приехали, но машину припарковать там не удалось, все забито, тогда Ведищев обратился к охраннику насчет подземного паркинга, но тот его просто послал – мол, мало ли что ты на «Бентли», старикан, тут только для своих парковка. И тогда он... он разозлился, сказал, что днем в городе черт знает что, уйма машин, и мы проехали дальше, там стройка и опять же полно машин, но между зданиями – между забором стройки и стеной – место освободилось, кто-то отчалил, и он сразу туда втиснулся, место занял. И мы пошли с ним назад, к офисному центру, поднялись на лифте в бар и сидели примерно час.
– И о чем у вас шла речь? – спросила Катя.
– Он болтал о том о сем... ну как они все начинают – искусство, Каннский фестиваль, закрытая вечеринка... какие у тебя глаза... А я... я сидела и думала: что делать? Я его тоже изучала и... По всему, я его ненавидеть должна. Как мать, она их всех ненавидела, всех... Виталий, он ведь у нее любимым сыном был, старшим, а мы с Денисом уж потом... Надо ненавидеть, так матерью нам, младшим, завещано, а я... Я сидела там, смотрела на него и... болтливый старикан, надушенный такой... смеется, улыбается... и прямо пыжится весь из себя, хочет что-то приятное тебе сделать – удивить, поразить... Вино заказал безумно дорогое. Целую бутылку, не пожадничал. И я выпила с ним и... не знаю, никакой ненависти, ничего... понимаешь? Ничего, никакой ненависти, никакой злости, я сидела там и глазами хлопала, как дура... слушала его, а потом ему позвонили.
– Позвонили?
– Да, и он сказал, что... он спустится вниз, мол, с кем-то ему надо встретиться. Это, мол, недолго, он быстро. И я осталась за столиком в баре... с бутылкой вина.
– А кто ему звонил?
– Понятия не имею.
– Но вы что-то слышали?
– Нет, в баре музыка играла, да и зачем мне было подслушивать, о чем он там боронит... с кем... я ведь проблему решала, что мне делать, как с ним дальше быть – ну вот, встретились, и я его увидела... старичка... а что дальше...
– И что потом?
– Я сидела, курила, бутылку допила. Кстати, братишка, я бы и сейчас тоже выпила чуток. – Перчик обернулась к доктору Прохорову.
– Нет, – сказал он.
– Мне легче станет, ты же знаешь.
– Тебе уже достаточно, сейчас нужна трезвая голова. Неужели не понимаешь?
«У нее проблемы с алкоголем, – подумала Катя. – Алкоголичка... Но заострять на этом внимание сейчас лишнее, и спрашивать об этом, любопытство проявлять... это может все испортить».
– Вы его не дождались там, в баре? – спросила она.
– Подумала, что и этот... этот тоже слинял от меня. Я подумала, что он уехал. Взбесилась, конечно. Но за вино он расплатился и... Чего ж было там дольше сидеть? Я спустилась и пошла... я пошла по улице. Ну, в том направлении. Честное слово, я думала, что он давно уехал, но увидела его тачку – она там втиснута, как в расселину, между забором и стеной, – виден только багажник, там двери еле-еле можно было открыть, когда мы припарковались и вылезали оттуда. И я... я подошла, думаю, какого черта – он там в прохладе кондиционера с кем-то так долго балаболить устроился. Сначала я ничего не увидела – стекла затемненные, а потом, когда подошла близко, наклонилась... Он сидел за рулем. Я сразу поняла... что с ним... какой он... дохлый...
– Она приехала ко мне домой, – сказал доктор Прохоров. – Я понимаю, мы для вас никакие не свидетели, но я клянусь вам, что она приехала ко мне, и весь вечер была тут, и утро, и день, и рассказала мне все. А мне нужно было в больницу на работу, и когда я туда уже почти доехал, позвонила медсестра и сообщила об убийстве Полины... той женщины, которую наш брат Виталий... он ее любил, матери даже как- то сказал, что они поженятся... В общем, я повернул назад, я должен был вернуться к Наташе, потому что знал – рано или поздно вы... кто-то из ваших за нами явится.
Пауза. Что-то слишком долгая пауза. Нет, Катя не растеряла свои вопросы и замечания, просто она решала для себя...
– Вы сказали, что хотели убить Гаврилова, только его?
– Я в этом матери нашей поклялась. Она с меня, девчонки, клятву взяла перед смертью, что я с ним рассчитаюсь.
– Только с ним одним? – повторила Катя.
– Да, он убийца, это все из-за него. Они, все остальные, никогда бы на такое сами не пошли... и адвокат, и судьиха... На фига им это нужно без денег. Он, Валька, и его отец денег им пообещали, чтобы Валькину задницу прикрыть. И чтобы потом все это наружу не выплыло. Вы видели его по телику? Видели, чего он достиг? Он ведь большего хотел. А тут старое убийство камнем на дно тянет...
– Так почему же вы его не убили? Столько времени знакомы, близки... у вас тысяча возможностей была рассчитаться с ним.
– Миллион возможностей.
– Но почему вы не убили?
Перчик молчала, платиновые спутанные локоны закрывали ее лицо.
– Потому что он смертельно заболел? – спросила Катя. – Да? Вы пожалели его?
– Нет! Никогда я его не жалела! – Перчик ударила кулаком по полу. – Это вам Денис наплел про меня? – Она метнула горящий взор в сторону брата. – Я хотела, чтобы мы сделали это вместе, чтобы он помог мне... одна я... я боялась и... Я просто боялась, что не смогу, что у меня сил не хватит прикончить его. Разве это легко... легко убить человека? Но он... чертов доктор... тоже мне, брат... тряпка, слюнтяй. – Перчик всхлипнула. – Интеллигент занюханный, трус... клятва Гиппократа... жизнь дороже всего... жизнь человеческая... Это все он, он меня удерживал, он медлил, он запрещал мне, а я... каждый вечер, когда мы с Валькой ложились в постель, я мечтала прикончить его.
– Но все же не убили, – сказала Катя.
– Я тоже тряпка, слабак... я пить от этого начала... а Валька заболел. Последние три месяца он был такой жалкий... Но все равно я...
– Гаврилов распорядился своей жизнью сам. Скажите, а он так и не догадался, кто вы, чья вы сестра?
– Нет. При нем я всегда была Наталья Литте – девочка из туманной Эстонии. А он звал меня Перчик. До самого конца.
– Больше не хотите мне ничего рассказать? – спросила Катя.
– Лучше задавайте вопросы.
– У вас есть машина, Наташа?
– Нет.
– Мы легко можем это проверить.
– Я же говорю – у меня нет никакой машины. Денег не накопила на тачку.
– А у вас, доктор?
Доктор Прохоров покачал головой.
«Из Москвы с улицы Гашека до ясногорской больницы без машины долго добираться. Не имея машины, одному не совершить убийство адвоката и убийство Полины. Выходит, что... сестра действовала в Москве, брат в больнице... Оба поклялись матери отомстить... С точки зрения логики – мотив для преступлений налицо и способ их совершения – вдвоем, на пару... Так все и подумают, уже думают, Чалов, наши оперативники... когда узнают, когда все узнают, когда я им позвоню и скажу... доложу... Но Чалов пока занят в Москве, по убийству Ведищева много работы, может, еще что откроется новое, какая-то информация... А тут, в Ясногорске, Гермес сбежал из-под стражи... сбежал в тот самый момент, когда должны были брать анализ ДНК... Черт, у этих двоих тоже необходимо взять анализ ДНК, пока эксперты не уехали. И это я должна обеспечить. Больше некому, Чалов меня сюда послал, чтобы я помогала...»
– Хорошо, что вы рассказали правду. Вы оба. – Катя поднялась на ноги. Она не знала, как относиться к этим своим словам... И к тем мыслям, что бушевали в ней. – А сейчас мы должны проехать в отдел и записать ваши показания.
– Брат Виталька однажды вот так тоже «проехал» в отдел! – процедила Наталья сквозь зубы.
