— Эти письмена, — сказал Спок. — напоминают лексикографию Фабрики.
Натира говорила, подняв руки:
— О, Оракул людей, о Самый мудрый и совершенный, чужаки пришли в наш мир. У них инструменты, которых мы не понимаем.
Свет брызнул с алтаря. Как будто ободренная вспышкой, она встала на ноги, повернулась и сказала:
— Кто вы?
— Я капитан космического корабля “Энтерпрайз”. Это доктор Мак-Кой, наш медик. Мистер Спок, мой первый помощник.
— Зачем вы пришли в наш мир?
Опять это слово “мир”. Кирк и Мак-Кой переглянулись.
— Мы пришли с миром, — сказал Кирк.
Раскат грома донесся с алтаря. Как эхо этого грома, раздался голос Оракула.
— Узнайте, что значит быть нашими врагами. Узнайте это прежде, чем узнать, что значит быть нашими друзьями.
Сверкнула молния. Трое с “Энтерпрайза” были сбиты с ног почти смертельным разрядом электричества.
Мак-Кой слишком долго приходил в сознание. Он продолжал лежать в алькове роскошно убранной комнаты для гостей. Очень бледный. Спок, пытавшийся движениями снять мышечный спазм, сковавший его плечи, присоединился к Кирку у кушетки Мак-Коя.
— Вероятно, удар был слишком силен для него, — сказал он.
— Нет, не думаю.
Кирк пощупал пульс Мак-Коя. Спок, заметив глубокую озабоченность в лице Кирка, был удивлен.
— Ничто другое не могло вызвать шок, сэр. — Он сделал паузу. — То есть… ничто из того, что произошло здесь.
Кирк взглянул на Спока. Он понял, что вулканит почувствовал, что для беспокойства Кирка есть серьезные причины.
— Шок был необычно силен из-за ослабленного состояния Мак-Коя, — сказал Кирк.
— Могу я точно узнать, что с доктором?
— Да, мистер Спок. Сам бы он никогда не сказал. Но сейчас я думаю, он бы хотел, чтобы вы знали. У него ксенополицитемия.
Спок замер. После непродолжительного молчания он тихо сказал.
— Я знаю эту болезнь, капитан.
— Тогда вы знаете, что с этим ничего нельзя сделать… — пока он говорил это, Мак-Кой зашевелился и открыл глаза.
Кирк склонился над ним.
— Как ты, Боунс?
— В порядке. — Он сел, быстро приходя в себя. — Как вы, Спок?
— Отлично, спасибо. Мы с капитаном, видимо, получили меньший заряд.
С напускным гневом Мак-Кой сказал:
— Этот оракул действительно достал меня! Наверно, я особенно чувствителен к его чарам.
— Спок знает, — сказал Кирк. — Я сказал ему, Боунс.
На лице Мак-Коя отразилось облегчение. Он встал.
— Не лучше ли нам найти кабину управления корабля и увести этих людей с курса на столкновение?
— Ты не в той форме, чтобы справиться, — сказал Кирк.
— Ерунда! — возмутился Мак-Кой. — Я в форме!
Кирк заметил колебание одной из занавесей алькова. Он подошел и отдернул ее. Какой-то замызганный пожилой человек с испуганным лицом жался к стене. Он посмотрел Кирку в лицо. То, что он в нем увидел, вероятно, ободрило его. Он отодвинулся от стены, помешкал и достал немного какого-то порошка из небольшого мешочка, висевшего у него на плече.
— Для силы, — сказал он. Потом протянул мешочек им. — Многие из нас испытали силу нашего Оракула. Этот порошок поможет. Вы не из Йонады.
— Нет, — мягко сказал Кирк. — Мы пришли извне вашего мира.
Сморщенная рука протянулась, чтобы коснуться руки Кирка.
— Вы такие же, как мы?
— В точности, — ответил Кирк.
— Вы первые, кто пришел сюда. Я не ученый, расскажите мне о том, что вовне.
— Что ты хочешь знать?
— Где это — снаружи?
Кирк показал вверх.
— Это там, наверху.
Мутные глаза посмотрели в потолок. Как ребенок, обиженный ложью взрослого, человек посмотрел на Кирка со смесью недоверия и разочарования. Кирк улыбнулся ему.
— Это вверху и везде вокруг.
— Это и они говорят тоже, — с досадой сказал старик. — Давно еще я забрался в горы, хотя это и запрещено.
— Почему запрещено?
— Я точно не знаю. Но все не так, как они учат нас. Потому что мир пуст, и я коснулся небес.
Голос понизился до испуганного шепота. Выговорив последние слова, старик вскрикнул в неожиданной агонии, сжимая виски. И рухнул на пол бесформенной грудой. С ужасом Кирк увидел на одном из висков пульсирующее пятнышко света. Затем сияние погасло.
Мак-Кой осмотрел это место на виске.
— Что-то под кожей. — Он откинул дерюгу, чтобы прощупать сердце. — Джим, он мертв.
Кирк посмотрел на тело.
— “Потому что мир пуст, и я коснулся небес”. Что за эпитафия человеческой жизни!
Спок сказал:
— Он говорил, что запрещено ходить в горы.
— Конечно, запрещено, — кивнул Кирк. — Если ты идешь в горы, ты можешь обнаружить, что живешь на астероиде, а вовсе не в “мире”. Могу поспорить, именно это — запретное знание. — Что случилось?
Это была Натира. Она вошла в комнату вместе с двумя женщинами, которые несли блюда с фруктами и вино. Увидев скрюченное тело, они сами съежились от страха. Но Натира встала на колени рядом с ним.
— Мы не знаем, что произошло, — сказал, адресуясь к ней, Кирк. — Он неожиданно закричал от боли — и умер.
Она склонила голову в молитве.
— Прости его, о Оракул, самый мудрый и совершенный. Он был старый человек — а старые люди част о бывают глупы. — Она поднялась на ноги. — Но записано, что те из народа, кто грешит или говорит злое, будут наказаны.
Жестокость в ее лице перешла в досаду. Она коснулась кнопки на стене. Вошедшим охранникам она бросила:
— Уберите его — аккуратно. Он служил хорошо и долго. — Затем обратилась к женщинам. — Поставьте пищу на стол и идите.
Когда дверь за ними закрылась, она подошла к Мак-Кою.
— Ты выглядишь нездоровым. Это беспокоит меня.
— Нет, — ответил он. — Со мной все в порядке.
— Желание Оракула — обращаться с вами как с почетными гостями. Я сама буду прислуживать вам.
