будут соблюдены. Вы не будете считаться военнопленными. Вы, как хорошо подготовленные в военном деле специалисты, сможете продолжить свою службу в одном из спецподразделений наших вооруженных сил. За сохранение молчания обо всем, что здесь происходило, вам будет гарантировано щедрое денежное вознаграждение. С этими деньгами вы сможете начать вполне безбедную жизнь в Соединенных Штатах. Вы станете по-настоящему свободными людьми. Так что не нужно колебаться. Принимайте наши условия и живите счастливо.
Галченков напряженно слушал обещания американца.
– Смотри, как капрал соловьем заливается, – прошептал он товарищу. – И банку варенья, и корзину печенья, и забрать в свое буржуинство обещает.
– Это у него работа такая, – ухмыльнулся тот в ответ напарнику, а затем крикнул, обращаясь к Джонсону: – Капрал, дайте нам обещанные пять минут! Нам нужно посовещаться. У нас есть некоторые сомнения.
– Отбросьте все ваши сомнения! Правительство США, на которое мы работаем, обещаний на ветер не бросает. Но если вы действительно хотите посовещаться, то пожалуйста. Я уверен, что здравый смысл возобладает и вы не откажетесь от нашего предложения.
– Спасибо, капрал. Через пять минут мы сообщим вам о нашем окончательном решении! – прокричал сержант и сразу же перешел на шепот, обращаясь к прапорщику.
Они разговаривали так тихо, что расслышать их даже изблизи было очень трудно. Никитенко недоуменно смотрел на них. Из их разговора он не сумел понять ни одного слова. Лишь по выразительному жестикулированию можно было догадаться, что десантники спорили. Суть спора для него оставалась загадкой. Но связист надеялся на то, что они примут решение сдаться американцам. Тем не менее он соблюдал тишину и не пытался издавать никаких звуков. Предупреждение прапорщика о варианте расходования последнего патрона действовало безотказно.
30
Шли последние секунды, за которыми должен был последовать ответ русских десантников на предложение американских морских пехотинцев. Капрал Джонсон был готов дать своим людям команду к началу штурма остатков рубки мотобота. Раненого солдата успели перевязать.
Командир следил по часам. Он собирался громогласно объявить об истечении времени. Однако внезапно со стороны рубки послышался какой-то странный шум. Сначала капрал подумал, что русские пытаются скрыться через некий потайной ход. Затем стало ясно, что предположение оказалось неверным. Шум продолжался. Он был достаточно своеобразным. Морпехи разом сообразили, что в рубке происходит то ли драка, то ли борьба. Шум то и дело перемежался приглушенными возгласами. Не зная русского языка, американцы угадывали в них крепкие ругательства.
– Эй, парни! – не вытерпел Джонсон. – Что за чертово дерьмо там у вас творится? Время вышло. Вам пора дать ответ.
– Да погоди ты, янки, – прозвучал в ответ голос Галченкова. – Сейчас будет тебе ответ. И он явно придется тебе по нраву.
– Хватит! – несколько раздраженно отреагировал капрал. – Мне надоели ваши игры. Мы немедленно начинаем штурм. Вы сами этого хотели.
– Не надо штурма! Мы выходим, – объявил прапорщик.
Джонсон кивнул своим людям, чтобы те держали оружие наготове.
Со стороны рубки первым появился мужчина, в котором американцы распознали второго русского десантника. Он шел со связанными за спиной руками. Под прицелом автомата его вел первый русский. Вслед за ними ступал еще один человек. Судя по описанию, он вполне походил на агента американской разведки Дмитрия Никитенко. За исключением роста и особенностей телосложения данная тройка выглядела примерно одинаково. Все были одеты в меховые куртки с капюшонами. У каждого имелись специальные очки, защищавшие от ветра. Лица россиян были небриты. Их брови и щеки покрывал иней.
Капрал немного опешил от неожиданности. Его люди пребывали в схожем состоянии и не знали, как реагировать на происходящее.
– Стойте на месте, – приказал тройке Джонсон.
Когда те остановились, он спросил:
– Что, черт побери, происходит?
– Сержант не хотел поддаться на уговоры. Пришлось его обезоружить и связать, – не замедлил с ответом прапорщик.
Конвоируемый тем временем попытался дернуться и буркнул что-то абсолютно невнятное. Реакция со стороны Галченкова не заставила себя долго ждать. Он резко поднял автомат и ударил связанного прикладом по голове. Ноги у того моментально подкосились. Оглушенный ударом, он упал на колени. Помотав головой, он повалился без сознания лицом в снег.
– Неугомонный тип, – пояснил прапорщик американцам. – Даже в такой ситуации пробует дергаться. Ну, сейчас-то он особенно не подергается. И нам, и вам спокойнее будет. Тут редкий шанс выпал убраться из России в США, а он артачиться начал. Больно уж правильным себя возомнил. Трезво обстановку оценить не захотел. Как видите, я сам ее оценил так, как счел нужным. Полагаю, что мое участие в решении проблемы в пользу американских интересов будет вами зачтено.
– Мы такого исхода дела не ожидали, – за всех сказал командир морпехов. – Но могу сказать, что вы молодец. Поступили правильно. Правительство США не забудет вашу заслугу.
Александр самодовольно улыбался, будто сорвал крупный джекпот в лотерею.
Капрал приказал своим людям поднять потерявшего сознания русского и тащить к кромке льдины.
– Кстати, это он ранил одного из вас, – тоном желающего выслужиться холопа промолвил Галченков.
Раненый американец пнул бедолагу ногой. Тот лишь протяжно простонал, но так и не пришел в себя.
Морпехи спешно обыскали укрытие и собрали все вещи в нем. Капралу они доложили о теле мертвой женщины, находившемся в рубке. Прапорщик живо пояснил, что к чему. Джонсон принял решение оставить труп на льдине:
– Ваши запаздывающие эвакуаторы заберут. Если смогут найти это место.
Александр безразлично махнул рукой. Тем самым он давал понять, что его это совсем не волнует. Вместе с тем он с живостью указал на молчащего связиста:
– То, что вас интересует, находится у него.
Капрал удовлетворенно улыбался:
– Сразу бы так. А то сопротивляться надумали.
– Я же не знал, какое заманчивое предложение вы сделаете.
Агент кивнул, подтверждая, что флешки с ценной информацией действительно у него.
Капитан Гарфункель наблюдал за абсолютно всеми перипетиями событий, происходивших на льдине. Когда русские сдались, он связался с командиром морских пехотинцев. «Капрал, оставайтесь на льдине. Мы сейчас подойдем. Такой улов нельзя перевозить на моторной лодке, – предупредил он. – Вас можно поздравить с успешным выполнением задания». Джонсон поблагодарил капитана и сообщил о его решении всем присутствующим.
Двигатели субмарины заработали. Не погружаясь, она пришла в движение. На малой скорости судно начало приближаться к льдине. Подойдя практически вплотную, оно остановилось. Подводники сбросили сходни. Все, кто стоял у кромки льда, один за другим начали подниматься на палубный настил. Командир судна лично появился, чтобы поприветствовать агента.
– Рад, что наконец вы оказались у нас, – говорил Саймон. – Надеюсь, что с вами все в порядке?
– Спасибо. Все отлично, – хриплым, простуженным голосом ответил тот.
– Замечательно. Тогда нам стоит незамедлительно перейти к делу.
Гарфункель жестом пригласил связиста подняться в рубку. Перед ними быстро проскользнули морские пехотинцы с бесчувственным телом русского и затащили в люк рубки. Прапорщик замешкался на палубном настиле. Двое американцев досматривали его вещи в рюкзаке.
Капитан торопился проводить связиста на центральный пост субмарины. На полу лежал сержант Локис. Он все еще не пришел в себя. Никто им не занимался, будто никому до него не было совершенно никакого
