Они сделали это по-быстрому, закрывшись в спальне. Она даже не разделась. А он просто расстегнулся… Да, она вытащила у него из джинсов тот ремень. Пряжка была холодная, было неприятно, щекотно…
Щекотно было…
И потом все одиннадцать лет…
Ничего не осталось от него, ничего. Ни одной вещи. Ремень тот кожаный и тот те дуры-колдовки, Саломеины дочки шизанутые, не вернули.
Как она, эта их младшая, ремень-то на шею себе накинула и…
Лариса Павловна внезапно ощутила, что ей не хватает воздуха. Она попыталась подняться из-за стола. Двинула стол и опрокинула бутылку с водкой. Та покатилась, покатилась по клеенке, но… Тень в пятне электрического света, которую она, эта бутылка, уже не отбрасывала, осталась. Темная полоска. Словно стрелка невидимых часов… эта стрелка продолжала двигаться. Ползти, приближаясь к «полуночи», а может, к «полудню».
Лариса Павловна схватилась руками за горло и ощутила под пальцами что-то упругое, извивающееся, как тело змеи. Она хотела крикнуть, позвать сына, так и не откликнувшегося на ее зов, но голоса не было. Только хрип, а невидимая, но осязаемая петля на горле сдавливала все сильнее, сильнее, как будто змея и…
Послышался странный звук – скрежет, словно где-то царапали когтями по камню, по бетону, пытаясь вырваться… продраться, пробиться наружу…
Наружу – извне…
Питбуль Рой хрипло залаял, ворвался – загривок вздыблен и… тут же заскулил испуганно, трусливо, распластался на брюхе и пополз, пополз прочь…
ПО-МО-ГИ…ТЕ-Е-Е!!
Мама Лара рванула что есть силы у себя на горле петлю… На долю секунды, лишь на сотую долю секунды она увидела у своего лица… прямо у своего лица… гнойные струпья, как растрескавшаяся чешуя, сгнившие губы над ощеренными клыками… Рука, похожая на звериную лапу, лишенная кожи, опутанная сеткой вздувшихся гнилых вен, будто лезвиями вспорола когтями ей грудь и вырвала сердце.
Пульсирующее, живое…
А-А-А-АА-ААААА!!!
Вопль был слышен на улице, слышен в гараже. Когда Петр Дьяков вбежал в дом, он увидел свою мать на полу с черным от удушья лицом. У двери валялся мертвый питбуль. Он словно пытался спрятаться, уползти от чего-то, но так и не смог.
Глава 34
ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД
Оперативная группа во главе с полковником Гущиным выехала в подмосковный Дзержинск – Катя узнала об этом утром от дежурного по розыску. Но только как информацию для… Ой, конечно, там, в Дзержинске, все тоже чрезвычайно интересно и, наверное, будет о чем написать в свое время в статье для «Криминального вестника Подмосковья». Там все так запуталось и сплелось. Но ее собственные розыски… Нет, ТО дело подождет, там Гущин, а ЭТО дело ждать не может. Катя все утро была как на иголках и еле дождалась двенадцати часов, жадно схватила трубку и набрала номер Смирнова из «Москомимущества».
– Добрый день, рад слышать, приезжайте, кое-что удалось узнать.
Ну, какой, скажите, может быть тут Дзержинск? И даже трупы в карьере и в лесу… те жуткие трупы подождут…
Перед зданием на Биржевой площади было припарковано много машин – то ли совещание, то ли «сбор всех частей по тревоге».
Смирнов встретил ее, как было и условлено, в своем кабинете (прозрачный лифт вознес Катю на шестой этаж в тихую обитель, застеленную дорожками синего цвета), однако он явно куда-то торопился или просто цену себе набивал.
– Вот тут документы, посмотрите, вам их сейчас отксерят, может быть, Левон Михайлович сам захочет их изучить. Та первичная информация подтвердилась: здание – муниципальная собственность и одновременно исторический памятник середины девятнадцатого века, отсюда и вся загвоздка – то плачевное состояние, в котором он находится все последние одиннадцать лет.
– Одиннадцать лет? – переспросила Катя.
– Да, увы, разрушается на глазах, а ведь это наследие города. Ну не то чтобы знаменитый архитектор его строил, но все-таки – типичное здание старой Москвы, раньше сколько таких было – в Замоскворечье, в Зарядье, на Таганке, а теперь где они все? На арендаторах вина, целиком на них одних. Здание так и не оправилось после пожара.
– Я слышала про пожар. Но кто арендовал этот дом в то время?
– Так, начнем все по порядку – вот тут, смотрите, все указано, тут копии документов еще Моссовета. С 1957 года здание принадлежало ЦК партии, там располагалось машинописное бюро на всех этажах. С начала девяностых… уже были попытки оформить аренду… Но шли споры в арбитраже, тогда по поводу партийной собственности все спорили, спорили… Вот с 1995 года по август 1998-го помещения на первом этаже здания арендовала фирма «Восток юниверсал». Причем сделано это было с нарушениями. Уже тогда весь дом требовал ремонта и реставрации, и раздавать его «по кускам» нельзя было, он должен был перейти в руки того из владельцев, который бы гарантировал сохранность исторического облика здания и сделал хотя бы косметический ремонт. Но увы, этого не произошло. В тот же месяц август в доме начался пожар, к счастью, его быстро потушили, а то бы и знаменитая церковь Троицы в Никитниках могла пострадать… Да и после этого снова шли затяжные споры о принадлежности, министерство культуры покушалось, делало запрос… Но памятником федерального значения дом не был признан, тут вот отчеты комиссии полностью… Выходит, что все одиннадцать лет дом действительно пустовал. Хотя были попытки его и арендовать, и даже приватизировать, но… Тут вот отказ от аренды… И еще один… Трижды отказывались. Интересно, почему? – Смирнов недоверчиво хмыкнул. – И только три месяца назад была оформлена аренда первого этажа обувной фирмой… вот тут ее название, посмотрите, под склад… Слушайте, до меня же только сейчас дошло, ЧТО ЭТО ЗА ДОМ! – Смирнов посмотрел на Катю. – Я же в газете читал… Ну да, Никитников переулок, обувной склад… это же тот арбатский жуткий случай… бойня…
– У профессора Геворкяна на экспертизе тот самый пациент.
– Да что вы говорите? Убийца? Надо же, – Смирнов, кажется, даже забыл, что куда-то спешил. – А я- то… Ох ты… Кстати, как выяснилось, по этому адресу на днях уже был сделан один запрос.
– Кем?
– Серьезной конторой, не МВД, другой. Вам понятно? Приезжал человек оттуда, я, правда, с ним не встречался, мой секретарь Надежда Георгиевна… Надежда Георгиевна, на секунду, – Смирнов вызвал секретаршу.
Она была молода и хороша собой. Брюнетка, строгий дресс-код.
– Помните недавний запрос? Был посетитель, – сказал Смирнов.
– Да, конечно, я же вам сразу доложила. Был звонок из ФСБ, попросили принять. Но вы уже уехали в мэрию на совещание, когда они звонили… И он приехал буквально через полчаса – пожилой такой, в сером костюме.
– Как фамилия?
– Он не представился, просто сказал, что звонили и… Вас хотел видеть, но… Потом, когда я подняла вот эти документы, он заинтересовался той фирмой…
– Обувной? – спросила Катя. ПОЖИЛОЙ, В СЕРОМ КОСТЮМЕ… ЗВОНОК ИЗ ФСБ. – Скажите, пожалуйста, а голос у него был какой? Бас, да? Густой такой, как колокол, а сам он был небольшого роста?
– Да, точно, забавно так, несуразно, – секретарша кивнула. – Он запросил данные о фирме «Восток юниверсал», но там же аренда закончилась одиннадцать лет назад, и что стало с этим предприятием… с этим магазином восточных товаров…
– Магазином восточных товаров?
– Да, я забыл вам сказать, – Смирнов пролистал документы. – Вот тут указана цель аренды. Арендован
