— Если хочешь, можешь закрыть глаза.
Ей действительно хотелось этого. Но, сделав так, она почувствовала, как ее охватывают сомнения и страх. Что он собирается делать? Понравится ли ей это или окажется ненавистным?
Однако все опасения улетучились, стоило только рукам Брайана скользнуть по ее телу вниз — от плеч к груди, животу, бедрам, где они замерли на несколько мгновений, показавшихся Кэтрин бесконечными. Развел ли он ее ноги или она сделала это сама? Впоследствии Кэтрин не могла этого вспомнить, а в тот момент ей было все равно. Она затаила дыхание в ожидании дальнейших ласк.
Как можно было это описать, как выразить словами всю многогранность и изысканность полученного ею удовольствия? Было ли оно чисто физическим или включало в себя эмоциональное начало? Точно утверждать было невозможно. Единственное, в чем не сомневалась Кэтрин, — так это в том, что никогда не мечтала о подобном даже в самых смелых своих фантазиях.
Однако Брайан проделывал все с такой откровенной, первобытной страстью, которая заведомо исключала всякую стыдливость, будила в ней столь же примитивные инстинкты. Под его ласками она становилась не той Кэтрин, которой некогда была с Эдвином — неуверенной в себе и старающейся угодить партнеру, а дикой, управляемой лишь неконтролируемыми эмоциями. Она содрогалась и извивалась, стонала и вскрикивала, впивалась ногтями в спину и плечи Брайана.
И все же, когда он на мгновение оставил ее, потянувшись за презервативом, Кэтрин совсем не почувствовала себя удовлетворенной — впечатление было такое, будто Брайан и не ласкал ее. Ей страстно хотелось почувствовать его внутри себя; она знала, что только так сможет обуздать свое вожделение.
— Да, — настойчиво потребовала она. — Да, Брайан, да!
Немного помедлив, он вошел в нее одним мощным движением. С громким криком Кэтрин изо всех сил вцепилась в перекладину кровати.
Брайан застонал, потом, расцепив ее онемевшие пальцы, завел руки Кэтрин себе за спину.
— Теперь можешь делать все, что хочешь, — хрипло сказал он.
— Ты тоже, — ответила она, обхватывая ногами его талию.
— Слушаю и повинуюсь.
Тело Кэтрин содрогалось от его мощных толчков, так что пришлось прильнуть к нему как можно плотнее. И вскоре она уже чувствовала себя половинкой слившегося воедино целого.
— О, Брайан… Брайан… сейчас… Я больше не могу терпеть.
— Все в порядке, — задыхаясь, произнес он в последнем мощном содрогании. — Я тоже… с тобой.
9
— Просыпайся, просыпайся, соня!
Кэтрин, все еще в полусне и совершенно не желая покидать теплый кокон постели, зарылась с головой под одеяло.
— Отстань, Брайан, — пробормотала она, и только тогда смысл происходящего дошел, наконец, до затуманенного сознания.
Брайан?!
Воспоминания о событиях прошедшей ночи заставили ее мгновенно проснуться. В памяти всплыло все — каждое промолвленное слово, каждый стон.
— Уже почти полдень, — раздался голос Брайана где-то ужасно близко. — Вставай, лежебока. — Он поцеловал Кэтрин в растрепанную макушку. — Нас ждут великие дела.
Теперь ей по-настоящему захотелось заползти куда-нибудь поглубже и никогда больше не показываться на белый свет. Кэтрин плотнее закрыла глаза и взмолилась о чуде. Но это не кино и никто не появится в последнюю минуту, чтобы спасти ее.
Приходилось мириться с фактами.
Приоткрыв один глаз, она остановила взгляд не на стоящем к ней спиной Брайане, а на лежащих возле лампы трех пустых упаковках из фольги. Целых три!
Закусив нижнюю губу, Кэтрин обнаружила, что та опухла и болит. Груди тоже набухли и были крайне чувствительны к малейшему прикосновению.
Такой изощренной эротической пытки, которой ее подверг Брайан, она не могла представить даже в самых смелых фантазиях. Например, во второй раз, он предложил Кэтрин принять такую позу, которая привела ее в экстаз. Или лихорадочные поиски третьего презерватива прямо посреди ночи, когда Брайан вновь захотел заняться с ней любовью, а она просто не в состоянии была отказать.
Но все это происходило в пылу чувств, в разгар страсти, а теперь, при холодноватом свете дня, Кэтрин ощущала в основном стыд. Как только она могла позволить проделывать с собой подобные вещи? Это отнюдь не было актом любви. И с его стороны тоже. Ничего, кроме секса в самом его примитивном и грубом смысле. Не любовь, а похоть.
И все же… все же это было неописуемо прекрасно!
Кэтрин еле удержалась от того, чтобы не застонать. А ведь она всегда считала себя женщиной, неспособной заниматься подобными вещами без любви.
Неужели? И когда же это я в последний раз испытывала подобное удовольствие с Эдвином? — не без иронии спросила она себя.
Настолько давно, что и не упомнишь. Может быть, даже никогда!
— Вставай! Не прикидывайся, что все еще спишь, — приказал Брайан. — Я понимаю, что ты сейчас мучаешься сомнениями. Однако совершенно напрасно, уверяю тебя. Вряд ли Эдвин, лежащий сейчас на брачном ложе, жалеет о прошедшей ночи или вспоминает о тебе.
Собственная реакция на несколько провокационное заявление Брайана удивила ее: оно не причинило ей никакой боли. Ровным счетом никакой! А самым поразительным было то, что, если бы не слишком лестное для Эдвина как для любовника сравнение с Брайаном, она вовсе не вспомнила бы о нем. Честно говоря, ей было совершенно наплевать, о чем сейчас думает бывший возлюбленный. Главным для нее было в данный момент набраться смелости взглянуть в глаза Брайану и понять, что у того на уме, потому что Кэтрин не имела об этом ни малейшего представления.
Собравшись с духом, она перевернулась на спину и смахнула рукой упавшие на лицо волосы. Однако при виде сидящего в кресле Брайана, одетого в халат Эдвина, мысли ее вновь пришли в беспорядок, настолько он походил на бронзовокожего греческого бога.
Кэтрин тут же подумала о скрытом под халатом великолепном теле — теле, которым всегда восхищалась, но только вчера узнала до мельчайших подробностей. Подумала о том, третьем, разе, когда ласкала его везде, целовала везде…
Только после этого полностью удовлетворенная и вконец утомленная Кэтрин забылась глубоким сном. Но сейчас усталости как не бывало, но и удовлетворенность тоже куда-то ушла.
Понимание этого наполнило Кэтрин стыдом. Она вовсе не была уверена в том, что желает быть этой новой, одержимой похотью личностью, которую создал Брайан.
Кэтрин всегда была натурой увлекающейся, однако ей меньше всего хотелось увлечься сексом или самим Брайаном. Она лучше, чем кто-либо иной, знала, что он собой представляет, когда дело касается женщин. Разве десяти лет знакомства для этого мало?
Его подруги появлялись и потом исчезали, потому что появлялись новые — слишком часто и слишком легко. Как большинство людей с высоким интеллектом, Брайан не выносил обыденности повседневной жизни. Для того чтобы не терять интереса к какому-либо делу или человеку, ему необходим был вызов, он стремился преуспеть там, где другие терпели неудачу, как, например, в случае с журналом.
На ум пришло вчерашнее признание в том, что он давно хотел переспать с ней. В тот момент она испытала только возбуждение, теперь же здравый смысл подсказывал: ее желали вовсе не за красивые глаза или красивое тело. А, как верно заметил Эдвин, за то, что она игнорировала Брайана, как бы бросая ему вызов. Еще бы, единственная женщина, не оказавшаяся у его ног!
До этой ночи…
