орлиное гнездо, чем на жилище человека. Однако в действительности туда ведет узкая и извилистая тропинка по крутому склону горы, делающая возможным его сообщение с остальным миром.
В один из теплых солнечных дней конца августа туристы, вылезшие из автобуса, чтобы по традиции немного размяться на смотровой площадке и полюбоваться видами с высоты Байдарского перевала, были захвачены удивительным и волнующим зрелищем. Из часовни древнего скального монастыря, расположенного под самыми облаками и, как сказала экскурсовод, давно уже необитаемого, вдруг выскочил человек. Он был одет вовсе не как древний монах, а в самые обыкновенные рубашку и брюки, как все крымские отдыхающие.
Казалось, этот человек куда-то ужасно спешил или кто-то яростно преследовал его. Потому что он с неожиданной стремительностью стал прыгать вниз по отвесным и казавшимся снизу совершенно неприступными скалам, падал, катился по гранитным глыбам, потом снова ухитрялся вскакивать на ноги и опять прыгал вниз, будто вовсе не боялся свернуть себе шею на этом практически отвесном склоне. Стоящие на смотровой площадке и наблюдавшие за этой сценой люди были словно прикованы взором к этому человеку. Все стали болеть за него, переживать, желать ему благополучно добраться до более ровного участка склона горы. Женщины вскрикивали при каждом новом его падении. «Эх, шею свернет, каскадер хренов! – бормотал кто-то из мужчин. При этом для всех оставалось загадкой, для чего же с таким риском для жизни бежит по отвесному каменистому склону этот человек, почему не спустится с опасного перевала спокойно, осторожно.
Внезапно стоящие на смотровой площадке возле парковки автобусов заметили, как из часовни на самой верхушке скалы выскочили еще двое мужчин. Они торопливо огляделись, один указал другому вниз, на убегающего мужчину. Тогда другой, не особенно раздумывая, схватил кусок гранита размером с футбольный мяч, из тех, что лежали на склоне, и с силой швырнул его прямо в убегавшего человека. На смотровой площадке в один голос ахнули.
– Да что ж он делает, гадюка!.. Погубить решил парня, – пробормотал тот же мужской голос.
Стоявшие на смотровой площадке и беспомощно глазевшие туристы хорошо видели, как брошенный камень упал точно на бегущего, в единый миг подмял его под себя, будто расплющил в лепешку и вогнал в землю. Этот человек упал и больше не поднимался на ноги.
– Что делается, люди добрые! Вы посмотрите, что делается!..
Гул негодующих голосов постаралась перекричать дама-экскурсовод, призывавшая туристов снова занять свои места в автобусе, чтобы продолжить поездку. С негодованием комментируя виденное, туристы направились к автобусу. Однако пока водитель заводил мотор и выворачивал с парковки, кое-кто из пассажиров видел, как двое преследователей теперь неторопливо, с сознанием хорошо сделанного дела, стали спускаться по узенькой, петляющей по склону горы тропинке вниз, к тому месту, где лежало тело погубленного ими человека. Вниз, на шумевший перевал и глазевших на них оттуда людей эти двое не обращали внимания.
– Дятел! – зло, но беспомощно выговаривал Рябинин спешащему за ним Дорофееву, спускаясь по крутой и каменистой горной тропке к телу ушибленного камнем Полундры. – Вообще, что ли, из ума выжил, камнем в него кидать? Ты же его расплющил насмерть! А мне этот североморец живым нужен был.
– Лучше было бы, если бы он сбежал? – огрызнулся в ответ Дорофеев. – Знаешь, куда бы он в первую очередь поперся, едва добравшись до Севастополя? В штаб флота! И там бы разболтал, что ты жив-здоров, работаешь смотрителем маяка на мысе Фиолент и интересуешься чем-то на заброшенном заводе в Балаклаве!
Рябинин на это ничего не ответил, продолжал торопливо, но с опаской спускаться к неподвижно лежавшему и даже присыпанному мелкими камнями телу Полундры.
– А этого, если убили, – продолжал Дорофеев, – затащим сейчас обратно в монастырь, там его тыщу лет никто не найдет. Проблем-то куча...
– Только те, на парковке возле перевала, нас, кажется, видели, – сквозь зубы возразил Рябинин. – Еще болтать начнут.
– Ну и хрен с ними!
– И потом, кто будет контейнер из галереи доставать? – крикнул Рябинин с ожесточением. – Времени остается в обрез! Я на этого твоего североморца так рассчитывал.
– Ты сам виноват, что он сбежал! – огрызнулся Дорофеев. – Я тебя предупреждал: никогда не доверяй ему. Эти североморцы так просто не продаются.
Тем временем они оказались у тела распростертого на камнях Полундры. Дорофеев бросился ощупывать его, старлей застонал от боли.
– Живой, – удовлетворенно констатировал Дорофеев.
– Живой, только наверняка все кости переломаны! – с досадой проговорил его товарищ. – Ладно! Какого хрена здесь его ощупывать? Все равно, если у него переломы, ты ничем ему тут помочь не сможешь. Давай бери его и понесли к машине.
Полундра снова застонал, когда его извлекли из-под груды гранитного щебня и, взяв за руки и за ноги, потащили по крутому склону Байдарского перевала куда-то к машине. Несмотря на стоны, глаза спецназовца оставались закрыты. Он по-прежнему был без сознания.
Глава 33
Пойти смотреть на прибытие отряда американских кораблей Наталью Павлову уговорила все та же соседка по столику.
– Моя милая, вы сделаете глупость, пропустив такое зрелище, – щебетала она. – Увидеть настоящие американские корабли своими глазами, а не на картинке, не по телевизору! Ради этого я бы поехала за тысячу километров! Здесь же нам всего-то нужно пройти до городской набережной.
Наталья не спорила. Хотя «флотская вдова» была дура набитая и поначалу сильно досаждала ей, со временем Наташа привыкла к ее обществу, чувствовала себя с ней чуточку легче, ее нелепая болтовня отвлекала от тревожных дум о муже. Теперь они втроем – маленький Андрюшка вместе с ними – неторопливо шли по многолюдной набережной в Севастополе. Посмотреть на американцев собрались многие.
Смотреть-то было особенно не на что. Оливково-зеленые военные корабли – ракетный фрегат и эсминец, – для не искушенного в морском деле человека мало чем отличающиеся от российских и всех прочих боевых судов, медленно зашли в бухту и встали на якорь примерно в километре от берега. На лазурной глади залива их корпуса смотрелись великолепно. Даже в не очень сильный бинокль можно было подробно разглядеть происходящее у них на палубах, как там ходят, стоят группами и тоже глазеют на раскинувшийся перед ними город американские военные моряки. Однако на этом зрелище, собственно говоря, и кончалось, и более ничего интересного на севастопольском рейде не происходило.
– Вы знаете, моя милая, – щебетала меж тем «флотская вдова», разглядывая оливковые силуэты американских кораблей, – для меня самое интересное, будут ли американцы сходить на берег. Потому что, знаете ли, по городу поползли слухи, что корабли вовсе не станут заходить в порт, а останутся стоять на рейде. Но ведь это не значит, что матросам не дадут хотя бы немного времени для того, чтобы погулять по городу! Мне кажется, командование американцев строгое, но справедливое и заботится о настроении экипажей судов.
Наталья слушала болтовню своей соседки рассеянно. Она глазела по сторонам равнодушно, американские корабли на рейде ничуть не интересовали ее.
– Но посмотреть на настоящих американцев вблизи – это, конечно, здорово, – продолжала щебетать «флотская вдова». – Я слышала, что во флот, как и в морскую пехоту, в Штатах берут самых крепких и красивых мужчин. Это вообще воинская элита в Америке. Конечно, познакомиться с такими мужчинами было бы здорово. Как вы считаете, моя милая?
Но Наташа не отвечала. Ее взгляд был прикован к одному мужчине, стоявшему на автомобильной парковке возле роскошного белого «Лексуса». Он не отрываясь смотрел на маячившие посреди бухты американские суда, и находившуюся у него немного позади жену старлея Павлова он попросту еще не заметил.
– Да, это красивый мужчина, – проследив взгляд Наташи, прокомментировала «флотская вдова». – Вы
