— О, сколько счастливых часов провела я, наблюдая за разворачивавшимися на нем событиями из истории Ксанфа! — воскликнула Панихида. — Порой мне казалось, будто я сама перемещаюсь туда и становлюсь участницей великих событий прошлого.
— Мне тоже, — пробормотала Яне, и ее луна всколыхнулась. Она взглянула на Панихиду, и они обменялись улыбками.
Обход завершился в комнате, отведенной для Панихиды, и за все это время ни стены, ни балки не выразили ни малейшего протеста по поводу ее появления. Проклятие полностью утратило силу.
Панихида заплакала, и Джордан вытащил носовой платок. Вид у него был растерянный, ибо он, как истинный варвар, понятия не имел, что делать с плачущей женщиной. Но эти слезы были слезами не боли, не грусти, а радости. Панихида наконец-то дождалась исполнения самого заветного желания: она вернулась в дом своего детства.
Потом она повернула мокрое от слез лицо к Метрии, протянула руку, и демонесса вложила в нее повестку. Но этим дело не ограничилось.
— Мама, — вымолвила Панихида слово, которого никогда не произносила раньше, и привлекла Метрию к себе. — Мама, я была не права по отношению к тебе, а если ты невольно и причинила отцу боль, то все это уже прощено и забыто. Простишь ли ты меня?
Что-то тяжко сдавило половинку души Метрии, потом отпустило, и она почувствовала огромное облегчение. Веками ей не было дела до того, что думает о ней дочь, но появление души изменило все, и теперь ей тоже хотелось близости и понимания. И на ее глазах показались слезы.
— Да, дочь моя. Да, — повторяла она, не обращая внимания на то, как нелепо все это могло звучать.
Они заплакали вместе, ничуть не смущаясь присутствием свидетелей, впрочем, их происходящее тоже не смущало. Как оказалось, силы лишились сразу два проклятия, одно касавшееся замка, а другое — отношений дочери и матери.
— Думаю, мы увидели достаточно, — промолвил наконец Черион. — Синтия останется здесь до процесса, а нам пора возвращаться домой.
— Я тоже остаюсь, — сказал Че. — Это путешествие уже в любом случае себя оправдало. — При этом он так выразительно взглянул на Синтию, что та умудрилась покраснеть, несмотря на всего лишь десятилетний возраст.
Метрии оставалось только согласиться.
Глава 6
«КОНКУРС КРАСОТЫ»
При всем желании Метрия не могла остаться и насладиться воцарившейся в замке Ругна радостной атмосферой, ибо у нее была уйма неотложных дел. Надлежало вручить повестки обыкновенам Дагу и Ким, для чего нужно была найти и омолодить кентавра Арнольда, с целью обнаружения какового следовало отыскать эльфессу Дженни и ее кота. Начать требовалось с Дженни, но Метрия не имела ни малейшего представления о ее местонахождении.
Однако она помнила, что Дженни, как, впрочем, и сама Метрия, принимала участие в устроенной демонами для обыкновенов игре «Со Спутником по Ксанфу», той самой, которая привела в Ксанф Ким и Дага. Курировал проект профессор Балломут, и, хотя по завершении игры участники разошлись кто куда, он наверняка знал, где находятся его бывшие подопечные; лучшим способом выяснить это было обратиться к нему.
Твердо решив, что на сей раз она не позволит робости взять над собой верх, демонесса устремилась в УНИВЕРМАГ, где профессор, по своему обыкновению, третировал, смущал, расстраивал, огорчал, обижал, унижал, стращал, запугивал и повергал в трепет группу совсем еще зеленых (хотя многие уже покраснели от смущения или побледнели от испуга) демонов-первокурсников. Профессор обладал удивительным даром: только ему одному удавалось нагнать страху на тех, кого в принципе невозможно запугать, ибо им нечего бояться. Материализовавшись в аудитории, Метрия собралась с духом и выпалила:
— Привет, проф. Где эльфесса Дженни?
Из глаз профессора посыпались искры, от светящихся глазных яблок поднялись струйки дыма.
— Снова ты здесь! — прогромыхал он, сотрясаясь от возмущения, и вместе с ним сотрясалась вся аудитория.
Но на сей раз Метрия не дрогнула, хотя наличие души заставило ее извиниться. Как-никак, а она действительно нарушила порядок, заявившись в аудиторию посреди лекции. Кроме того, в присутствии профессора каждый невольно ощущал себя виноватым.
— Прошу прощения, — сказала она, — но мне действительно необходимо это узнать.
— Зайди в мой кабинет, — промолвил Балломут со столь грозным спокойствием, что Метрии пришлось срочно укрепить размягчившиеся коленки металлическими скобами.
— Слушаюсь, проф.
Она впорхнула в кабинет, старый демон влетел следом и, когда яростное свечение несколько ослабло, прорычал:
— Итак, чем я обязан неудовольствию видеть тебя снова? Даже тебе, невежественной тупице и недоучке, должно быть известно, что никто не смеет прерывать мои лекции. Ты же сделала это уже дважды.
Собрав все внутренние силы, Метрия выпрямилась и спросила:
— Ты знаешь о суде? Том процессе, на котором ты будешь судьей?
— КОНЕЧНО, знаю, пустышка из пустышек. Я занес дату в свой рабочий календарь.
— И как судья, надо думать, хочешь, чтобы все присяжные вовремя оказались на месте?
— Я хочу, чтобы все кому положено были там, где положено когда им положено. Но вот почему ты, вместо того чтобы, как положено, заниматься раздачей повесток, беспрерывно отвлекаешь меня от работы дурацкими вопросами?
— Потому, что я не могу найти эльфессу Дженни. Ты знаешь, где она?
— Конечно, знаю.
— Тогда скажи, и я исчезну.
— Это, конечно, большое искушение, — прорычал Балломут, но тут же хитро прищурился. — Однако поиски тех, кто числится в твоем списке, — это твоя задача, а не моя. Что ты сделаешь для меня в обмен на эти сведения?
Ее апломб мигом упал на пол, и ей пришлось наклониться и поднять его, в процессе чего мини-юбка задралась выше верхнего предела.
— Профессор, — изумленно воскликнула она, — неужто все эти столетия, когда я усиленно, как только может демонесса, демонстрировала свои ножки, появлялась в полупрозрачных блузках и совершала прочие непристойности, не прошли даром? Ты заметил мои прелести?
— Не надейся, — фыркнул Балломут. — Я решительно не замечал ни этого, ни того, что ты каждый день носила трусики разного цвета и весьма непристойного покроя. С чего бы я вообще стал замечать студентку, ни разу не выполнившую ни одного задания?
— Ох, — вздохнула она, — стало быть, ты не хочешь от меня ничего особенно интересного. Трудно поверить, чтобы демон, будучи профессором (или профессор, будучи демоном), не заглядывал под юбки нерадивым студенткам. Ведь если там и есть нечто увлекательное, то только у лентяек: зубриле куда ни загляни, ничего, кроме зубов, которыми она грызет гранит наук, все равно не увидишь.
— Прекрати свои жалкие усилия поймать меня в свои дырявые сети, я без тебя знаю, где у кого зубы, а где губы. Поговорим лучше о деле. Ты знаешь моего сына, принца Жора, который пожира… хм скажем, потребляет всех… кого ни попадя.
— Еще бы не знать. Я как-то пыталась его соблазнить, но этот твой Жор взял меня да и сожрал. Крайне невоспитанный тип — еще и сообщил, что я, видишь ли, сладенькая. От меня, конечно, не убыло, но все равно неприятно. Даже странно, что у такого знающего, делового, неутомимого демона, как ты, сын вырос вульгарным потребителем.
На миг ей показалось, что профессор сейчас взорвется вместе со всем УНИВЕРМАГОМ, однако Балломут выпустил пар через отверстия в рогах, поостыл и даже усмехнулся.
— Ну, признаюсь, тут ты меня уела. И добавлю, ты действительно можешь кое-что для меня
