Динар молча швырнул сумку на стол и хмуро выдал:
– Нет, не нашел. Она сама вернулась туда, – хмурый взгляд на Свейтиса, – куда и направлялась изначально. И я считаю, что принцессе Оитлона там делать нечего!
После этого айсир Грахсовен просто удалился. А мой драгоценный отец, совершенно игнорируя заслуги дочери перед отечеством, начал с банального:
– Катриона, как ты могла?..
Я ночь не спала! Я решила проблему с Лорой! Я решила проблему с Илери, я...
– Мне нужен отдых! – приняла я неожиданное решение. – Свейтис, приготовьте максимальное вознаграждение для гильдии наемников.
– Отослать с курьером? – вежливо склонившись, спросил королевский секретарь.
– Нет, я сама после обеда отвезу, – ответила я и открыла портал к шенге.
И вот часа не прошло, как вымытая в речке, накормленная и вдоволь нажаловшаяся папе, я уже тихо- мирно спала в тиопи шенге. А во дворце никто даже поесть не предложил, о самочувствии не спросил и не сказал, какая я хорошая! А шенге сказал, все про Лору выслушал и похвалил... а за шутку над магами не хвалил. Правда, по шее получить тоже успела – шенге про земляных гоблинов узнал... Сказал, что в роще теперь нехорошо пахнет, гоблины... они от страха не сдержались. А кто виноват, что к говорящим деревьям сунулись! Эх, жаль, заклинание только краткого действия было.
– Утыррка... Утыррка... спишь, как сова! Утыррка... – Я приоткрыла один глаз, и воодушевленный этим орченок радостно зашептал: – Тут приходить такой весь рыжий, долго говорить со старшим вождем Джашгом.
Закрыла глаза снова, попыталась уснуть, потом до меня дошло.
– Динар приходил! – Я подскочила на шкурах.
Рах, Вейг, Шронг весело закивали. Все три сыночка Рхарге удивительно походили на папу и даже улыбались так же хитро.
– Долго говорить? – садясь и протирая глаза, спросила я.
Тут в лесу на свежем воздухе так хорошо спать, и даже шум особо не мешает.
– Долго, – подтвердил Шронг, – старший вождь учить магии.
А это уже было любопытно.
– Динар уже уходить? – позевывая, спросила я.
– Уходить, – подтвердил Вейг. – А Утыррка ходить гулять?
Я легла обратно, подумала, потом опять подумала и сказала:
– Нет. Утырка возвращаться к злой люди, трусливый, как земляной гоблин.
Орчата рассмеялись и демонстративно закрыли носы лапами. Я тоже посмеялась, а еще решила в ближайшее время к той роще не ходить, до первого ливня как минимум.
– Утыррка ручки болеть, – Рах, самый маленький из сыновей Рхарге, подполз и взял мою руку, – почему Джашг не лечить?
– Шенге сказал учись сама, – пришлось признаться мне.
Рах нагнулся и подул на ладошку. С удивлением проследила за тем, как мозоли и покраснение исчезают.
– Рах – маг, – гордо произнес орчонок, но тут же сокрушенно добавил: – Ма-аленький маг.
– Ты еще вырастешь, – заверила я его, – и будешь большой и сильный, как Джашг!
– Как шенге, – зажмурившись от предвкушения, прошептал орчонок.
Ну да, его шенге – это Рхарге, а для каждого ребенка папа – он самый-самый... жаль, что не для меня... Малыш уже взялся лечить мою вторую ладонь.
Тяжелые шаги снаружи вынудили орчат искать укрытия. Едва сдержав смех, открыла портал в тиопи Рхарге, и бедовая троица шмыгнула в проход.
– Утыррка! – прорычал шенге.
Увы. От испуга я поторопилась, портал закрылся, и в нем осталась торчать волосатая пятка Вейга. Не удержалась и пощекотала. Вдали, через двадцать тиопи, раздался хохот орчонка. Я еще пощекотала, все равно не знаю, что делать в такой ситуации.
– Утыррка – ребенок! – заявил вошедший в тиопи шенге, и пятка исчезла.
– Утыррка... да! – решила я согласиться, потому что повзрослеть уже успела, а побыть ребенком могла только рядом с папой.
– Приходить Красное пламя, – сказал шенге, усаживаясь на шкурах. – Говорить, Утыррка глупый и не понимать, как рискует.
И мне так обидно стало.
– Я не рисковала, – от волнения даже на оитлонский перешла, – а он... он... – и уже на оркском. – Красное пламя злой. Обидные вещи говорит!
– Утыррка говорить с Красное пламя, – прищурив глаза, сказал шенге. – Любой война виноваты двое. Нет понимания. Красное пламя одними глазами видит, Утыррка – другими.
Я задумалась, в чем-то шенге прав.
– Утыррка говорить с Красное пламя, а Динар не слышать. Утыррка не может быть женой... Черный король будет против. Семья Красного пламени против, – при воспоминании о том, что было в Далларии, даже слезы на глаза навернулись. – Утыррка не может и...
Шенге положил свою лапу на мои сжатые от волнения руки и проникновенно спросил:
– А чего хотеть сама Утыррка?
Я опустила голову, угрюмо думая над тем, чего хотела бы я.
– Голова дает плохой советы, когда болит сердце, – сказал шенге, – спроси сердце, сердце давать верный ответ!
И шенге ушел. У них сегодня какой-то совет должен быть. Рхарге и два других младших вождя тоже должны уйти... и мне пора, если честно. Хотя, сначала можно и пошалить.
Открывая портал, я выстроила его к дверям новых покоев Лоры. Шла я к ней не с пустыми руками, а с целым букетом цветов асоа, которые мы с орчатами, пользуясь отсутствием вождей, насобирали на вершинах деревьев, прямо на границе с территориями земляных гоблинов. И вот я, опять в штанах, вся измазанная липкой смолой, которой всегда много на стволах больных деревьев, вышла у дверей. Стражники опять уронили секиры, но я кралась к Лоре. Приоткрыв дверь, шмыгнула внутрь, перепугав служанок. Приказав им молчать, как орчонок, кралась к дверям спальни и замерла, едва из-за дверей послышался веселый смех. Мужской и женский. Серебристый заливистый смех Лоры я не могла перепутать ни с одним другим, как впрочем, и смех рыжего. Стоя у дверей, я слышала обрывки фраз откровенно флиртующей Лорианы и емкие реплики айсира Грахсовена. Не вынеся неизвестности, чуть приоткрыла дверь и заглянула внутрь: Лора, прекрасная, как и прежде, сидела на постели. Золотые волосы роскошными волнами струились по ее плечам, прекрасные изумрудные глаза светились счастьем, и румянец смущения покрывал нежные щечки... А Динар... Динар держал ее ладони в своих и, подавшись к ней, рассказывал что-то очень забавное. Рядом, в круглой прозрачной вазе, стоял целый букет розовых цветов асоа. Лориана обожала розовые цветы...
И я, осторожно прикрыв двери, передала собственный разномастный букет служанке и, горько насмехаясь над собственной глупостью, направилась в свои покои.
Там, сидя в ванне и даже не вскрикивая, пока служанки выдирали из моих волос остатки древесной смолы, я думала о том, что не имею никакого морального права лишать сестру счастья. Ей и так досталось, едва с того света вытащили. К тому же этот брак так выгоден для короны.
Покинув ванную, я приказала:
– Свейтиса и Райхо ко мне.
В последующие дни мне было не до любовной лирики, да и времени «пообщаться с сердцем» я также не имела. Допросы, обыски и снова допросы. Мы с отцом спали по нескольку часов в сутки, причем я это время предпочитала проводить у шенге. В один из дней, заметив, как я возвращаюсь довольная и выспавшаяся после всего трех часов сна, король Оитлона попытался напроситься в охт Лесного клана.
– Увы, папа тебя не очень любит, – нагло заявила я.
После этого мой родной отец обиделся и не разговаривал со мной ровно четыре часа, пока не вылетел
