— Хорошо, согласен. Только первым делом надо выяснить, заинтересуется ли ваша жена. Все это может оказаться ни к чему.
Нортону было интересно, как выглядит девушка, которая таким образом, ради обеспеченности, продала свое тело. Положение в обществе и знатное происхождение обычно помогали девушке поймать в свои сети хорошего мужа — если только она не была уродиной или не обладала скверным характером. Эти последние могли довольствоваться и призраком.
— Отправимся прямо сейчас, — нетерпеливо сказал Гавейн. — Неподалеку отсюда есть лифт.
Нортон собрался было возражать, но вспомнил, что он разорен и не может больше ночевать на открытом воздухе. Остановка, отдых с хорошей женщиной, пусть даже уродливой… Над этим стоило, по крайней мере, подумать. Он не мог претендовать ни на что лучшее.
Нортон загасил костер и привел в порядок место, чтобы не раздражать других путешественников. Дикий туризм и ночевки на открытом воздухе были не правом, а привилегией и строго лицензировались. Нортон всегда внимательно следил, чтобы не испортить культивированную девственную природу: сжигал только хворост, не трогал животных и старался не нанести вреда даже гусеницам и червякам. И никогда не оставлял после себя мусора — не потому, что за ним следили, просто Нортон искренне уважал наследие природы и парки, которые стремились подражать ей.
Они прошли с четверть мили до огромного помеченного дуба. Нортон коснулся нижних ветвей дерева и вошел в открывшуюся в стволе дерева камеру. Лифт опустился на жилой уровень, где путники вышли и стали на транспортерную ленту, идущую по адресу призрака. Конечно, Гавейн мог отправиться туда прямиком, однако предпочел среди живых пользоваться обычаями живых.
Это был богатый район города, что и приличествовало положению семьи, которую описал Гавейн. Бедные люди не особенно беспокоятся о сохранении своих поместий.
На ленте поуже они двинулись к изысканному району, родословные обитателей которого отражены в справочнике «Кто есть кто». Как только они сошли с ленты, дорогу им преградил одетый в форму охранник.
— Ваши документы! — сурово потребовал он у Нортона.
— Все в порядке, Трескотт, — сказал Гавейн. — Это со мной.
Трескотт неодобрительно оглядел пропотевшую и местами порванную одежду Нортона.
— Очень хорошо, сэр, — пробормотал он.
— Охранники не всегда меня видят, — объяснил Гавейн. — Пока я не приложу усилий, чтобы меня увидели. Привидения здесь не в моде; администрация заботится о сохранности собственности.
— Или их заботят неряшливые типы, вроде меня, — заметил Нортон. — Честно говоря, мне здесь не место.
— Гм-м, понимаю, — кивнул Гавейн. — Вам действительно надо немного принарядиться, чтобы произвести хорошее впечатление.
— Я такой, какой есть, — сказал Нортон. — Если ваша жена обладает даром судить о ценности человека с первого взгляда, какая разница, буду ли я наряжаться и наводить глянец?
— Да, пожалуй. Хорошо, давайте так. Но если она примет вас, вам придется соответственно и одеваться.
— Всему свое время, — недовольно произнес Нортон.
Они подошли к двери.
— Я войти не имею возможности, — сказал Гавейн. — Правила космоса. Призрака могут видеть все, за исключением самых близких людей. Представитесь сами.
— Как? С улыбочкой процедить: «Эй, девушка, я пришел, чтобы…»
— Скажите ей, что вас прислал Гавейн. Она все поймет.
— Несомненно, — мрачно пробормотал Нортон. Как он мог влипнуть в эту историю? Он чувствовал себя коммивояжером, готовым ухлестнуть за дочерью фермера.
— Удачи вам! — пожелал Гавейн.
Нортон не был уверен, что должна означать эта удача — согласие или отказ. Он набрался решимости и коснулся кнопки звонка.
2. ПРОВЕРКА
Спустя мгновение дверная панель стала полупрозрачной.
— Да? — раздался мягкий женский голос.
Нортону совершенно не было видно лица незнакомки; конечно, стекло позволяло смотреть только в одном направлении.
— Гм-м… меня прислал Гавейн.
Вот идиотское положение!
Дверь скользнула в сторону, и Нортон увидел женщину, стоявшую в дверном проеме. Волосы ее, как и глаза, имели медовый оттенок. Она была изумительно сложена, лицо умное и привлекательное… Самое прелестное создание из всех, кого ему доводилось встречать!
Орлин изучающе смотрела на посетителя. Ее глаза лучились.
— О, я боялась, что в один прекрасный день это случится, — промолвила она.
— Это была не моя идея, — ответил Нортон. — Я пойду.
— Нет, — возразила она. — Вы не виноваты! Просто я не готова.
— Поскольку я не подхожу, то не буду больше вам надоедать. — Нортон чувствовал себя неловко, жалел, что пришел сюда, а кроме того, он привык иметь дело с женщинами совершенно иного сорта и понятия не имел, как следует вести себя с такими.
— Нет, подождите, — быстро сказала Орлин. — Я имела в виду не… Садитесь, пожалуйста. Выпейте чаю.
— Спасибо, это не обязательно. Я вторгся без приглашения. Все происходящее…
Он отвернулся и замолчал.
Гавейн находился прямо позади него — раскинул руки, отрезая путь к отступлению. Нортону не хотелось уходить сквозь призрак.
Орлин поднялась и взяла его за руку. Прикосновение девушки было легким, нежным и совершенно уместным; у него тут же возник мысленный образ фарфоровой статуэтки, невообразимо изящной, прекрасной и холодной.
— Пожалуйста, — повторила она.
— Он задумал все это, — сказал Нортон, указывая на Гавейна.
— Вам не следует так говорить, — произнесла Орлин. Голос ее звучал слегка раздраженно. — Не следует оправдываться.
— Нет, следует! Он ваш муж! Я просто не могу… Даже если бы я отвечал вашим требованиям, все равно так не годится…
— Мой муж мертв, — сказала она.
— Я знаю. Именно поэтому… — Нортон пожал плечами, смущенный своими чувствами, желая снова очутиться в лесу. — Как вы можете смотреть ему в лицо?..
— Я? — вспыхнула Орлин. Она относилась к тому типу женщин, которые в гневе столь же хороши, как и в счастливых обстоятельствах. — А как вы, мужчины, можете рассказывать все друг другу и использовать смерть великого воина, чтобы попытаться… попытаться!..
— Но он меня попросил! — воскликнул Нортон. — Гавейн сам привел меня сюда! Спросите его! Он вам скажет!
Орлин посмотрела Нортону в лицо, потом обиженно отвернулась. Он чувствовал себя монстром, который только что оторвал крылышки дюжине прекрасных бабочек.
— Она не может видеть меня, — сказал Гавейн. — И не может слышать меня. Я вам говорил. Она по- настоящему в меня не верит.
Нортон был потрясен.
— То есть она думает, что все это просто махинация, чтобы воспользоваться?..
— Я говорил вам, что вы должны представиться сами, — напомнил ему призрак. — Она готова принять вас, не тяните, а то испортите все дело.
Нортон снова повернулся к Орлин:
