опустили.
Профессор объяснял мне, что мозг дельфинов воспринял сигнал тревоги, когда стало не хватать кислорода. Животные помогли мальчику перевести дыхание. С того дня прошло уже два месяца. Все это время малыш почти не выходил из воды.
— Что же он ест? — недоверчиво спросил Стэнли.
— Молоко двух матерей. Своей и дельфиньей. Причем Ли делал анализ. Ребенок прекрасно переваривает молоко животного. И еще, с первого же дня малыш научился ездить на дельфине.
— Верхом? — насмешливо дернул щекой Стэнли.
— Нет, зачем же. Сработал хватательный рефлекс. Когда дельфины в очередной раз поднимали ребенка на поверхность, он ухватился за спинной плавник. И долго держался за него.
Теперь это стало обычным способом передвижения. Ли потом проверил все в гидродинамической трубе. И нашел, что встречный водно-воздушный поток включил на чувствительном теле младенца тысячи микрорефлекторов, которые помогли новорожденному автоматически принять самую оптимальную позу.
То есть сделали ребенка предельно обтекаемым. Профессор надеется, что такое смешанное воспитание даст мальчику возможность овладеть двумя языками и стать первым переводчиком между человеком и дельфином. Вы слышите, капитан, это первая тропа в океан. А наши военные хотят взорвать ее. Сейчас еще есть время остановить их. И вы можете сделать это…
По бескрайней лазурной глади мчался корабль. На его мостике стояли два моряка. Один из них прятал глаза от другого.
Наконец, он тихо сказал:
— Извините, Дик, я — офицер и должен выполнять приказ.
Лесли опустил голову и сошел с мостика.
— Дельфины, — встретил командира вахтенный офицер.
Через несколько часов клетки, закрепленные по обоим бортам “Дафны”, были полны, и корабль двинулся к секретной островной базе флота.
Стэнли проснулся в липком поту. Ему приснилось, что в клетках тонут маленькие дети, а он стоит на мостике и не может сдвинуться с места. Капитан нащупал в темноте зажигалку и закурил. Не успел он сделать и двух затяжек, как в коридоре раздались шаги бегущего человека, и в каюту ворвался полуодетый доктор Бидли.
— Капитан, — лихорадочно выкрикнул он, — клетки пусты, кто-то выпустил дельфинов.
— Может быть, замки ослабли?
— Нет. Все дверцы широко распахнуты. Это мог сделать только человек.
— Старпома ко мне, — распорядился Стэнли, едва за доктором Бидли закрылась дверь.
— Кто-то открыл дельфиньи загоны, — встретил своего помощника Стэнли.
— Значит, на борту есть еще один хороший человек, — глядя прямо в глаза капитану, ответил Лесли. — Хороший, но недалекий. Их ведь можно снова поймать. Или поручить это дело кому-нибудь другому. Нет, капитан, это не выход.
— Хорошо, пойдемте посмотрим, может быть, доктор сам допустил промах, а теперь пытается на кого-то свалить свою оплошность…
Мощные прожекторы высвечивали полупогруженные в воду овалы загонов. На каждом из них было по две сплетенные из толстой стальной проволоки дверцы. И все они были широко распахнуты.
— Капитан, чтобы добраться до этих защелок, нужно или пользоваться парадным трапом, или быть фокусником, — высказал мысль помощник. — Смотрите, между нами и клеткой расстояние метра четыре. Добавьте к этому высоту борта и скорость корабля. Нет, наши моряки этого сделать не могли.
— Тогда кто же открыл клетки, сами дельфины? Но они внутри, а замки — снаружи. Может быть, в экипаже есть ловкий человек, который набросил веревку на шпингалет защелки и открыл ее?
— С такой высоты на двухдюймовый выступ? Вы шутите, капитан.
— Тогда как же они выбрались оттуда?
— Может быть, другие дельфины постарались? Хотя нет. Ли утверждает, что им сначала надо несколько раз показать какое-то действие, только тогда они могут повторить его.
— Не хотите же вы сказать, что это проделки экипажа подводной лодки противника?
— Что вы, капитан!
— И тем не менее, дельфины из загонов выбрались. Дик, завтра, когда доктор Бидли снова наполнит клетки, проследите сами за тем, как он будет закрывать свои замки и выставьте часовых.
— У каждой клетки?
— Зачем? Один матрос вполне справится с наблюдением за обоими бортами. И пусть время от времени поглядывает на клетки.
Весь следующий день корабль метался по морю в поисках дельфинов, но их не было.
— У меня такое ощущение, — сказал появившийся в рубке доктор Бидли, — что кто-то специально распугал их. Неужели в главном штабе есть агенты противника?
— Которые открыли перед морскими обитателями перспективы своего строя и увели всю живность в свои территориальные воды, — пошутил Лесли.
Доктор зло сверкнул глазами, прошептал что-то про себя и выскочил на крыло мостика.
Только перед самым закатом моряки опоясали сетями большую стаю дельфинов и в течение двух часов наполнили клетки.
Лесли убедился, что Бидли лично закрыл каждый замок загона.
Освещенные мощными прожекторами дельфины шумно плескались за решетчатыми бортами своих новых домов. Время от времени то один, то другой поднимал голову из воды, и тогда над морем раздавались скрипы, свист, повизгивания.
— Первый раз слышу их речь, — обратился капитан к Лесли.
— Большую часть ее мы не воспринимаем, — ответил тот. Они разговаривают при помощи ультразвука, источником и приемником которого служит сонар — небольшой локатор.
— Сонар и биополе вместо нашего языка?
— В море это лучше. Так же, как плавники и хвост. Я смотрел рентгенограмму передних плавников дельфина. Она напоминает кисть человеческой руки. Ли говорит, что специалисты считают грудной плавник атрофированной конечностью, видоизменившейся с того времени, когда дельфины жили на суше.
Руки ему в море не нужны, а при необходимости их с успехом заменяет длинное узкое рыло. Им дельфин нажимает на клавиши, рукоятки, играет с мячом, удерживает и передает различные мелкие предметы. Это животное рождено, чтобы быть верным другом и помощником человеку, а мы, — Лесли с ненавистью посмотрел на прохаживающегося по палубе доктора Бидли, — хотим сделать из него убийцу.
— Идите отдыхать, Дик, — устало поднес руку к козырьку фуражки Стенли.
Разбудил Лесли звук автоматной очереди.
“Часовой”, — подумал офицер, лихорадочно облачаясь в мундир. У входа на палубу он догнал капитана.
Поднятый по тревоге экипаж в считанные секунды занял места по боевому расписанию. Маленькая “Дафна” погрузилась в темноту и приготовилась к бою.
— Человек. Из моря вышел человек, — дрожащим голосом докладывал часовой. — Маленький, голый человек. Он раскрыл клетку и выпустил дельфинов. Я испугался, закричал. Он увидел меня и прыгнул в море. Тогда я начал стрелять.
— Попал?
— Не знаю.
— Вахтенный, — резко бросил Стэнли, — что горизонт?
— Чист.
— Акустик?
— В воде только рыбы и дельфины.
Стэнли повернулся к часовому и впился глазами в его лицо.
Матрос стоял, вытянувшись в струнку, и смотрел на своего командира.
