приходится. Да и ни к чему: скоро он мирно сойдет со сцены вместе со своими друзьями и все забудется само собой.
— Но ты ведь сам говорил, что Хамфри уделял Тренту и Ирис больше внимания, чем тебе. Как же вышло, что ты подружился со своими обидчиками?
— Они здесь ни при чем, самим-то им и в голову не приходило меня обижать. Откуда им было знать, что к чему? Будучи солдатом, я долго служил Тренту и ничего худого о нем сказать не могу. Он ни в чем не виноват, и я не хочу напоследок ставить его и других в неловкое положение, рассказывая то, без чего вполне можно обойтись.
— Значит, и дочка твоя, Танди, тоже ничего не знает?
— Ни она, ни Самоцветик, так что давай оставим все как есть. После нашей вечеринки это уже не будет иметь никакого значения.
— Боюсь, вечеринку придется отложить.
— Отложить? — похоже, немощный старик встрепенулся. — Но как можно отложить наступление заката?
— Этого я не знаю, но в ответ на вопрос, где мне искать помощи ты дважды — дважды! — указал на Трента. Получается, что он в вашей нынешней вечеринке участвовать не сможет. Может быть, вам всем имеет смысл его подождать?
— Это типично женская каверза! — воскликнул Кромби, и его расшатавшиеся кости загрохотали от возмущения.
— Ну, такова уж моя природа, — отозвалась девушка с лучистой улыбкой. — Мне кажется, что Хамфри скучает по тебе и хочет, чтобы о вашем родстве было объявлено открыто, но он опасается сделать это — а ну как ты его отвергнешь. Думаю, он отправил меня к тебе с умыслом, в надежде, что я смогу подтолкнуть тебя к примирению. Ручаюсь, если ты хоть кивком, хоть еще каким-нибудь намеком выразишь свое согласие, он самолично явится сюда, чтобы окончательно все уладить.
— Никогда! — воскликнул Кромби. Точнее, воскликнул бы, будь у него на то силы.
— Что «никогда»?
— Никогда в жизни Добрый Волшебник Хамфри не признается в том, что хоть раз, хоть когда-то, хоть в чем-то допустил ошибку.
Глоха и сама этого опасалась, однако подавила свои опасения в зародыше, прежде чем они не разрослись в настоящий страх.
— Как раз это нетрудно проверить, — заявила она. — Кивни головой, что тебе стоит?
— У меня нет сил.
— Хочешь, я помогу тебе присесть, а потом сама наклоню твою голову? Но с твоего согласия, чтобы считалось, что ты кивнул.
— Ладно. Кивну, так уж и быть. Но после этого ты оставишь меня в покое?
— Обещаю, — вкрадчиво заверила она, бережно взяв старика за костлявые плечи и приподняв его в сидячее положение.
Кивнул он сам, но, кивнув, тут же снова откинулся на подушку. В комнате повисла тишина. Ничего не произошло, и Глоха решила, что ее предположение оказалось неверным.
— Похоже, ты был прав, — печально промолвила она. — Я ухожу, и досаждать тебе больше не стану.
— Спасибо, — пробормотал Кромби. То, что он оказался прав, радости ему не доставило.
Повернувшись к выходу, Глоха распахнула дверь — и увидела на пороге Волшебника Хамфри. И всех остальных.
— Ну, ты закончила? — ворчливо спросил Хамфри.
— Да, у меня все, — печально ответила девушка и прошла мимо.
Волшебник шагнул в комнату.
И только тут до крылатой гоблинши дошло, что случилось. Ротик ее открылся, образовав изумленное «О». Все рассмеялись.
— У тебя все получилось, — заявил Трент, выглядевший еще моложе, чем до того. Волшебница Иллюзий чуток перестаралась, придав ему облик двадцатилетнего щеголя в шелковой рубахе, начищенных до зеркального блеска сапогах и с мечом на поясе. Жизнь била в нем ключом.
— Я рассчитывал на твою удачу. Но теперь оказался перед тобой в долгу, и мне придется оказать тебе услугу.
— Но ты не можешь…
— Еще как могу. Хамфри принес какой-то эликсир молодости: дал выпить мне и предложит Кромби, чтобы тот смог дождаться отсроченной вечеринки. Теперь я чувствую себя прекрасно и готов помочь тебе в твоих поисках.
Глоха внимательно присмотрелась к собеседнику.
— Ты хочешь сказать, что…
— Именно. Это вовсе не иллюзия, сейчас я и вправду таков, каким ты меня видишь. Конечно, потом я приму немного побольше того же эликсира с наоборотным деревом, чтобы после того, как дело будет сделано, аннулировать эффект омолаживания. Тогда мы, бывшие Главные Действующие Лица, сможем сойти со сцены достойно.
Глоха была в таком изумлении, что решительно ничего не смогла произнести…
— Однако, — промолвила Ирис тоном, наводившим на, мысль о недовольстве, — пока вы вдвоем будете развлекаться, болтаясь по Ксанфу, сражаясь с драконами и все такое, что прикажете делать нам? Киснуть в этой пещере?
Трент задумался на добрых три четверти мгновения, после чего внес неожиданное предложение:
— А не отдохнуть ли вам в пруду Мозговитого Коралла?
Хамелеоша рассмеялась, но Самоцветик восприняла это серьезно.
— Почему бы и нет? — молвила она с очаровательным простодушием нимфы.
— Да потому, — сказала ей Ирис, — что Мозговитый Коралл охотно собирает всех в своем пруду, но вот отпускать кого бы то ни было совсем не любит. Всякому, кто дорожит своей свободой, лучше держаться от него подальше.
— Неправда, — возразила Самоцветик. — Я много раз раскладывала близ его владений самоцветы, которые потом находили смертные. Иногда, сильно утомившись, я отдыхала в его пруду, и он всегда отпускал меня. Коралл всегда держит данное слово.
— Вообще-то насчет Коралла я ляпнул в шутку, — признался Трент, — Однако теперь задумался, возможно, у нас сложилось не совсем правильное представление о его склонностях.
— Если Коралл и вправду отпускает людей, о возможности переждать время в его владениях стоит подумать. А узнать это точно можно у Доброго Волшебника, уж ему-то все известно.
— Похоже, кто-то тут помянул меня, — раздался голос с порога, и в дверях показался Хамфри, рядом с которым стоял Кромби, выглядевший лет на десять моложе и лет на сорок счастливее. — Мы с сыном невольно подслушали конец вашего разговора.
— С твоим сыном? — изумилась Самоцветик.
— Это длинная история, — отмахнулся Кромби. — А вот что там насчет Мозговитого Коралла?
— Самоцветик говорит, что Коралл всегда придерживается достигнутых договоренностей, — сказал Бинк. — Сам-то я в молодости считал его своим врагом, но это было давно.
— Коралл делает то, что считает нужным, — промолвил Хамфри. — Он боролся с тобой, когда твои действия привели к Безволшебью, но если ты не собираешься творить глупости и безумства, он тебе не враг.
— Значит, если мы договоримся с ним о возможности отдохнуть в его пруду, он отпустит нас по возвращении Трента?
— Безусловно, — ответил Хамфри. — Однако такую услугу он окажет лишь за плату.
— Что ж, — повернулся к остальным Бинк. — Это выглядит заманчиво. Ведь насколько я понимаю, время в пруду Мозговитого Коралла летит незаметно, как во сне, и нам не придется томиться в ожидании.
— Так что это, обычный сон? — спросила Ирис.
