— Кажется, мы прибываем, — произнес он.
Вскоре появились первые дома. Они тоже состояли из камня, а потому Гари сначала подумал, что поезд возвратился обратно в Раскладушку.
Однако вскоре они поняли, что здешние здания в значительной степени отличались от тех, что имели место в прошлом. Архитектура была более необычная… и изысканная! Некоторые дома были настолько высоки, что крыши, казалось, царапали облака. Другие растянусь вширь на огромные расстояния… Повсеместно виднелись длинные переходы, соединяющие все на свете. В этот момент путешественники заметили новую вывеску:
ПОКОЛЕНИЕ БУДУЩЕГО ВЫБИРАЕТ НОВУЮ РАСКЛАДУШКУ!
Поезд приблизился к большой мощеной площади, на которой стояло массивное строение с высокой сводчатой крышей и внушительной колоннадой. Снаружи не было видно ни одного окна или двери.
— Что за странное сооружение? — удивилась Гайла.
— Лучше бы это оказался дом, — отозвался Гари. Внезапно из небольшого крылатого аппарата навстречу им вышла Ханна, захлопнув за собой дверцу.
— Счастлива вам напомнить, — произнесла она, — что сооружение за моей спиной — космический корабль мысли… В отличие от поезда он сможет доставить вас куда захотите. Что же касается каменного города — это Новая Раскладушка, космодром будущего.
— Новая Раскладушка? — удивилась Гайла.
— Ну конечно! Его построили… несколько тысячелетий спустя.
Гари вынужден был признать, что встреча с Ханной не добавила ему положительных эмоций.
— Мы уже прибыли… А единственной нашей задачей является поиск фильтра — твоего повелителя. Так что надеяться на помощь иллюзии, созданной его разумом, — в принципе бессмысленно.
— Ее повелителя? — воскликнула Гайла.
— Мы пришли к заключению, что фильтр — это демон, который скрывается от нас всеми доступными средствами… А Ханна и Дези — это как раз те самые средства! Именно поэтому Ханна-Рукодельница просто не может оказаться другом! Она все время пыталась сбить меня с пути истинного!
— И что же она предпринимала для этого? — поинтересовалась горгулия.
— Например, когда я плыл через пруд, чтобы встретиться с собой. Она всячески пыталась мне помешать… Например, демонстрировала свои трусики!
— Но ведь для людей подобное поведение нехарактерно…
— Точно. А я чуть было не утонул. Если бы в груди не билось горгулье сердце, так бы оно, наверное, и произошло.
— Ни за что. Я бы тебя обязательно спасла! — заверила Ханна.
— Да, и забрала бы мою душу.
— Ну, это оказались бы обычные издержки производства… В конце концов, что для тебя важнее: душа или жизнь?
Гари проигнорировал этот вопрос.
— Так, значит, именно фильтр занимался тем, что создавал иллюзии, — повторила Гайла. — А я и не предполагала.
— Просто мы не подавали виду, — ответила Ханна. Внезапно Гари почувствовал, что из глубин его подсознания рвется на волю какая-то мысль… И тут он ее поймал.
— Так, значит, Ханна разговаривала с тобой прежде, чем мы прибыли в город?
— Нет, ее внешность напоминала горгулию, — ответила Гайла. — Мне, конечно, было очень одиноко в своей берлоге… Однако я моментально почувствовала, что подруга — ненастоящая. Именно по этой причине у нас тогда и произошел разговор, помнишь? А когда наши тела сомкнулись… у меня не осталось ни единого сомнения!
— А как ты узнала, что Гари в душе — горгулий? — спросила Ханна.
— Горгулий горгулия… Его тело напоминало собой иллюзию. Однако под ним чувствовалась реальная суть. Я просто знала, что Ханна — не горгулия, а Гари — не человек…
— И теперь ты решила помочь ему в поисках фильтра?
— Конечно. — Гайла начала озираться по сторонам, потеряв, видимо, всякий интерес к этому разговору.
— А ты знаешь, зачем им потребовался этот фильтр?
— Естественно: ради того, чтобы сбросить с горгулиев бремя тяжелого Обета…
— Но ведь это обстоятельство сделает фильтр узником Водораздела…
Гайла пожала плечами.
— Мы, горгулий, являемся узниками своего Обета с тех самых пор, как один нерадивый демон… решил облегчить свое существование. Настала пора восстановить справедливость.
Ханна нахмурилась:
— Значит, вы испытываете недобрые чувства по отношению к фильтру, так?
— Неправда, мы не желаем ему никакого вреда, — ответила Гайла. — Просто я хочу справедливости, вот и все.
