Кайанга – танец смерти
Распахнув дверь, Самсон шагнул за порог и, приосанившись, как и положено солидному клиенту, размеренным шагом двинулся через двор к брандвахте. Викинг перевел глаза на убежище Доктора, но из-за косо бьющих в глаза солнечных лучей ничего за рамой с полуразбитым стеклом не рассмотрел. Этот взгляд был автоматическим, а не предупреждающим или настороженным. У него не было и тени сомнения в том, что Андрюха понял их раскладки и готов подстраховать и прикрыть Самсона.
Естественно, Доктор не принимал участия в активной фазе акции. Это не являлось его профилем, хотя и он кое-чему был обучен. Рукопашным боем Андрей владел не настолько, чтобы играть наравне с ними, а вот в отношении стрельбы у представителя самой гуманной в мире профессии прорезался явный талант, недаром же Дед определил его как «клизму с оптическим прицелом». Доктор работал по классу хорошего снайпера и не только из стандартного стрелкового оружия. Освоил кое-что и специфически-экзотическое: духовые трубки, так любимые африканскими пигмеями, давидовскую пращу, да и тот же самый арбалет, с которым сейчас затаился «аки мыша» среди хлама и пыли заброшенного судоремонтного завода. Семьдесят метров до часового на брандвахте для Доктора не были сверхсложной дистанцией, и если не за безопасность Самсона, то уж за действенную страховку можно было не опасаться.
Неожиданно боковым зрением Викинг одновременно уловил и предупреждающий Толин жест, и то, о чем он волновался: движение под тентом. Сидящий справа, широко разведя руки в стороны, потянулся и стал выбираться из шезлонга. Викинг напрягся и просчитал ситуацию. Она была не столь опасной, однако меняла их план. А в общем-то и не меняла, а несколько сдвигала момент выхода его самого – не по результатам контакта Самсона с охранником, а одновременно с началом контакта.
Проснувшийся поднялся на ноги, постоял несколько мгновений недвижно, затем старательно потряс головой, видимо, приходя в себя после дремы, и решительно шагнул к столику. Взяв банку с пивом, он вскрыл ее и, запрокидывая голову, поднес к губам. В это время его глаза сфокусировались на проходящем мимо Самсоне. Вадим напрягся, однако тревога была напрасной. Скользнув по Толе взглядом, вроде бы и изготовившись с ним поздороваться, мужчина, похоже, выбирая между правилами вежливости и пламенным «горением труб», очень по-русски повернулся к незнакомцу спиной и стал жадно лакать из банки «Хольстен».
Викинг успел в долю мгновения поймать его профиль и фас и сравнить с четко отложившимися в памяти отличительными чертами человека с казенной фотографии. Сомнений не оставалось. Любитель пива был не кто иной, как искомый ими господин Стригун, юрист «Армады», а по совместительству – подельщик Привалова в похищении его дочери.
«Первый пошел...» – удовлетворенно констатировал Викинг. Второй тип все еще дремал, развалившись в шезлонге, и не подавал признаков жизни. Викинг многое бы сейчас отдал, чтобы убедиться, что там находится Привалов. Но ждать этого осталось совсем ничего – считанные секунды. И тогда точки над 'i' будут расставлены окончательно.
Самсон зашел на сходни и начал не торопясь подниматься на брандвахту. Охранник лениво повернулся на звук шагов, но самого возмутителя спокойствия из-за бортика, нависающего над сходнями, он не разглядел. Пустынный двор, тишина и расслабленный Стригун, намертво присосавшийся к банке с пивом, тревоги не вызывали. Викинга, наблюдающего за происходящим в тонкую щель между открытой дверью и косяком, он, естественно, видеть не мог. Идиллически-безмятежная и, похоже, давно опостылевшая картинка вернула часовому покой. Сладко зевнув, он вернулся в прежнее застывшее состояние.
Пройдя по галерее вдоль борта, Самсон взялся за поручни лестницы, ведущей на верхнюю палубу, и стал по ней подниматься. Когда его голова появилась в люке на срезе настила, охранник, уловив движение, резко развернулся и удивленно уставился на пришельца. Он не проявлял явной агрессивности, однако Викинг и, без всякого сомнения, Самсон уловили движение руки – сознательное, а может, и вполне бессознательное, но четко отработанное, – к пистолету в наплечной кобуре.
Между ними было расстояние не более семи метров, однако спешить преодолеть их при данных обстоятельствах не стоило. Не зная реакции парня, умения владеть оружием, решиться на немедленную атаку было бы неразумным шагом, и Самсон это прекрасно сознавал. Он остановился на последней ступеньке и завел разговор с охранником. До Викинга речь, а вернее – диалоги разыгрываемого моноспектакля, доходили неразборчиво, и только по многословию да еще по опыту подобных действий он мог догадаться об отвлекающем «водопаде», обрушившемся на парня.
Он увидел, что охранник расслабился и убрал руку от кобуры, а Самсон сделал шаг по палубе к нему, потом пару в сторону, повел руками в необъятные горизонты великой русской реки, шагнул ближе, еще ближе...
Одновременно с рывком Самсона к часовому Викинг стартовал из своего убежища. На бегу он успел зафиксировать, что Толе не удалось решить проблему сразу. На удивление, охранник среагировал на атаку и попытался дать отпор нападавшему, причем не так уж и растерянно, как можно было ожидать по его флегматичному поведению. Викинг, предоставив Самсону делать свое дело, сконцентрировался на своих «баранах» под тентом.
Стригун при первых признаках борьбы на брандвахте задрал голову, в изумлении воззрился на две яростно сцепившиеся фигуры и произнес что-то типа:
«Мужики, вы че, сбесились?» Поэтому юрист и проглядел рывок Викинга. Уже на последних метрах забега Стригун, поймав зрачками движение сбоку, повернулся и широко распахнул глаза, в момент брызнувшие испугом.
Он в панике прикрыл голову руками с зажатой в них жестянкой из-под пива и удобно развернулся, подставив на поражение поясницу. Викинг, не слишком усердствуя, – клиент мог им понадобиться в сознании и со здравым рассудком, – почти нежно влепил Стригуну болезненный точечный удар в основание ребер. У того мгновенно заклинило дыхание, и он, сложившись, со сдавленным стоном улегся на песок.
Не останавливаясь, Викинг совершил изящный пируэт, прыгнув к спящему в шезлонге, и сдернул прикрывающую его лицо панаму. Он изготовился нейтрализовать адвоката Привалова при попытке сопротивления, однако... это был не Привалов. Викинг на мгновение растерялся и застыл на месте, не зная, что делать дальше. Вырванный из дремотного забытья мужчина в ужасе воззрился на провалы глазниц маски, явившейся перед ним не в страшном сне, а в реальной действительности.
– Кто ты такой? – в ярости и одновременно в бессилии заорал на него Викинг.
– В-в-асилий Петрович... – запинаясь от страха, услужливо пробормотал тот.
– Где Привалов? – проревел Викинг, занося для удара руку.
– Не знаю, я спал... – упавшим голосом произнес мужчина и крепко зажмурил глаза.
Толкнув его так, что страдалец кубарем вылетел из шезлонга, Викинг развернулся к корчившемуся от боли Стригуну. Вытащив из-за пояса пистолет, он вдавил дуло юристу в затылок и зловещим шепотом прохрипел:
– Там они, в каюте... – с трудом оторвав руку от поясницы и страдальчески морщась от боли, махнул в сторону брандвахты Стригун. – Спят... Только не убивайте меня!
– Привалов... с дочкой... спят... в каюте, – медленно, раздельно, произнес Викинг и пальцем показал в ту же сторону. – Точно?
– Да, да, они в каюте, – мелко закивал Стригун.
Викинг почувствовал, как уходит отчаяние, пронзившее его, когда он обнаружил, что вместо криминального папаши Привалова в шезлонге лежит незнакомый посторонний мужик. Еще не верилось, но, похоже, они все-таки добрели до финиша.
Он даже тряхнул головой, чтобы сбросить оцепенение, на короткий миг овладевшее им. Викинг бросил взгляд наверх и увидел, что Самсон закончил разбираться с охранником и уже тянет недвижное тело к лестнице. Надо было следовать его примеру. Решительно, так, что затрещала майка, он поставил на подгибающиеся ватные ноги Стригуна и крепким пинком придал ему нужную скорость по направлению к сходням. Не менее стремительно Викинг поднял с песка «ЛжеПривалова» и, грозно рыча и размахивая пистолетом, погнал вусмерть перепуганных любителей пива на брандвахту.
Они пересеклись с Самсоном, тянущим свою ношу, у двери в отсеки с каютами. Пленники Викинга с ужасом уставились на охранника, небрежно брошенного Толей на пол, но были тут же лишены столь
