— А! Политический беженец?
— Приблизительно. — Его заикание уменьшилось от теплого участия женщины, и все же это слово было нелегким испытанием.
— Позволите взглянуть на ваше лицо?
Он размотал бинт. Лицо оказалось чистым и миловидным, почти аристократическим.
— Однако я не могу открывать его на людях.
— Думаю, мы могли бы помочь, хотя не уверена, что этот способ вам понравится, — проговорила Орб. — Нам постоянно нужны рабочие руки, чтобы ухаживать за животными, чистить клетки, прибирать, оказывать разные услуги. Сдается мне, что у вас более высокое происхождение.
— Да. Но я буду работать.
— Может, мы сумеем придумать вам маскировку получше, — предложила она.
— Давайте-ка я принесу маску.
Орб надела ему маску клоуна. Она заверила, что это не будет выглядеть странным, пока он останется с труппой, поскольку большинство из них выполняли по нескольку работ, выступая как конферансье или ассистенты.
Так мужчина присоединился к труппе и начал выгребать драконий навоз, чистить клетку гарпии и кормить рыбой русалку. В качестве платы за работу он получал еду, койку в кибитке и право оставаться анонимным.
Труппа не спеша переезжала из деревни в деревню, нанятые слоны тащили повозки, на каждой стоянке устраивались представления.
Через несколько дней мужчина снова обратился к Орб.
— Мне кажется, я мог бы выступать, — запинаясь, объяснил он.
— Но над клоунами все смеются! — запротестовала она.
— Смеются вместе с клоунами, — уточнил мужчина. — Кроме того, я мог бы делать другие вещи, когда не нужно говорить. Могу быть мимом, жонглером, акробатом.
— Это не так легко, как кажется, — возразила Орб.
— Но я обладаю природными способностями и некоторой подготовкой, — ответил он. — У меня поражен рот, а не тело.
— Что ж, если вы так уверены, я могу отвести вас к хозяину труппы, — сказала она с сомнением. — Однако он мужчина суровый и придирчивый.
— Отведите меня к нему.
Орб выполнила обещание. Хозяин был большим жирным человеком, который, когда не выступал перед публикой, имел весьма хмурый вид.
— Показывай, что умеешь, или убирайся, — неприязненно заявил он.
Клоун сделал переднее сальто, приземлившись на руки, потом заднее сальто.
— Так себе, — прокомментировал хозяин без энтузиазма. — Можешь сделать то же самое на высокой площадке?
Клоун кивнул. Поскольку площадки поблизости не было, он мгновенно вскарабкался на дерево и шагнул на горизонтальную ветку. Затем повторил сальто, стойку на руках, сделал переворот и опять встал на ветке.
Хозяин заинтересовался.
— Высоты, значит, не боишься? А еще что можешь?
— Он говорил, что умеет жонглировать, — подсказала Орб.
— Жонглеров хоть пруд пруди. Тут нужно что-нибудь особенное.
Клоун показал на набор кинжалов, с которыми когда-то выступал метатель ножей. Получив разрешение, он взял пять из них, одновременно подбросил вверх и стал жонглировать. Лезвия сверкали, крутясь в воздухе, но ни один из клинков не упал на землю.
— Что еще? — спросил хозяин, на которого это явно произвело впечатление.
Видимо, клоун был готов к такому вопросу. Он начал исполнять мимическую сценку — остроумную пародию на воина, которому меч мешает идти. У клоуна не было ни костюма, ни меча, тем не менее все было совершенно понятно. Когда персонаж умудрился уколоть себе ступню, хозяин улыбнулся. А когда воин, пытаясь ловко убрать меч в ножны, попал себе прямо между ног, тот расхохотался.
— Уговорил, мим! Подготовь собственный номер. Я буду тебе платить. А назовем мы тебя… гм-м, дай-ка подумать. — Хозяин почесал подбородок. — Мим. Нет, Мима. Мим Мима! Мальчик, у тебя талант. Жаль, что я не знал об этом раньше.
Так неизвестный мужчина стал артистом на жалованье и больше не занимался драконьим навозом.
— Я и представить себе не могла! — сердечно сказала ему Орб. — Вы очень талантливый человек. Мима.
Это не более чем сноровка и практика, объяснил он ей одновременно словами и жестами, поскольку не любил обременять и себя, и ее постоянным заиканием. Орб была очень тактична, и все же это порождало определенную напряженность, а ему менее всего хотелось докучать женщине столь прекрасной как внутренне, так и внешне.
Между тем ее интерес к незнакомцу возрос, а его продвижение в ранг артиста породило более близкие и естественные отношения. Хотя труппа была бескастовой — что, по сути, делало их париями (*4), — в ней существовала собственная иерархия, где на высшей ступени стоял хозяин, за ним шли актеры, а в самом низу располагались служители. Орб, будучи гвоздем программы, уступала по положению лишь хозяину, однако, по мере того как Мима оттачивал свой номер, поток рупий возрастал, а соответственно рос и статус артиста.
Поначалу остальные глядели на него снисходительно либо безразлично из-за дефекта речи и неопытности; впрочем, никто не смеялся, ибо все они были изгоями, каждый по-своему. У погонщика главного слона была изуродованная ступня; дрессировщик дракона был алкоголиком — дракон любил запах перегара; повар же так неимоверно разжирел, что рассчитывал в недалеком будущем перейти в разряд артистов в качестве урода. Никому из них не приходило в голову потешаться над незначительным изъяном вроде заикания.
Мима обнаружил, что, в сущности, труппа была как бы семьей: они горой стояли друг за друга, и он был своим среди них. Это стало ясно однажды, когда они готовились к представлению в какой-то деревне неподалеку от Ахмадабада note 1, огромной столицы Гуджарата [территория на северо-западе полуострова Индостан у побережья Аравийского моря]. Мима помогал экзотической танцовщице Пифии готовиться к выступлению. Ей необходимо было раздеться и нанести на тело специальную защитную мазь, чтобы желудочный сок питона не повредил кожу. Еще у артистки была волшебная таблетка, позволявшая задерживать дыхание минут на двадцать, которую она принимала перед тем, как змея заглатывала ее голову. Благодаря этим средствам Пифия могла исполнять свой номер раз в день. Но девушка, которая обычно ассистировала и после выступления залезала в открытую пасть питона и вытаскивала оттуда танцовщицу за ноги, недавно сбежала с каким-то смазливым бродягой, а замену еще не нашли. Мима, чей выход был раньше, помогал Пифии подготовиться и завершить выступление.
Он наносил мазь на тело девушки, тщательно следя за тем, чтобы не пропустить ни единой точки, когда вдруг появились чины гуджаратских сил охраны правопорядка, в мундирах и при оружии.
— Человек в маске! Стоять на месте! — приказал один из них Миме, обнажив саблю. — Назови себя!
Мима, разумеется, не мог ответить, отчасти вследствие заикания. Неужели его выследили? А он-то думал, что свободен…
Танцовщица, осведомленная о его проблеме, повернулась к стражникам. Она глубоко вдохнула, и ее грудь, блестящая от мази, сделалась еще внушительнее.
— Это частная гримерная! — заявила она на местном диалекте.
Старший офицер созерцал ее прелести.
— Женщина, у нас дело государственной важности, — грубо сказал он. — Мы преследуем шайку головорезов-тхагов note 2. Возможно, они побывали здесь, а этот человек
