Когда объект твоей любви оказался фальшивкой. В его душе не осталось ничего, кроме ужасающей пустоты.
Реймонд окинул взглядом медленно подходящую к нему Жаклин. Полупрозрачное одеяние, стянутое на груди кружевными лентами, более демонстрировало, чем скрывало.
Всего несколько минут назад она спала в его постели обнаженной и казалась невинной молодой девушкой. Сейчас в этом кроваво-красном наряде Жаклин выглядела коварной соблазнительницей, какой по сути и являлась.
И Реймонд с невыносимым отвращением к себе почувствовал, что собственное тело предало его. Несмотря на то что теперь он знал об этой женщине все, плоть реагировала молниеносно и, увы, именно так, как и раньше. Удивительно. Постыдно.
— Ты не должен ничего мне говорить, — промурлыкала Жаклин и, остановившись у дивана, опустилась на светлый пушистый ковер у ног мужа. — Ты проиграл.
Реймонд молча смотрел на нее, стараясь ничем не выказать раздирающих его ненависти и желания. Да, он действительно проиграл, проиграл в этой борьбе за счастье и любовь. И потерял все. Все, кроме того, что мог увидеть и к чему мог прикоснуться. Ее губ. Ее груди. Ее тела, которое готово и ждет его. Как и всегда…
Несмотря на терзания плоти, он продолжал удивляться, как же ей это удается. Что за фокусы она вытворяет?
— Бедняжка мой, — проворковала Жаклин, прикасаясь щекой к его ноге и глядя на него снизу вверх.
— Пустяки, — пробормотал Реймонд. — Это всего лишь деньги. — Он опустил свободную руку, провел пальцами по ее роскошным волосам и ощутил почти шок, поняв, что все равно наслаждается этими прикосновениями. — Я никогда раньше не видел у тебя этого наряда, — сказал он, отпивая виски. — Давно он у тебя? — Мысль о том, что Жаклин могла соблазнять в нем другого мужчину, едва не заставила его разорвал в клочья тонкую ткань.
Она улыбнулась в ответ. О, какая же у нее пленительная улыбка. Какие прелестные губы…
— Я купила ее к нашему медовому месяцу, — объяснила Жаклин. — Но ты сказал мне еще в первую нашу ночь, что не желаешь, чтобы я ложилась в постель одетой… во что бы то ни было…
— Да, помню.
Реймонд подумал: не потребовать ли, чтобы она вообще ничего не надевала, пока они дома вдвоем? В конце концов, его апартаменты прекрасно кондиционируются. Она не будет испытывать ни малейшего дискомфорта. Даже его мини-бассейн подогревается. Да, решено, он прикажет ей плавать голой, хотя из офисов верхних этажей противоположного здания бассейн хорошо просматривается. Интересно, подчинится ли она такому требованию? — размышлял Реймонд. И с горечью сам себе ответил: конечно, а как же иначе?
— Что, неужели тебе не нравится? — спросила Жаклин, заметив, как он нахмурился.
— Очень сексуально, — ответил Реймонд, усмехаясь. — Встань-ка и дай мне как следует разглядеть его.
Ее мгновенное послушание взволновало его и заставило подумать, что месть будет сладка. Он с удовольствием сделает жену своей сексуальной рабыней. Да, знание действительно великая сила. Ему бы и в голову не пришло потребовать от нее некоторых вещей, если бы он не знал о ее истинной сущности.
И тут он вспомнил предупреждение Вудроу о том, что месть — эмоция разрушительная. Неужели я, Реймонд Кармайкл, действительно намерен сделать то, что задумал? — спросил он себя в последний раз. Использовать ее прекрасное тело для удовлетворения любого своего самого темного и грешного желания, которое только удастся придумать в стремлении к отмщению?
Реймонд посмотрел в темные глаза Жаклин, в которых отражалась якобы страстная любовь, и без колебаний ответил: да!
До сих пор он, как последний олух, думал лишь о том, чтобы доставить ей наслаждение, занимался любовью так нежно, так ласково! И считал себя исключительным сексуальным партнером все эти дни и ночи. Ну не дурак ли? Все, абсолютно все в ней было фальшью. Она играла с ним в злую, коварную, предательскую игру.
Ладно, теперь игра продолжится, но отныне хищником будет он. И она — его жертвой!
Нет, Вудроу, ты не прав, мысленно возразил он кузену. Месть не разрушительна, она сладостна, упоительна и в высшей степени возбуждающа.
— Сними пеньюар, — приказал Реймонд. — Просто сбрось на пол!
Она подчинилась беспрекословно. Великий Боже! Неудивительно, что он попался в ловушку. Какое великолепное тело!
— А теперь подними рубашку, — холодно приказал он, хотя внутри него все горело. — Выше. Я хочу тебя видеть всю!
Жаклин снова подчинилась, но после короткого колебания, и пальцы ее слегка подрагивали. Реймонд заметил это и восхитился изумительной игрой. Хитрая колдунья! Она уже использовала этот трюк в первую ночь.
— Подойди сюда, — довольно грубо приказал он. — Встань на колени у меня между ног!
Она широко раскрыла глаза, пораженная требованием, но снова подчинилась. Даже задышала часто и прерывисто. Хорошо продуманная деталь. О, какая прекрасная актерская игра, только немного утомительная, решил Реймонд.
Он медленно, старательно поставил на столик пустой бокал, потом наклонился вперед и сжал пальцами ее соски.
Жаклин задохнулась и слегка застонала.
— Тебе нравится? — О, как холодно прозвучали его слова! Я будто наблюдаю со стороны за хорошей пьесой, восхитился собой Реймонд.
— Да, — хрипловато прошептала она.
Лгунья!
Он сжал пальцы еще раз, и еще, и еще…
Жаклин задохнулась от боли. Тогда Реймонд одним движением сдернул с нее прозрачную рубашку. И она оказалась перед ним коленопреклоненной и полностью обнаженной.
Соски ее были теперь столь же красными, как и губы. Реймонд вспомнил, что, когда Жаклин спала, рот ее показался ему много бледнее.
Да, но тогда она была совершенно естественной, без всякого макияжа. Однако, проснувшись, сразу вспомнила обо всех своих ухищрениях.
О, можно было только восхищаться ее продуманной до мелочей тактикой! Любой, незнакомый с печальной правдой, подумал бы сейчас, что она по-настоящему взволнована, до крайности возбуждена. Глаза затуманены, красные губы приоткрыты, дыхание учащено — все свидетельствует о неуемном сексуальном желании.
Реймонд коснулся рукой ее бедра, с силой провел по бархатистой коже. Потом посмотрел ей в глаза и вложил в рот указательный палец. Потом средний.
— Соси, — прохрипел он и начал двигать ими взад и вперед.
Жаклин растерянно моргнула, чуть покачнулась, но потом закрыла глаза и сделала именно то, что он требовал.
Внутри у Реймонда все перевернулось от необыкновенного ощущения. Оно мгновенно завело его, а это было последнее, в чем он сейчас нуждался. Ему следовало оставаться холодно-отстраненным и контролировать ситуацию.
Тут он вспомнил о колье и разработанном на сегодняшнюю ночь сценарии.
— О, Рей… — простонала Жаклин, когда он убрал руку и потянулся к смокингу, который лежал тут же, на диване.
Реймонд невольно улыбнулся прозвучавшему в ее голосе разочарованию. Ну что за актриса!
— Я только что вспомнил, — сказал он. — Я кое-что купил для тебя.
Он вытащил длинный футляр и открыл крышку.
— О, дорогой… — Жаклин задохнулась от восторга. — Тебе не надо было…
