И подойдя к месту, где все еще ощущался разлом, я потянула грани. Куда идти — не знала совершенно, как искать дарая тоже понятия не имела. Четко знала лишь одно — я должна его найти! И грани разомкнулись, почти снося волной боли, выворачивая кости на руках и пытаясь сломать. Зря, я сильнее… хоть и больно очень, но я сильнее и намного. И я вхожу в белое марево, стараясь ощутить хоть чье-то присутствие… Тщетно. И едва не рыча от злости и тревоги, я побежала вверх, туда, где мы были в прошлый раз, и плевать что в Радужных Чертогах не безопасно!
Я выдохлась на подъеме, когда очертания неожиданно темного строения в белом мареве стали отчетливыми. Хуже всего, что уже много часов я ничего не ела, а грани тянут силы… На подступах к чертогам, поняла, что теряю сознание — грани оказались сильнее. Выхватив кинжал, полоснула по руке и пока изломы пили мою кровь, продолжила подъем. Достигла входа в Радужные Чертоги и покинула грани — белое марево отпускало нехотя… кажется левая рука, на которой и пришлось искалечить запястье, оказалась сломана… пустяки!
На выложенный разноцветной мозаикой пол, я повалилась как мешок с орочьим дерьмом. Перевернулась на спину, пытаясь отдышаться и едва появились силы встать, изо всех сил закричала:
— Чешуйчатый! — в ответ тишина и пришлось повторить уже более вежливое. — Учитель!.. чего-то там… Да где тебя пески носят!
Сначала был свет… ненавижу свет. Потом явился радужный свет… радугу тоже ненавижу. Затем на пол ступил голый чешуйчатый, увидел меня, и на него из полумрака дальней стены свалился плащ, который был хламидой. После всего этого, чешуйчатый попытался выглядеть гордо и гордо спросил:
— Звала?
— Типа того, — пошатываясь, выпрямляюсь. — Где Арвиэль?
Чешуйка странно посмотрел на меня, но видимо было что-то в выражении морды моего лица такое, что вынудило его приступить к действиям. Демон резко развернулся, и на стене проступила карта… пески там, города… еще пески… пустыня Нахесса и алая точка…
— Орочий угр! — я не кричала, это был шепот слившийся с моим хрипом.
И я потянулась к граням, потому что понимала — там гибнут! Там гибнут даже высшие демоны… там может погибнуть даже вступивший во владение доменом дарай! Нахессы — вот она главная опасность пустыни… но есть и другая — рвары!
— Эй, эльфа! — крик чешуйки не мог остановить призывающую грани меня. — Слушай ты, светом пристукнутая, ты не дотянешь!
Пятку тролля тебе в зубы! Дотяну! Я сильная! И грани изломанные грани подчинились, впуская меня в белое марево… только бы он был жив!
Мчась в белоснежном пространстве, заметила очертания человеческого поселения. Вырвалась в подпространство… как я люблю серое после бесконечных белых просторов. Из подпространства вынырнула в человеческий дом. Тут было весело — человек десять мужиков, брага, жаренный гевейк на столе и рожи, предвкушающие пьянку. Окровавленная я в их праздник как-то не вписывалась.
— Эльфа, — простонал чернобородый, ошарашено взирая на меня.
Второй чернобородый встал, смачно сплюнул на пол, и врезал сидящему рядом с ним рыжему, со словами:
— Ты что нам налил, падаль! Уже глюки мерещатся!
Рыжий кулем повалился на пол… решила занять свободное место, пока народ в себя не пришел, посему быстро села на скамью рядом с чернобородым, целой рукой притянула к себе кувшин с брагой — пила я быстро, но как оказалось зря.
— Гадость, — я не гордая, сплюнула прямо на приходящего в себя рыжего, — врежь ему еще раз.
Чернобородый врезал от души и место теперь освободилось надолго, а я… потянулась к гевейку. Под изумленными взглядами весело оторвала заднюю и самую вкусную ножку.
— Э…эльфы не едят мясо, — простонал какой-то безбородый.
— Наглая ложь! — просветила его я.
Откусила кусок, поняла что вкусно, и этот кусь так и оставила зажатым в зубах, а сама быстренько оторвала и вторую заднюю ногу. И вот с одной обжаренной ножкой гевейка во рту, и второй в руке, торопливо покинула собравшихся — мне еще дарая спасать, между прочим. Почему-то когда я исчезала в пространстве, кому-то снова врезали… подозреваю, что пострадал опять рыжий.
А гевейка хорошо прожарили, правда, одной рукой было не очень удобно держать обе ножки, но что делать, жизнь такая. Пока жевала, приходилось идти, но как только с первой ножкой было покончено, щедро одарила грани косточкой и теперь побежала… на ходу отрывая куски мяса и не слишком тщательно их прожевывая. Радовало, что кровь остановилась, и грани уже не могли высасывать меня столь интенсивно.
Когда мясо и со второго гевейкского окорочка переместилось в мой дико голодный по причине перемещения в гранях желудок, я побежала значительно быстрее. Пустыня Нахесса как и всегда явилась неожиданно. Просто в гранях, когда пересекаешь перевал Хатха, проходишь скалы насквозь и от того такое ощущение. Сейчас казалось, что я в снежных территориях, но это только казалось. Осторожно выхожу в подпространстве, и замираю! Там, всего в каких-то пятистах шагах от меня шло сражение… и что-то мне подсказывало, что вот тот громила сейчас лупит моего дарая!
Первым порывом было рвануть и защитить, но… самое любопытное, что сквозь серое марево подпространства просматривались только эти сражающиеся и нахессы, огроменные жуки после боя с которыми у меня в свое время перестал дергаться глаз и вернулось заикание, так вот они… отползли от сражающихся подальше и не вмешивались! А это показатель одного из двух — или драка была опасна даже для нахессов, или… пятерка рваров на горизонте стала ответом на это 'или'. Дело воняет дохлым гоблином! От рваров не скрыться даже в подпространстве! Думай, Тень, думай! Если Арвиэля бьют, значит, противник сильнее… значит противник дарай! А это плохо, совсем плохо. Вот если бы на этого урга орочьего набросились обезумевшие нахессы… Сначала эта идея показалась тупой, а потом — нахессы не рвары, они в подпространстве меня не достанут!
Удар силовой волной сбил Арвиэля с ног, и наследник ДарГарая повалился на песок, выхаркивая сгустки крови. Ребра были сломаны, он это чувствовал, при падении сломанной оказалась и нога, но и Д*Эркаэля он успел достать.
— Ублюдок, — прошипел дарай ДакхараГарая, набирая силы для нового удара, — ты когда-нибудь сдохнешь уже, или нет?
— Скорее нет, чем да! — Арвиэль запустил регенерацию и сейчас едва сдерживался, чтобы не рычать от боли.
Хруст срастающихся костей совпал с очередной атакой Д*Эркаэля и Арвиэль едва успел уклониться, чтобы… замереть от удивления — из пространства показалась рука, причем до боли знакомая белоснежная ручка с тонкими пальчиками, и сия эльфийская длань, аккуратно высыпала на дарая ДакхараГарая выводок мелких нахессов. Д*Эркаэль, обнаженный по пояс и исполосованный сражением, не успел даже понять, что происходит, как из-под земли ревя и рыча вырвались крупные самки нахессов…
В следующую секунду те же самые пальчики нежно прикоснулись к плечу Арвиэля, и дарая утянуло в подпространство.
У наахессов были две особенности, которые мне были известны — самки крупнее самцов раз в шесть, но обычно и значительно миролюбивее, и вторая особенность — за свои личинки они рвут на части и самцов и друг друга. Посмотрела на Д*Эркаэля еще раз, а не узнать его с такого расстояния было бы глупо, да и с кем бы еще пошел сражаться мой дарай… мой, ха! Ну да об этом потом, а сейчас я решала скольких самок нахесса отправлю ласково побеседовать с дараем ДакхараГарая. Решила, что штук пять… пока нагло грабила выводки, вспомнила, что я не жадная… в результате на того, кто сейчас атаковал Арвиэля,
