А возможно, эти самые серьезные люди в Первопрестольной выполняют роли статистов, потому что слишком сильно замазаны. А кукловоды кто? Вопрос без ответа.
Вадиму в очередной раз пришла в голову не очень приятная догадка, что его используют вслепую, чтобы выявить «кротов» – в погонах и без оных. Одна только информация о том, что фото полковника Веклемишева изъяли из «совсекретного» личного дела, тиражировали и раздали криминалу, стоит многого. Определить того, кто брал его послужной список из секретной части, не составит особого труда. А это значит, что в ход пошли козыри из рукава, законсервированные на самый крайний случай «кроты». Да какие там «кроты», матерые «кротищи» при высоких должностях и погонах задействованы без всякого сожаления, и можно не сомневаться, что их часы сочтены. Игра ва-банк!..
Но это были лишь догадки. Реалии же сегодняшнего дня и часа предлагали Веклемишеву решить трудную задачку со скудными исходными данными и многими неизвестными. Известен лишь ее итог: он должен добраться до Москвы и донести информацию Мусы Дагаева. Точка! За работу!
– На отдых! – повел подбородком в сторону пленника Вадим.
Стоянов словно ожидал этой команды. Рука Димитра немедленно метнулась к шее пленника. Пару- тройку секунд тот еще стоял на коленях, держа спину, застывшими глазами глядя сквозь стоявшего перед ним Веклемишева. Затем он качнулся и мягко осел ватным телом на грязный пол.
Глава 19. Уйти и вернуться
– Проверь «тэтэшку» и блокируй выходы, – приказал Вадим Стоянову и глянул на наручные часы. – Мы потеряли из-за этих балбесов… восемь минут. Ехать до следующей остановки порядка шести- семи минут. Есть предположение, что там нас уже ожидает группа фанатов. Выбора нет, придется десантироваться из электрички на ходу.
– Этих нам еще не хватало! – расстроенно выдохнул Димитр, наблюдающий через стеклянные двери за обстановкой в их вагоне и следующем по ходу движения. – Явление Христа народу.
– Что такое? – тревожно спросил Вадим. – Очередные гости?
– Милицейский патруль, – доложил Стоянов и скороговоркой выдал подробности: – Двигаются со стороны электровоза. Двое, один с автоматом, у второго – на виду кобура и ручная рация. Идут по проходу, осматривают пассажиров… мужчин.
– Можно предположить, что и милицию подключили к облаве, – бесстрастно констатировал Веклемишев. – Скоро они доберутся до нашего тамбура? Как себя ведут?
– Будут здесь через минуту-полторы, – доложил Стоянов. – Идут не быстро, не нервничают, особенно не насторожены.
– Значит, не знают, что мы едем в этой электричке. Похоже, со взаимодействием у охотников за моей головой дела обстоят погано, – с удовлетворением заметил Веклемишев.
– Ну, так что, десантируемся? – вопросительно взглянул на Вадима Стоянов. – Еще успеем до прихода милиционеров.
– Нет, – неожиданно беспечно качнул головой Веклемишев. – Будем действовать согласно изменившейся обстановке. Прыгнуть, конечно, можно, но патрульные нас мгновенно вычислят и поднимут тревогу, – он кивнул на лежащих на полу. – И просчитать, на каком километре мы с тобой десантировались, для них особого труда не составит, как и организовать облаву. А раз милиционеры ведут себя спокойно, можно предположить, что официальная операция «Перехват» по наши души не объявлена. Ну а лишние несколько минут неведения силовых органов нам точно не помешают. Так что работаем по иному плану.
– Понял: другие планы. Какие будут указания? – деловито спросил Димитр.
– Встречаем правоохранителей, нейтрализуем, разоружаем. Далее: ждем остановки, а там – по обстановке. Есть большое желание приобрести самобеглый транспорт. Ребята-охотники не пешком же нас догоняют.
– То есть переходим на иждивение к нашим загонщикам, – подытожил речь Веклемишева Стоянов. – Оружие, автомобили…
– Примерно так, – кивнул в ответ Веклемишев. – Для начала вооружимся и наведем шороху на станции. А дальше… В общем, есть один интересный планчик. И в нем параграфом номер один прописаны милиционеры.
– Я встречаю первого правоохранителя, передаю вам и занимаюсь его напарником, – скороговоркой выдал диспозицию Стоянов.
– Согласен, работаем, – утвердил его предложение Вадим.
– А вот и они. Три – шестнадцать, – дал отсчет Димитр и изобразил на лице идиотскую улыбку. – Здравия желаю, товарищ милиционер!
На этой жизнерадостной ноте он неуловимо быстро выкинул руку, ухватил за рукав серой куртки показавшегося на пороге тамбура патрульного и, провалившись в полуприседе, закрутил того вокруг себя и направил по касательной к Веклемишеву. Вадим встретил потерявшего равновесие милиционера несильным «тван чуан» – коротким тупым ударом в лоб. И приложился он не «головой удава», как положено, а мягкой подушечкой основания ладони, то есть пожалел служивого.
Правда, прапорщику – Веклемишев успел разглядеть погоны милиционера во время его полета – хватило и этого. Ни о каком сопротивлении и речи не было, товарищ прапорщик замер как вкопанный, а его глаза подернулись легким туманцем с эдакой томной поволокой, предвещающей потерю сознания. В следующее мгновение он качнулся, полуприкрыл веки и попытался осесть на пол, однако Вадим поддержал бедолагу левой рукой, а правой задрал куртку, расстегнул и вытянул притороченные к поясу прапорщика наручники. Развернув послушного милиционера затылком к стене тамбура, он охватил одним замком наручников запястье, а вторым приторочил его к трубе стоп-крана. Откинув ремешок кобуры, Веклемишев вытащил штатный «макаров» и засунул пистолет в карман своей куртки.
К этому времени и Стоянов закончил возиться со вторым правоохранителем. Короткоствольный «АКСУ» уже висел на плече Димитра, а милиционер сидел на грязном полу, безвольно опустив голову ниц.
– Жить будет? – заботливо поинтересовался у Стоянова Веклемишев.
– Долго и счастливо, – доверительно сообщил Димитр. – В скором времени оклемается. Куда болезного?
– К напарнику, – кивнул на пристегнутого к стоп-крану прапорщика Вадим. – И мой сейчас в себя придет.
Дождавшись, пока Димитр подтащит и зацепит наручниками за трубу своего «клиента», Веклемишев подошел к прапорщику и аккуратно похлопал его по щекам.
– Эй, дядя, просыпайся, – ласково позвал он милиционера.
Негромкий стон был ему ответом.
«Дядя» приоткрыл глаза, очумело оглядел лежащих на полу неизвестных, вырубленного напарника и поднял на стоящего над ним Вадима глаза, полные ужаса.
– Живой, соколик? – улыбнулся ему Веклемишев. – Головка болит? Но это ничего, скоро пройдет. Поведай мне, служивый, кого вы в электричке высматривали?
Прикованный прапорщик помедлил несколько секунд и аккуратно повел подбородком на Вадима. Похоже, милиционер верно оценил обстановку и решил не строить из себя Зою Космодемьянскую.
– Замечательно! Я так и думал, – энергично кивнул в ответ Веклемишев. – И какой легендой вас, милиционеров, снабдили по поводу моей личности?
– Из СИЗО в Ростовской области сбежал рецидивист. На нем убийство с отягчающими, – мрачно сообщил прапорщик и покосился на недвижные тела двух неизвестных ему мужчин и своего напарника.
– И фотографию мою вручили? Из серии «Их ищет милиция».
– Выдали ориентировку на разводе… – хмуро отвел глаза в сторону прапорщик.
– И проинструктировали, что преступника следует задержать, а будет сопротивляться – мочить без пощады и сожаления, – закончил недосказанное Веклемишев. – Все предельно ясно. Вот только с фантазией у охотников слабовато. У криминала я банально залетевший авторитет, у милиции – рядовой рецидивист. Нет индивидуальности, нет ни яркого имени, ни леденящей душу истории. Не останусь я в памяти народной ни Джеком Потрошителем, ни Аль Капоне…
– Скоро остановка, – подал голос Стоянов. – Уже тормозим.
– Готовимся, Дима, – посерьезнел Веклемишев, которого действительно ненадолго развеселила
