мной или нет?
— С вами буду, — после короткой паузы сказал, как выдохнул Стас. — Другого бы послал к хренам собачьим, а вас уважаю. Что мне делать?
— Я тебе уже сказал. Пока не надо ничего делать, надо просто жить, как бы ты жил, не зная о пропавших Панченко, Воропаеве и иже с ними.
— Я вообще-то хотел отдохнуть, водочки попить с горя и устатку, пивком заполировать… На месячишко-другой отключиться, а там видно будет.
— Вот и отключайся, — согласился Веклемишев. — Только не до «белки», не до чертиков по стенкам. Нужно, чтобы ты в относительно здравом уме оставался.
— До чертиков не умею, — с сожалением сказал Станислав. — Организм не позволяет, борется с алкоголем нещадно, как товарищ Ленин с оппортунистами… Ну а помимо того, что жить, как бы жил?
— Знакомых опасайся, особенно новых, тех, кто тебе работу станет замечательную предлагать, золотые горы сулить, перспективы молочных рек и творожных берегов рисовать. Бойся данайцев, дары приносящих! Классика! И в криминал не лезь, поостерегись. Для информации: на двоих пропавших были заведены уголовные дела по очень серьезным статьям.
— Поостерегусь, в уголовку не полезу, а дальше что?
— А дальше соглашайся на предложение, но держи ухо востро. А уж как совсем прижмет, нам дашь знать.
— Что прижмет и как я с вами свяжусь?
— Если бы я знал, кто и как тебя будет жать, — несколько раздраженно сказал Веклемишев. — Пока это не более чем мои предположения. Может, ты никому и не нужен?
Генерал немного помолчал, потом полез в стол и вынул из верхнего ящика кожаный бумажник.
— На, владей, — протянул Веклемишев портмоне Стасу.
— Ну что вы, Вадим Александрович, какие подарки?… — неуверенно протянул Гордеев. — Зачем?
— Затем! Сказку про Аладдина помнишь? — хитро улыбнувшись, спросил Веклемишев. — Как он джинна вызывал?
— Ну, вроде… лампу тер, — наморщил лоб Станислав.
— Вот это твоя лампа и есть, — сказал генерал и расстегнул бумажник. — В кнопке на ремешке — миниатюрный маячок. Когда тебя, Стас, припрет так, что дышать станет трудно, зови джинна, то есть меня. Только Аладдин тер лампу, а тебе надо по этой кнопке чем-то тяжелым ударить. Конечно, не с размаху, а в меру, чуточку расплющить кнопочку. Этим ты активизируешь маяк. Радиосигнал от него пойдет на спутник, который и зафиксирует «рятуйте, люди добри» и твое местоположение. Спутников, настроенных на эту частоту, несколько. В любое время суток хоть один, да «висит» над европейской частью России и сигнал твой обязательно примет. Маячок работает сутки, постепенно затухая, потому что садится источник питания. То есть сутки мы можем следить за тобой, за твоим перемещением. Держи подарочек.
— Значит, молотком по кнопке — и жди кавалерию из-за холмов, — рассматривая бумажник, констатировал Гордеев.
— Надеюсь, что так и произойдет, — почти уверенно сказал Веклемишев. — Кстати, у тебя какое прозвище было в училище, в группе? Позывной? Это для связи…
— Гором звали, — сообщил Станислав. — А позывной — Тридцать второй.
— Не пойдет, — поморщился Веклемишев. — Первое банально, второе скучно. А вот, кстати, о лампе… Присвоим тебе псевдоним Аладдин, а я, соответственно, буду Джинном.
— А как же Викинг? У вас же вроде этот псевдоним был, — осторожно спросил Гордеев. — Почти легенда!
— Ты знаешь, он знает, они знают… — усмехнулся генерал. — Еще вопросы есть? Викингом я остался лишь для старых друзей.
Глава 16. Кавалерия из-за холмов
Веклемишев огляделся по сторонам и, поправив соломинку микрофона у рта, негромко бормотнул себе под нос:
— Дока! Наблюдай подходы. Особое внимание на дорогу.
Густой куст жимолости, растущий на опушке лесополосы, чуть качнулся, видимо, в знак согласия.
— Отойдем-ка в сторонку, присядем вот на этой лужайке рядком, поговорим ладком, — скомандовал генерал Гордееву. — Кавалерию вызывал?
— Вызывал, — недовольно пробурчал Станислав. — Только скакали долго.
— Это ты зря. Скакали мы быстро, подползали долго, — добродушно поправил его Веклемишев. — Уже на второй день установили контроль за этим богоугодным заведением. Но особого смысла шашки из ножен доставать не было. Наблюдали, делали выводы… Если бы нужно было, засветились бы раньше. В комнату бы к тебе ночью залезли, разбудили и поговорили. Правда, жилье твое «жучками» нашпиговано, как краковская колбаса шпиком, но это не проблема, решили бы ее на счет раз. Информацию насчет «жучков» прими к сведению, комнату действительно сканировали, страсть как «светится». Так что всему свое время. Вот сегодня понадобился ты нам, мы и устроили мелкую пакость, чтобы твоего постоянного сопровождающего отвлечь.
— Авария на подстанции — ваших рук дело, — догадался Гордеев.
— Дурное — оно нехитрое, — ухмыльнулся Веклемишев и вытащил из-за пазухи фотографию. — Кстати, вот посмотри. Узнаешь физиономию на фото? Евгений Петряев, уроженец Твери, бывший старлей- спецназовец, он же Эжен Пуатье, опять же бывший бравый сержант Иностранного легиона, еще раз бывший, но уже наемник, «дикий гусь», служивший в Африке под началом известного авантюриста Альфреда Касселя. Правоохранительными органами Французской республики объявлен в международный розыск по подозрению в тройном убийстве. Информация к сведению, для общего детского развития.
— Это же Француз, — удивленно поднял брови Стас. — Вот так послужной список! А как вы узнали?
— Вопрос наивный, но все же отвечу. Сфотографировали твоего наставника пару дней назад, прогнали через компьютер, сверили с данными Интерпола, идентифицировали — все очень просто, — пожал плечами генерал. — А теперь ты докладывай, товарищ Аладдин. Что у тебя особенно доброго, интересного?
— Самое интересное, но совсем не доброе, гражданин Джинн, что на меня убийство с «отягчающими» повесили, — с вызовом выпалил Стас.
— Знаю, — коротко сказал Веклемишев. — Уже вникли в суть. Еще что?
— Анчар меня сюда переправил, от милиции спрятал. И гоняют как сидорову козу, со всей пролетарской старательностью тренируют по системе «БАРС».
— И это не новости. Наблюдали, — согласился генерал. — Вреда никакого, одна польза. Продолжай!
— Белявский вчера прилетал, сказал, что положение мое аховое и уголовное дело вряд ли закроют. А еще предложил мозгами пораскинуть по вопросу выхода через черный ход, если парадный закрыт.
— А вот это уже радует, — оживился Веклемишев. — Значит, говоришь, через черный ход?!
— Вас, может, и радует, что по мне расстрельная статья УК плачет, а вот у меня что-то спина почесывается от дурных предчувствий, — со вздохом выдал Гордеев.
— Ну, с расстрельной статьей ты перегибаешь, у нас нынче максимум — пожизненное…
— Обрадовали! — обиженно шмыгнул носом Станислав.
— А что спина чешется, так это она не от предчувствий, а от того, что у тебя крылья ангельские растут, — предположил генерал. — Еще что-то можешь мне поведать, Аладдин? Нет? А теперь меня послушай.
— С радостью выслушаю, — уныло выговорил Станислав. — Особенно если новости хорошие.
— Новости, скажу честно, поганые, поганее не бывает, — с оптимизмом сказал Веклемишев. — От
