каменную осыпь, свернул шею, выпрыгивая из кузова машины… Дагаев умело заметал следы, однако на очередном покушении, через год с небольшим после внедрения к боевикам, прокололся.
Три отряда – два чеченских и один, состоявший по большей части из арабских наемников, – соединившись, производили передислокацию для подготовки крупной операции против федеральных сил. Дагаев в то время состоял при штабе «бригадного генерала» Исробила Гароева. Марш был долгий, пятисуточный, с привалами. На второй ночевке Муса высмотрел себе очередную жертву.
Проследив за отошедшим по нужде от лесного бивака огромным бородатым наемником-иорданцем, Дагаев неслышно двинулся в темноте следом за ним. Безжалостный удар прикладом автомата в основание черепа размозжил шейные позвонки араба и отправил его в райские кущи, прямо в объятия гурий. Подхватив безжизненное тело, Муса поволок его к обрыву, чтобы сбросить в звенящую далеко внизу горную речку. Вдруг неожиданный перестук покатившихся где-то совсем рядом камней заставил Мусу замереть. Казалось, чья-то нога тронула и осыпала мелкую щебенку на крутом склоне. Дагаев некоторое время стоял, напряженно вслушиваясь в темноту, но шум больше не повторился. Сбросив египтянина с обрыва, Муса кружным путем вернулся к биваку. Недолгого отсутствия Дагаева никто из боевиков не заметил. Утром на речных валунах обнаружили труп араба и списали его смерть на собственную неосторожность.
Через пару недель, уже после операции, во время привала на переходе к новому горному лагерю, рядом с лежащим на траве, отдыхающим после тяжелого марша Дагаевым присел молодой татарин. Он числился в «арабском» отряде, прибыл с ним шесть месяцев назад из тренировочного ваххабитского лагеря в Сирии, где проходил боевую подготовку. Дагаев слышал, что арабы очень ценили молодого ваххабита за то, что он знал наизусть Коран и мог по памяти прочитать любую суру.
– Тебя зовут Мусой? – незатейливо спросил парень.
– Да, я Муса, – нехотя сказал Дагаев и приоткрыл глаза. – Что тебе нужно?
– А я – Рашид, – сообщил ему парень, растягиваясь рядом на траве. – С тобой хочет поговорить один человек.
– Пускай подойдет, поговорим, – безмятежным тоном согласился Муса.
– Не здесь и не сейчас, – зевнув, пробормотал Рашид. – Тяжелый был переход… Когда ты поедешь по своим финансовым делам в Шали или Урус-Мартан, сообщишь мне, где тебя можно будет найти – там с ним и встретитесь.
– Кто он такой? – холодно спросил Дагаев. – И что тебе и ему от меня нужно?
– Поговорить об общем деле, – сообщил ему Рашид.
– Это с каких пор у меня с тобой общие дела? – приподнялся на локте Муса и настороженно посмотрел на парня.
Его рука будто сама собой легла на автомат, лежащий рядом на траве.
– Ты ненавидишь арабов, и у нас с ними есть счеты. И не только с ними, – спокойно сказал Рашид, выдерживая тяжелый взгляд Дагаева. – Тот египтянин, которого ты сбросил в реку в ущелье…
– Я убью тебя, мальчишка! – в ярости прохрипел Муса и ухватил парня за горло. – Какой еще египтянин?!! В какую реку?!
– Спокойно, уважаемый, люди смотрят, – негромко протянул Рашид. – Не надо так нервничать. Отпусти меня, давай все обсудим.
Он улыбался, однако его глаза смотрели на Мусу холодно и остро. Дагаев, в мгновение оценив обстановку, взял себя в руки и отпустил парня. Похоже, ему не показалось в ту ночь, что камни осыпались под чьей-то ногой. Муса лихорадочно просчитывал ситуацию и не находил решения. Он не показывал виду, но был близок к панике. Его раскрыли, и надо бежать!
Но куда и, главное, от кого? Кто эти люди – ваххабит Рашид и его таинственный переговорщик? Банальные шантажисты? Или за приглашением стоит что-то более серьезное? Если сразу его не сдали, значит, Муса им нужен и паниковать пока не стоит, как не стоит и немедленно ударяться в бегство.
– Вероятно, ты охотишься за ас-Садихом? – спокойно спросил Рашид. – Ведь это он командовал людьми, которые вырезали твою семью?
«Четко просчитали! – пронеслось в голове Дагаева. – А ведь я, когда пришел в горы, заявил, что моя семья погибла во время зачистки от рук федералов. Даже если кто и знает правду, выгоднее держать меня в заблуждении».
– В одиночку тебе долго не продержаться, – негромко вел речь Рашид. – В ту ночь я оказался свидетелем твоей мести, в следующий раз вместо меня может оказаться кто-то из боевиков.
– А разве ты не боевик? Не ваххабит? – зло спросил Дагаев.
– Я правоверный мусульманин, но не убийца, – отрезал Рашид. – И здесь я для того, чтобы великий народ Чечни прекратил самоуничтожение и обрел мир.
– А почему ты думаешь, что я не сдам тебя? – хмуро спросил Муса.
– Тебе просто не поверят, – пожал плечами Рашид. – Мой путь сюда был слишком длинным и открытым, чтобы кто-то вдруг заподозрил меня в измене. Зато ты…
– А что я? – Дагаев повернул голову и уперся глазами в спокойное лицо лежащего рядом парня. – Если я откажусь сотрудничать с вами, ты меня выдашь?
– Нет, выдавать я не буду, но и прикрывать тебя для меня нет смысла, – сказал Рашид, выдерживая тяжелый взгляд Мусы. – По твоим следам уже идет Халиф. Он заподозрил, что арабы гибнут не своей смертью. Я имел с ним беседу по поводу гибели египтянина и постарался увести подозрение от тебя.
Информация была очень серьезной. Малик Мадаев по прозвищу Халиф не входил в окружение ни Басаева, ни Хаттаба. Он являлся полномочным эмиссаром Масхадова в вооруженных формированиях, участвовал в разработке операций против федеральных сил, а также выполнял контрразведывательные функции. Даже в среде боевиков Халиф отличался особой жестокостью в обращении с пленными и «отступниками», как он звал всех, кто нарушал законы шариата и не выполнял приказы командиров.
– Тебе надо хотя бы на время прекратить свои нападения на арабов, – посоветовал Дагаеву Рашид. – Если Халиф взялся за это дело…
Мусе и без советов этого паренька было ясно, что ему следует затаиться. Дагаев не оставлял следов, однако понимал, что вычислить его возможно. Если проанализировать все нападения на арабов по месту и времени, можно выйти на ограниченный круг людей, в число которых, без сомнения, попадет и он сам.
– Уходи, – после недолгого, но тяжелого раздумья хмуро бросил Рашиду Муса. – Я подумаю над тем, что ты мне сказал.
– Жду твоего решения, – улыбнулся Рашид. – Поверь, так и для тебя, и для всех нас будет лучше.
Кто такие «все», догадаться было нетрудно. А вот удивиться, как смогли федералы внедрить татарского паренька в ряды ваххабитов, стоило. Уже позже Дагаев узнал, что Рашид являлся одним из участников сложной многоходовой операции ФСБ, проводившейся силами антитеррористического подразделения, которое служащие в нем офицеры называли коротким словом «Отдел». Целью операции было внедрение в ряды боевиков своих людей с целью выявления и уничтожения руководителей чеченского сопротивления и полевых командиров.
Человеком, с которым Рашид предлагал встретиться Дагаеву, был Вадим Веклемишев, в ту пору подполковник, командир группы, работавшей в Чечне. Примерно через месяц эта встреча состоялась. Их сотрудничество продолжалось более двух лет, до тех пор, пока с Веклемишевым не произошел тот нелепый трагический случай, в результате которого он потерял память.
Полугодом раньше в бою погиб старший лейтенант Рашид Галиев.
Контакт с Мусой Дагаевым был потерян. И вот теперь прошлое напомнило о себе.
Глава 2. Двадцать второй – Двадцать третьему…
На подъезде к Раменскому полил сильный дождь. Немолодой водитель «Волги» глянул сквозь ползающие по лобовому стеклу щетки стеклоочистителя на небо и первый раз за поездку нарушил молчание:
– Погода – гадость! Как бы рейс не отложили. По сводке на ближайшие три дня дожди, сильный ветер и понижение температуры ночью до минуса.
– Да уж, ноябрь, он и есть ноябрь, – поддержал разговор Веклемишев. – Последнее дело киснуть на аэродроме в ожидании от неба погоды.
Однако их опасения оказались напрасными. Камуфлированный транспортный «Ан-12» уже стоял с прогретыми двигателями на рулежной полосе в ожидании команды на старт. «Волгу» на летное поле не
