Когда гоблины стали сворачивать лагерь, чтобы вернуться домой, Гвенни предложила кентаврице отправиться с ними в Горб, благо ее талант приносил гоблинскому народу немало пользы и она вполне могла рассчитывать на радушный прием.
— А что скажет Че? — смущенно спросила Чена.
— Он будет только рад, ведь ему так недостает общения с кентаврами.
— И только? — непроизвольно вырвалось у кентаврицы, мечтавшей о чем-то большем.
— Прости, я не поняла.
— Я… мне кажется, я его люблю.
Гвенни так и села.
— Вот те на! — пробормотала она с озабоченным видом. — А я и не догадывалась.
— Я понимаю, он твой Спутник, в хвост и гриву занят важными государственными делами, но разве это помеха для любви? Если бы мне удалось вызвать у него ответное чувство…
— Прости, Чена, но вы с ним принадлежите к разным народам. Он должен продолжить свой род, а для этого, когда вырастет, жениться на крылатой кентаврице.
— Разве такие бывают?
— Одна есть. Ее зовут Синтия, когда-то она была девушкой из людского племени. Некоторое время назад волшебник Трент превратил ее в крылатую кентаврицу. С тех пор она живет с родителями Че, в то время как он помогает мне управлять Гоблиновым Горбом. Предполагается, что они поженятся, как только достигнут брачного возраста.
— Я ничего этого не знала! — горестно вздохнула Чена.
— Так ведь не было случая рассказать, — отозвалась Гвенни. — Че ничего не собирался от тебя скрывать, и если бы узнал…
— О, только ничего ему не рассказывай! — взмолилась Чена. — Я уйду и никогда больше его не потревожу.
Гвенни, разумеется, заявила, что в этом нет никакой необходимости, однако кентаврица, побуждаемая горечью и обидой, собрав скудные пожитки, удалилась в лес. Она снова оказалась одна в джунглях, на сей раз к северу от Провала, но чувствовала себя увереннее, чем раньше. Живя с гоблинами, искусными фуражирами, она научилась у них добывать пропитание в самых глухих дебрях, тем паче что у нее снова имелись хоть и не такие хорошие, как изготовленные кентаврами, но вполне годные к употреблению стрелы. Другое дело, что жизнь утратила для ней смысл, и, узнав, что севернее находится Область Пустоты, войдя в которую выйти уже невозможно, Чена решила: как раз туда-то ей и нужно.
Пустота, правда, оказалась дальше, чем предполагала кентаврица, и найти эту область было совсем непросто, но она не прекращала поисков, стараясь при этом не попадаться на глаза ни людям, ни континентальным кентаврам. Ей не хотелось ни с кем сближаться, ибо у нее имелось лишь одно желание: войти в Пустоту и исчезнуть навеки. В ходе поисков Пустоты ее и обнаружила компания с повестками.
— Ох, Чена, бедняжка, — вздохнула Дженни. — Че мой друг, и я знаю, что он ни за что не захотел бы причинить тебе боль. Если б он только понял…
— Я тоже это знаю, ведь он такой добрый, — откликнулась Чена, — Потому-то мне и пришлось уйти.
— А ты уверена, что приняла правильное решение? — спросил Арнольд.
— Ничего другого мне не оставалось, — вздохнула Чена. — Я представить не могу, что делать, если мне снова доведется встретить Че.
— Придется, — сказала Метрия, — он тоже получил повестку.
Чена дернулась и едва не удрала снова, но ее удержал Арнольд.
— Я сам изгнанник, и тоже из-за магического таланта, так что мы с тобой товарищи по несчастью, и мало кто поймет тебя лучше меня. Просто мне кажется, что ты неверно определила приоритеты.
— Но я не имею права смущать Че! — гнула свое Чена. — Он так хорошо ко мне отнесся и ничего не подозревал…
— Знаешь, — прервал ее Арнольд, — тебе нужно уяснить, что тебе на самом деле нужно. Сейчас как раз удобный случай: Ромашка поблизости, и у нее явно есть для тебя дневной сон. Какая-нибудь светлая греза.
Собака подняла голову, но поняв, что речь не о ней, снова опустила морду на лапы.
— То, что мне нужно, не для меня, потому что это нехорошо, — возразила Чена, в то время как Метрия гадала, что за игру затеял старый кентавр. Впрочем, легкомыслие кентаврам не свойственно, и он наверняка знает, что делает.
Чена расслабилась. Ромашка приблизилась вплотную и доставила ей светлую грезу. Дженни тихонько запела, и демонесса оказалась во сне кентаврицы.
Та в полном одиночестве находилась в живописной долине среди прекрасных цветов и претерпевала странную перемену. На том месте, где ее человеческий торс соединялся с конской спиной, возникли наросты, которые потом покрылись перьями и, удлинившись, превратились в мощные крылья. Из обычной кентаврицы она стала крылатой.
На том все и кончилось: сон развеялся.
— Ну и что там Че? — спросил Арнольд.
— Че? — растерянно переспросила Чена.
— Его не было в твоем сне?
Чена смущенно промолчала.
— В этом сне реализовалась твоя мечта присоединиться к алии, — подсказал Арнольд. — Это и есть твое истинное желание — то, что тебе нужно больше всего. Ты влюблена не в самого Че, а в идею окрыленния, которую он в твоих глазах воплощает. Тебе хочется стать такой, как он.
— Но это невозможно!
— Ты уверена?
Она воззрилась на него с недоумением.
— Трент! — догадалась Метрия. — Если он сделал летающую кентаврицу из девушки людского рода, то прикошачитъ крылья обычной кентаврице ему и вовсе раз плюнуть.
— Что сделать с крыльями? — не поняла Чена.
— Прирыбачитъ, прикорячитъ, присвинячить…
— Она хотела сказать «присобачить», — пояснил Арнольд. — Метрия у нас иногда заговаривается.
— Не важно, — буркнула демонесса. — Важно, что алия нуждается в притоке свежей крови.
— Так меня можно изменить? — с замиранием сердца спросила Чена.
— Можно. Не исключено, что нам даже не потребуется беспокоить волшебника Трента. Достань-ка из торбы серый камушек.
Кентаврица достала ничем не примечательный камень, тот самый, который не выбрасывала из жалости.
— А теперь скажи вслух, чего ты хочешь больше всего на свете, — велел Арнольд, — закрой глаза, вообрази, что твое заветное желание исполнится, и назови его вслух.
Заинтригованная Чена зажмурилась и произнесла:
— Хочу стать аликентаврицей.
Повторился прежний сон: у нее выросли крылья.
— На этом, я думаю, твой талант по части камней себя исчерпал, — промолвил Арнольд. — Такова плата за преображение.
— За что? — спросила Чена, открывая глаза.
— Метрия, будь добра, сделайся зеркалом, — попросил кентавр.
Демонесса превратилась в плоскую отражающую поверхность, и Чена, увидев себя, едва не свалилась с копыт. Сон кончился, но крылья не исчезли.
— На сей раз это был не сон, — пояснил Арнольд. — Ты использовала свой камень пожеланий.
— Мой…
— Ты его пожалела, а он в благодарность делал все, чего бы ты ни пожелала. Пожелала, чтобы кто-то скрасил твое одиночество, — так и вышло, пожелала обзавестись оружием — тебе принесли лук и стрелы. Пожелала быть съеденной — явился скот, захотела спастись — прилетел Че. Но теперь камень исполнил
