поливать их поочередно то теплым, то холодным душем.
— Что это? — выкрикнул на лету Билли Джек. — Я чувствую себя то чудесно, то ужасно!
— Душевные колебания, — буркнула Менция. — Для вас, людей, это дело обычное, а вот я, не обзаведись моя лучшая половина половинкой души, ни за что бы в это не вляпалась.
Однако долгие душевные колебания чужды даже одушевленный демонессам. Превратившись в облако дыма, она прервала качание, подлетела к Билли Джек и в момент приземления столкнула его с доски.
— Ты была права, — сказал он, — происходят странные вещи. Не то чтобы у себя в Обыкновении я никогда не испытывал душевных колебаний, но здесь ощущение… несколько иное.
— Держись поближе ко мне и ничего не трогай, — велела демонесса, присматриваясь к смутно видневшимся впереди фигурам Джордана и Панихиды. Далеко они не ушли: похоже, им тоже попалось какое-то безумное препятствие.
Они прибавили шагу, но неожиданно наткнулись на столб, увенчанный роскошной шапкой. Когда они проходили мимо, столб обратился в чрезвычайно важного с виду, пышно разодетого господина, замахнувшегося на них плетью. Менция, однако, превратилась в холодную воду, по которой и пришелся удар. Щеголя окатило ледяными брызгами, и он вновь обратился в столб.
— Это еще кто… или что? — пробормотал Билли Джек.
— Не видишь, что ли, столбовой дворянин.
— Ну и чудеса!
— Какие там чудеса. Мы еще не углубились в Безумие и имеем дело лишь с пограничными эффектами. Хочется верить, что серьезных неприятностей нам все же удастся избежать.
Но едва она успела это сказать, как чья-то рука ухватила Билли Джека за шиворот, и спустя мгновение он обнаружил себя в какой-то яме, битком забитой драгоценными камнями, золотыми монетами, серебряной утварью и прочими сокровищами. Яма была глубокой, обыкновен едва видел голубой кружок неба, но Менция превратила руку в веревочную лестницу, спустила ее вниз, и Билли Джек быстро выбрался наружу.
— Куда это меня сбросили? — спросил он.
— В кладовку, где лежат клады, — пояснила демонесса, — кладовщик складывает туда все, что находит заслуживающим внимания. Радуйся тому, что угодил в кладовку, а не на кладбище, оттуда бы мне тебя не вытянуть.
— Спасибо, что помогла. Но не понимаю, зачем я мог понадобиться кладовщику, я ведь не драгоценность.
— Почем мне знать, может, у тебя характер золотой… или зубы. Пойдем дальше, и будь осторожен.
— Постараюсь.
Через некоторое время они вышли на поляну, где красовалось одно-единственное дерево, имевшее такой вид, будто оно в свое время пострадало, но теперь почти поправилось.
— О, вот и Страстное Древо! — воскликнула демонесса. — Теперь ясно, что мы на верном пути.
— Страстное? Оно испытывает страсть к чему-то?
— Не совсем: так зовут дриаду, которая в нем живет. Хиатус, должно быть, тоже где-то поблизости.
— Дриада! — позвала демонесса. — Страстная Дриада!
У дерева появилась хорошенькая, похожая на нимфу женщина.
— Я здесь. Кто меня звал?
— Д. Менция, сейчас наполовину в здравом уме. Я была здесь в прошлом году.
— Ну да, была, — припомнила Дриада. — С волшебницей, ребенком и горгулием. Ты доставила сюда Хиатуса.
— Да, да. Но на сей раз я просто иду мимо. Веду вот этого человека, его зовут Билли Джек, к Ричарду Уайту. Познакомься, — она обратилась к Биллу, — это Страстная Дриада. Если страдает ее дерево, страдает и она.
— Очень рад знакомству, — промолвил Билли Джек, явно ошеломленный всем, что на него навалилось.
— Дриада, тут не проходили мужчина с женщиной?
— Да. Они поссорились с древоволком, — она указала на росшее неподалеку дерево, которое выглядело слегка запачканным, — но ухитрились ускользнуть. Вообще-то древоволки народ смирный и очень любят воспитывать потерявшихся в лесу человеческих детенышей, однако здешнее безумие делает и их склонными к насилию. Так что когда варвар отпустил варварское замечание…
— Все ясно, — сказала Менция. — А твое Древо, я вижу, выглядит лучше.
— Да, благодаря Хиатусу, — подтвердила она. — К сожалению, сейчас он в отлучке, собирает белок,
— Здесь водятся белки? — удивился Билл.
— К сожалению, ему необходима белковая пища, — вздохнула Дриада.
— Ладно, рада была повидаться, но нам надо идти дальше, — промолвила Менция, боясь упустить Панихиду.
— Как думаешь, безумие скоро отступит?
— Область сужается, — ответила демонесса, — хоть и медленно, но сужается. Твоя поляна уже недалеко от границы. Может быть, через год…
— Какое облегчение!
Они продолжили путь, и на сей раз им удалось добраться до поляны Уайта без особых приключений. Менция видела впереди Панихиду, по-прежнему углублявшуюся в Безумие, но преследовать ее в настоящий момент не имела возможности.
По всему двору росли кучки разноцветных грибов, между которых красовались клумбы с причудливыми ирисами. Менция кивнула. Она знала, что грибы вырастают из кувшинов, наполненных чудными обыкновенскими бумажными деньгами, множество которых Ричард зарыл по всему двору, а ирисы растут там, куда ступает женщина по имени Джанет Хайнц. Если эти двое когда-либо разлучались, так же поступали и грибы с ирисами.
Менция постучалась в дверь аккуратной хижины.
— Привет, Ричард. Помнишь меня? Я Менция, временно здравомыслящая демонесса. Со мной еще один Ричард, он только что из Обыкновении, и ему, я думаю, не помешала бы твоя помощь.
Позади Ричарда Уайта показалась женщина.
— О, мы понимаем, каково это — неожиданно оказаться здесь. Мы поможем ему, чем сумеем.
Менция повернулась к Билли Джеку.
— Эти люди сделают для тебя все возможное, — сказала она. — Ты можешь во всем на них положиться. А мне пора в путь.
— Но я не собираюсь оставаться здесь, — принялся возражать Билли Джек. — Мне нужно побыстрее найти дорогу домой. Моя жена, дочь…
Ричард Уайт взял его за руку
— Заходи в дом, Билли. Знакомься, это моя жена Джанет. Боюсь, у нас для тебя неприятная новость…
Освободившись от обязательства, которым обременила ее совесть лучшей половины, Менция поспешила вдогонку за Панихидой. Она уже поняла, что случилось с Билли Джеком, но не хотела говорить, что ему более не суждено вернуться в Обыкновению. В конце концов, Ричард и Джанет уже прошли через это, так что смогут направить его, минуя безумие, к новой жизни.
Джордана и Панихиду она настигла на полянке, видимо наименее безумном месте в окрестностях. Сбить демонессу со следа им не удалось, а продолжать углубляться в Безумие они, вероятно, опасались.
— Я знакома с Безумием лучше вас, — промолвила она, приближаясь. — Я Менция, худшая половинка Метрии. В норме я малость чокнутая, но здесь пребываю в здравом уме. По моему разумению, вам лучше прекратить эту бесполезную беготню и принять повестку.
— Нет! — вскричала Панихида.
— Я понимаю, ты ненавидишь Метрию за то, что случилось четыреста тридцать лет назад. Но не лучше ли позабыть об этом, чем столько времени лелеять злобу?
