положении хрустальная глыба.
Потом на тропе появились две женские фигуры. Одна женщина отличалась крепким телосложением, наличием на теле волосяного покрова и спутанной светлой шевелюрой. Ее спутница, весь наряд которой составляли туфельки, имела великолепные чувственные формы и роскошные шелковистые локоны.
– Э, да это Мела, – послышался с порога голос вошедшего в комнату Дольфа.
– Нада говорила мне, что ты с ней знаком, – отозвалась Электра с заметным неудовольствием в голосе.
– Ну, было дело… – пробормотал он, не отрывая глаз от изображения. – Но я ведь на ней не женился.
– Еще бы ты женился, в девять-то лет! – фыркнула Электра.
– Неважно. Хотя, конечно, не могу не признать, что у нее красивая…
Часть обнаженной женской фигуры затуманилась, так что разглядеть самые «красивые» части русалочьего тела больше не представлялось возможным.
Оторвав взгляд от зрелища, удерживавшего его не хуже глазка гипнотыквы, Дольф покинул комнату боромоча себе под нос:
– Эх, будь мне снова девять…
Гвенни и Дженни переглянулись. Это не укрылось и от Че, понявшего, что девочки подумали о том же, о чем и он. О том, как влияет на отношения между людьми семейная жизнь.
Неожиданно Электра встала.
– Вы не присмотрите минуточку за моими малышками? – спросила она, – Мне нужно кое-что сделать.
Девочки, как это свойственно всем девочкам, ничего не имели против возможности посидеть с малютками, Че давно приметил, что все девочки почему-то без ума от детишек.
– Интересно, что за дело у нее возникло? – задумчиво произнесла Дженни, когда Электра вышла.
– Наверное, хочет попросить у Дольфа прощения, – предположил Че.
– Прощения? Это за что?
– За то, что приревновала его к этой русалке, – сказала Гвенни.
– А что, она не могла извиниться перед ним прямо здесь? – усомнилась Дженни.
– А вдруг ей захотелось попросить прощения тем манером, каким принято в гипнотыкве, – усмехнулся Че.
– А какая разница? – не поняла Дженни.
На сей раз переглянулись Гвенни и Че.
– Ты правда не знаешь, как просят прощения медяшки? – поинтересовалась Гвенни.
– Извинение и есть извинение. Разве нет?
– Вижу, – пробормотала Гвенни со странной улыбкой, – нам нужно кое-что тебе показать. Че, ты как?
Продолжая усмехаться, маленький кентавр подошел к гоблинше. Будучи вдвое младше, он принадлежал к более крупному виду живых существ, а потому несколько превосходил ее ростом.
– Кто из нас будет извиняться? – полюбопытствовал кентавр.
– Я перед тобой, – сказала Гвенни, – то есть я буду как будто Электра, а ты как будто Дольф.
– Идет. Действуй.
– Я не понимаю… – начала было Дженни, но осеклась. Потому что Гвенни обняла Че за шею и поцеловала в губы.
– Что ты делаешь? – изумилась Дженни.
– Ну как, ты меня простил? – спросила гоблинша у кентавра.
– Хм, не совсем, – с улыбкой ответил Че. – Для верности не мешало бы извиниться еще разочек.
По правде сказать, он мог бы принимать такого рода извинения в больших количествах, поскольку находил их очень приятными. Гвенни понравилась ему с первой встречи, но со временем стала нравиться еще больше. За последние два года тело ее приятно округлилось, и.., впрочем, конечно, к делу все это совершенно не относилось.
– Ну что ж, – поддержала его игру Гвенни. – Коли так, я попробую извиниться получше, – сняв очки, она откинула назад свои волосы, вновь заключила Че в объятия, прижалась к нему, взъерошила волосы ему и одарила его долгим нежным поцелуем.
– Теперь-то уж ты удовлетворен, – промолвила она с напускной серьезностью, хотя Че знал, что ей стоит больших трудов не расхохотаться. Это была их любимая игра: с серьезным видом проделывать всякие дурацкие штуки, которыми так любят заниматься взрослые.
– Ну… – начал было он, сдвинув брови, но тут вмешалась Дженни.
– Хватит, хватит… – с улыбкой заявила она. Улыбки светились и на личиках двойняшек, любовавшихся сценой «извинения», вместо того чтобы смотреть на Гобелен. – Ты хочешь сказать, что Дольф с Электрой как раз этим сейчас и занимаются? Целуются?
– Думаю, не только этим, – отозвалась Гвенни с той же насмешливой серьезностью, – хотя сказать, чем еще, не могу, поскольку в Тайны Взрослой Жизни еще не посвящена. Догадываюсь только, что чем-то очень приятным.
– Вряд ли, – усомнилась Дженни. – Взрослые народ занудный, и скорее всего их Тайны такие же скучные, как они сами. Хотя, конечно, мне очень хотелось бы знать, что они так скрывают.
– Конечно, я могу только строить догадки, – сказала Гвенни, – но мне кажется, это связано с тем, как мужчины смотрят на таких женщин, как русалка Мела.
Все непроизвольно посмотрели на Гобелен. Никакие места на теле русалки уже не затуманивались, однако Че, как ни вглядывался, так и не уразумел, почему многие мужчины предпочитают смотреть на женщин, вместо того чтобы заниматься по-настоящему интересными делами.
Например, стрелять из лука, рвать с деревьев пироги или решать математические уравнения.
Между тем на Гобелене разворачивалось действие: русалка и ее спутница подошли к подпиравшему дверь грота кристаллу и принялись заинтересованно его рассматривать. Время от времени они качали головами, как будто пытаясь найти какое-то решение.
– Непонятно, почему Гобелен показывает их, нужна-то нам была огрица? – выразила недоумение Дженни.
И тут – комнату даже озарила маленькая вспышка – Че осенило.
– Знаете что? По-моему, эта рослая, плечистая женщина и есть огрица.
Девочки уставились на него с сомнением.
– Но она не такая уж огромная и вовсе не безобразная, – возразила Гвенни. – Обыкновенная женщина, только мускулистая и высокого роста.
Но когда Че внимательно пригляделся к Гобелену, его догадка превратилась в уверенность.
– Все-таки это огрица, – заявил он, – и пропорции тела, и характер движений, все выдает в ней огрскую породу. Да, она не великанша, но ведь и люди бывают разного роста. Наверное, среди своих она считается маленькой и слабенькой.
– Может быть, эта Окра перенесла тяжелую болезнь, и огры прогнали ее за несоответствие их требованиям.
– Возможно, – сочувственно произнесла Дженни, – ей и вправду стоило бы стать Главным Действующим Лицом. Тогда…
– А что бы в таком случае было с тобой? – резко спросила Гвенни.
– Я осталась бы в Двухлунии, со своей семьей и способностью к посылам…
– Но без очков, – сказал Че.
– И без новых друзей, – добавила Гвенни.
– И то правда, – согласилась Дженни. – Но все равно делать ее второстепенной было несправедливо.
– Нам ведь неизвестно, почему выбрали тебя и кто это сделал, – сказал Че. – Возможно, на то была веская причина. Возможно, когда-нибудь мы о ней узнаем, а пока для верного суждения у нас недостаточно сведений.
– Наверное, ты прав, – согласилась эльфесса, а потом, снова приглядевшись к Гобелену,
