общем, давай знакомиться. Я доктор. Зовут меня Андреем.
Он пожал руку Вадиму и достал из ящика стола картонную папку, на которой от руки была сделана надпись красным фломастером «Веклемишев». Перелистнув несколько страниц, Андрей горько вздохнул и захлопнул картонные корки.
– Как всегда: кроме кори и ветрянки, в детстве никто и ничем не страдал и не страдает. На что жалуешься? Могу догадаться – на излишек здоровья и отсутствие постоянного общения с противоположным полом. Я, кстати, Деда уже предупреждал, что скоро свой диплом сожгу в знак протеста против преступной дисквалификации специалиста. Это яркий случай неприкрытого профессионального расизма по отношению ко мне. Можно сказать, полное истребление разума и навыков врача. Набрали бугаев и хотят, чтобы я их лечил. От чего?
Доктор опять схватил папку, открыл ее и с остервенением стал перелистывать.
– Вот смотри: здоров, опять здоров, опять здоров… И так у каждого. Говорила мне мама: специализируйся на педиатра. Сейчас бы сеял разумное и доброе, отдавал свое ласковое сердце и нежные руки на благо здоровья малышей. Нет, хочу только на лечебный, желаю быть только хирургом. Результат налицо: сижу и смотрю на ваши довольные физиономии. Таблетки – и те списываю по истечении срока годности. Все! Сегодня же пишу рапорт и ухожу в «Скорую помощь» – врачом, фельдшером, медбратом. Все равно кем, лишь бы нормально работать.
Запал у Андрея прошел так же быстро, как и начался. Он померил у пациента давление, посмотрел горло и все остальное, что положено проверять при беглом осмотре, и сделал записи в журнале.
Вечером к нему в комнату пришел Василий Васильевич. Вадим сначала хотел обидеться на обман, а потом раздумал, тем более что знакомство в институте и ежедневные занятия построили определенный психологический мостик в их отношениях. Если говорить откровенно, то он был просто рад встрече. Ремизов поздравил Вадима с приходом в отдел, хотя и добавил, что поздравления принимать еще рано, так как он находится только в начале пути и учиться ему предстоит долго, упорно и трудно.
Первый этап на время стажировки будет посвящен определению индивидуальной методики работы с ним и предварительным наметкам профессионального применения. Вадима прогонят по всем предметам без углубленного изучения, хотя говорить о том, что учиться он будет поверхностно, не стоит. С первого дня не будет ни отдыха, ни расслабления. Требования к нему будут предъявляться по самым строгим меркам. Примерно как к щенку: бросили в воду, если выплывешь – будешь жить. И это не от жестокости, а напротив – от милосердия. Жалость сегодня обернется гибелью завтра – твоей или товарища. Они проговорили почти до полуночи, и эта беседа вернула Вадиму душевное равновесие. Обладал Василий Васильевич даром психолога или нет, судить было трудно, но глубокая эмоциональная поддержка и чувство надежности от него точно исходили.
Утром Ремизов встретился с Вадимом, как обычно, на зарядке.
Уже с первых шагов были видны изменения во всем. Нагрузки возросли в несколько раз. Ежедневный кросс на двадцать километров в хорошем темпе, полуторачасовая физическая подготовка до завтрака. Ремизов уже не был добрым учителем физкультуры, а превратился в настоящего тирана. Стрелковая подготовка, занятия языком, тренажерный зал, изучение отечественного и иностранного вооружения, минно-подрывная подготовка, рукопашный бой, средства связи, тактика диверсионно-разведывательных подразделений… И это – только небольшая часть каждодневных занятий. К вечеру Вадим с трудом добирался до кровати и мгновенно забывался до утра в полуобморочном состоянии без снов и грез.
Что такое настоящий рукопашный бой, Васильич показал наглядно в паре с Алексеем Полянским. Несмотря на разницу в летах и на то что Алексей был на голову выше Ремизова и килограммов на десять тяжелее, преимуществ это ему не давало. То, что произошло на глазах зрителя, а им был Вадим, с полной уверенностью нельзя было отнести ни к одному известному виду борьбы. Два барса мягко кружили друг против друга, нанося практически неуловимые глазом удары из любых, порой невероятных позиций. Темп ускорялся с каждой минутой. Вадим не успевал следить за ходом боя, а тем более – предугадать дальнейшее его развитие.
Алексей неожиданно опустился на четвереньки и пошел по залу скачками вокруг Ремизова, напоминая своими движениями обезьяну. Васильич, наоборот, застыл на месте, плавно и медленно двигая руками, словно свивал вокруг себя кокон.
Полянский внезапно закрутился волчком на месте и резко выстрелил всем телом в сторону противника. Однако Васильич без видимой подготовки неожиданно прокрутил сальто, обвив летящий в него живой снаряд, и Полянский, не сумев даже задеть его, проскочил мимо. Мгновенно повернувшись друг к другу, два гибких тела застыли в готовности продолжить схватку. Но Ремизов выпрямился и спокойно, без видимой усталости или одышки сказал Алексею:
– Размялись, а теперь давай-ка поработаем на катанах.
Полянский прошел за фанерную перегородку и вынес два длинных деревянных меча, круглых, с длинными рукоятками и гардами. Бойцы встали в стойки. Алексей, взяв меч одной рукой, начал крутить его, выписывая невообразимые фигуры, словно создавая круговой заслон, и при этом ловко перебрасывал оружие из одной руки в другую. Василий Васильевич, наоборот, спокойно стоял на месте, держа клинок двумя руками строго вертикально перед собой.
Ремизов мелкими шагами начал двигаться к Алексею. Тот, совершив плавный пируэт, переместился влево.
Васильич упорно продолжал преследовать его. Наконец Полянский остановился и, не переставая жонглировать мечом, пошел на сближение с противником. Оказавшись на расстоянии примерно полутора метров, бойцы нанесли друг другу серию молниеносных ударов и опять разошлись.
Новую атаку начал Васильич. Одним длинным прыжком преодолев расстояние до Алексея, он, с разворота нарисовав мечом замысловатую фигуру, вынудил противника перейти в глухую оборону. Удары, казалось, не достигали цели, но Полянский шаг за шагом отступал назад. Вадима более всего удивляло то, что поединок велся без применения каких-либо защитных средств – шлемов или нагрудников. Удары и выпады наносились всерьез, и только мастерство участников боя спасало их от ушибов и ран хоть и деревянным, но все равно грозным оружием. Удары мечей слились в одну нескончаемую и глухую дробь. Инициатива переходила от одного фехтовальщика к другому, и казалось, этому захватывающему зрелищу не будет конца. Но бой прекратился неожиданно резко. Ремизов шагнул назад, опустил катану и поднял левую руку вверх открытой ладонью к противнику.
– На сегодня хватит. Поработай немного с молодым. Кстати, дыхалка у тебя пару раз барахлила. И обрати внимание на темп. Чувствую, обленился ты, Алексей. Ох, обленился… Неделю потренируйся самостоятельно, а после я опять на спарринге проверю. Если не восстановишься, не обессудь, возьмусь за тебя…
Полянский стоял немного смущенный. Вадим не очень понимал после увиденного, о какой лени говорит Васильич. И еще он не верил, что когда-нибудь сам сможет делать то же самое. Чуть позже Ремизов пояснил Вадиму, что Алексей еще не оправился после ранения и поэтому в полную силу работать не мог.
Олег Петрович, прощаясь с Вадимом перед возвращением его в институт, был хоть и немногословен, но, похоже, удовлетворен первыми шагами.
– Я доволен тобой. Умеешь работать. Ждем назад, и думаю, все у нас получится. А ты должен осознать, что уже сегодня являешься одним из нас, и судьбы наши связаны одной нитью.
А еще в самом конце стажировки Вадиму пришло сообщение с приглашением на свадьбу Валерия и Татьяны. Возможности вырваться не было, пришлось ограничиться телеграммой…
В восемь утра Вадим уже был на базе. Олег Петрович, как вчера и договаривались, ждал его. Беседа получилась продолжительной. Информация о разговоре со Стариковым до Деда дошла, и он был очень недоволен тем, что его люди уходят в бесконтрольное плавание. Для него основными вехами любой операции были подготовка, обеспечение и исполнение. В данной ситуации первые две практически выпадали. И предстоящая работа Викинга, по мнению Деда, находилась под угрозой срыва из-за абсолютно дилетантского подхода к делу. Как следствие – возможные неприятности у исполнителя, который явно ставился под удар.
За сутки аналитики отдела смогли подготовить большой объем дополнительной информации по Сьерра-Марино. Часть была общедоступной. Ее Вадим оставил для просмотра в дорогу. Закрытые данные
